Настал вечер. Джигит со старцем явились во дворец. Их радостно встретили рабыни, мать джигита. Старцу дали обещанные деньги, свернули серебряный и золотой дворцы в яйца, сели на небесный корабль.

Мать приказала:

— Пусть сын мой сядет первым.

И, посадив джигита впереди, все тронулись в путь. Через несколько дней подлетели к тому месту, где находился старший брат юноши. Его посадили на корабль и полетели к своему городу. На пути спустились в лес, в котором жил Белый волк, на красивую полянку. Белый волк тут как тут. Превратился в красивого молодца, поздоровался со всеми. При виде красавца глаза у девушек запылали пожаром. Сын падишаха, узнав Белого волка, познакомил его со своими друзьями, угостил на славу и потом обратился к нему:

— Друг мой, Белый волк, моё слово к тебе таково: вот эти три — мои жёны, а эти три — для моих старших братьев. Выбери себе из оставшихся.

Волк выбрал ту, которая ему приглянулась. Девушка обрадовалась: «Прекрасный мне достался молодец».

Простившись с Белым волком и его молодой женой, все остальные полетели дальше.

Через несколько дней показался город. Хозяйка серебряного дворца, бывшая жена двенадцатиглавого дива, сказала:

— Это мой родной город, в нём останусь, — и, поблагодарив джигита, осталась.

Подлетели к другому городу. Бывшая жена девятиглавого дива сказала:

— Это мой родной город, — и, спросив согласия, поблагодарив, осталась.

Джигит таким образом оставил в этом городе всех освобождённых им людей, кроме своей наречённой и девушек, выбранных для братьев.

Скоро показался родной город. Приземлились. До города оставалось пять вёрст, но был вечер, и решили переночевать. Мать юноши вынула яйцо, и из него возникли дворцы и сады. Когда сыновья со своими жёнами улеглись спать, мать вышла из дворца, сняла с пальца кольцо, взятое у дива, свистнула. Можно сосчитать пылинки на земле, но невозможно счесть ифритов, которые столпились перед ней.

— Что прикажете, госпожа?

Женщина сказала им:

— До того, как наступит рассвет, перекиньте золотой мост от дворца к городу. Пусть по обе стороны моста протекают две реки, текущая одна в ту, одна в эту сторону, на реках пусть плавают невиданные, диковинные утки, гуси и оглашают окрестность приятными голосами. Пусть по берегам растут яблони, а яблоки, наливаясь, зрея, пусть падают в воду, и птицы их подбирают. На мосту должна стоять тройка коней, чтобы колёса у телеги были из золота, а кучером посадите страшилище — ифрита, чернее чугуна. Сделайте до утра, как велела, — и, сказав это, легла спать.

Не прошло и нескольких часов, как прибывшие ифриты постучались в дверь её опочивальни. Вышла она из дворца и увидела, что всё исполнено по её желанию. Отослала она ифритов. Вскоре и рассвело.

Когда рассвело, падишах поднялся с ложа, вышел из дворца и увидел мост, протянувшийся до самого порога.

— Ах, беда, вода поднялась до порога! — закричал он и велел визирям узнать, что случилось.

Визири вышли поглядеть на зрелище и успокоили падишаха:

— О светлейший, это не вода. В скором времени жди вестей. Видать, жена твоя или дети вернулись.

Падишах на радостях облачился в праздничные наряды, сел на трон и стал ждать. Жена через ифрита переслала ему письмо, в котором было написано: «Ваша светлость, уважаемый государь, к тебе моя просьба: слава Аллаху, мы живы-здоровы, вернулись. В десять часов ждите на этом мосту с родичами, муллами-муэдзинами. Ифрит отвезёт вас.

Созвал падишах родичей, мулл-муэдзинов. Скоро подъехал ифрит и посадил всех в роскошную карету, запряжённую тройкой коней, вмиг примчал ко дворцу. Гостей встретили сыновья, невестки падишаха, оказали подобающие почести, угостили на славу. Затем многие гости уехали, остался падишах с муллами-муэдзинами и с сыновьями. Младший сын падишаха поведал отцу, что привёз матушку в целости-сохранности, и попросил, чтобы отец снова обвенчался с ней. Падишах согласился. Устроили игры, справили свадьбу, закололи не родившуюся кобылицу, а кости её падишах и его жена, сказывают, по сей день гложут.

Падишах привёз жену в свой дом, и зажили они счастливо. Сыграли свадьбу и сыновья. Тридцать дней были игры, сорок дней гуляли на свадьбе. Младший сын падишаха остался жить в золотом дворце с тремя жёнами. Бывшие жёны дивов написали ему письма, приглашали к себе в гости. Побывал он в гостях. Встретили с почётом, щедро одарили и проводили. А джигит, вернувшись, зажил в своём дворце в своё удовольствие и поныне, говорят, живёт.

У одного падишаха был сад, где росли золотые яблоки. Эти золотые яблоки поспевали не каждый год, а лишь раз в три года, в десять лет. Ведь яблоки были золотые, не простые.

У этого падишаха, скажу я тебе, было три сына. Большой он был падишах. Этот падишах, когда золотые яблоки созрели, поставил сторожа. Падишах сосчитал золотые яблоки, а двух яблок не хватает. Потерял ведь сторож яблоки. Падишах арестовал сторожа и заточил в тюрьму, то ли на четыре года, то ли на пять лет.

Падишах созвал республику, весь народ, скажу тебе.

— Вот, — говорит, — наш сторож допустил кражу двух яблок. А кто не даст воровать эти яблоки, мы тому полпадишахства отдадим.

Ладно. У падишаха есть три сына, и сыновья теперь говорят:

— Мы, — говорят, — падишахство чужому человеку не отдадим, мы сами в карауле будем.

Старший сын падишаха стал караулить яблоки. До рассвета юноша совсем не спал. На рассвете пересчитал яблоки и лёг спать. Когда проснулся, вновь пересчитал, раньше не хватало двух, теперь не было трёх. Сын падишаха убежал со страху. Падишах, проснувшись, сам пересчитал яблоки. Снова нет одного яблока, нет и сына. Падишах очень поразился да снова собрал республику.

— Если кто-то не позволит воровать яблоки, полпадишахства отдадим, — говорит.

Но в караул никто не идёт. Не идут теперь, боятся. И вот средний сын падишаха собрался караулить.

— Нас же трое, — говорит, — своё падишахство чужому не отдадим.

Средний сын падишаха стал на карауле. Этот стоял до зари, никто воровать яблоки не явился. На рассвете лёг и заснул. Проснувшись, пересчитал — опять одного яблока нет. После этого и он сбежал. Нет и яблока, нет и юноши.

Падишах проснулся и пересчитал яблоки, нет ни яблок, ни сына.

Падишах очень поразился этому явлению. Собрал всех подчинённых— от мала до велика. Собрал он, скажу тебе, и рассказал народу про эти события, что нет сыновей, нет и яблок. Падишах теперь у всего народа просит сторожа. Никто не хочет караулить, каждый боится, ведь яблоки крадут.

— Мы, — говорит падишах, — отдадим полпадишахства тому, кто не даст воровать яблоки.

Не согласились. Младший сын падишаха сказал:

— Мы, — говорит, — падишахство не отдадим уж чужому. Я сам пойду, не дам красть яблоки, поймаю вора.

Падишах не поверил этому.

— Я посторожу, только прикажи. Сделаешь то, что я попрошу, — говорит сын. Очень твёрдо разговаривает. — Прикажи отлить пятнадцатипудовую гирю для меня, пусть там будет выбито моё собственное имя, твоё имя на камне, — говорит. Сын падишаха был наделён большой силой.

Падишах отлил гирю юноше. Сначала джигит проверил гирю, крепка ли, стукнул по своей коленке. Коленка не пострадала. Затем ударил по камню, камень рассыпался в пыль, а с гирей ничего не случилось. Затем ударил по яблоне, яблоня ведь не с простыми яблоками, и с яблоней ничего не случилось.

Таким образом, младший сын падишаха стоит теперь на страже. Скажу я тебе, он стоит не так, как те. Он пересчитал яблоки и лёг спать. Когда заря занялась, встал и снова пересчитал эти яблоки, яблок по-прежнему четыре. Когда стало всходить солнце, скажу я тебе, птица прилетела к нему. Прилетела, сама обликом человек, сама птица. Очень большая. Прилетела, села на яблоню и стала срывать яблоко. Когда стала срывать яблоко, джигит бросил в неё гирей, гиря попала в неё и раненая птица упала. Яблоко не смогла забрать. Упала птица да, приняв облик человека, начала убегать. За ней, держа пятнадцатипудовую гирю, побежал джигит. Так бежали они, возле леса повстречался им его старший брат.