Внимание шавано все еще было направлено на хижину, откуда он несколько времени тому назад убежал, и он опять повернул туда свое лицо, предоставив своим друзьям заниматься медведем.

Этот последний долго всматривался в стоявших перед ним джентльменов, потом неуклюже повернулся и пошел вперед. В это время он очутился на небольшом, но крутом склоне, и надо же было, чтобы камень, на который опиралась лапа, сорвался и покатился вниз.

Как это случилось, трудно объяснить, но медведь вдруг потерял равновесие и упал даже не на бок, а прямо на спину, как неуклюжий мальчик, который запнулся о какой–нибудь предмет, имея обе руки в карманах.

Смешная фигура огромного медведя, который так сильно шлепнулся из–за такой ничтожной причины, и особенно его растерянный вид, когда он поднялся на ноги, заставили молодых людей разразиться смехом.

Все, что Терри мог сделать, это сдержать свое веселье, чтобы оно не сделалось слишком шумным. Легкий шум, который произвело падение медведя, заставил Оленью Ногу повернуть голову и посмотреть на зверя. Фред взглянул на своего сдержанного друга и заметил легкую улыбку на его губах. Действительно, он был бы странным человеком, если бы не засмеялся.

Животное, поднявшись на лапы после невероятных усилий, в течение нескольких минут как бы приводило в равновесие свои душевные силы. Было очевидно, что неожиданное падение сильно перепутало мысли, и он не знал теперь, как в них разобраться.

Наконец, медведь успокоился и отправился дальше своей ужасной походкой.

— Хорошая это будет добыча для тех, кто его застрелит, — сказал Фред, обращаясь к Терри, — я никогда не видал такого жирного медведя. Но не странно ли, что он уходит, когда у нас в руках так много карабинов?

— Медведь глупее всех глупцов, как говорили про моего двоюродного брата, то есть нет, — поспешил поправиться Терри, — как про него ни ко гд а не говорили . Этому зверю остается пойти назад в лес, забраться куда–нибудь в дупло, пещеру или берлогу, иначе он так растолстеет, что будет не в состоянии карабкаться на деревья!

— Я было подумал, что это — виннебаго, надевший на себя шкуру дикого животного!

— Скорей это дикое животное, надевшее шкуру виннебаго, — сказал Терри, — потому что никто другой не мог бы так смешно споткнуться и повалиться на спину, болтая ногами в воздухе!

И Терри, прикрыв рот рукой, сделал гримасу, как будто бы он страдал коликами, весь трясясь от сдерживаемого смеха. Фред тоже не мог сохранить полного спокойствия, но старался не шуметь, так как Оленья Нога остался бы недоволен таким неподобающим поведением.

Не надо забывать, что все эти события заняли не более нескольких минут, и Фред с Терри еще не успели умерить всей веселости, как трагический элемент пришел на смену комическому.

Медведь еще не успел скрыться из вида, как вдруг, по–видимому, переменил намерение и решил вернуться назад. Опять послышался какой–то шум в кустах, хотя не такой сильный, как в первый раз, и тотчас юноши увидели очертания темной фигуры.

— Я не знал, что здесь так много медведей! — сказал Фред.

— Это не тот, который был здесь минуту тому назад. Другой медведь рассказал ему, как он упал на спину, и эта история так понравилась второму, что и он вздумал проделать такую же штуку.

— Он трусливее, чем тот! — сказал Фред, устремив глаза на животное, которое будто бы не решалось идти так далеко, как его предшественник.

Тем временем Оленья Нога Внимательно наблюдал фигуру. Вдруг, громко вскрикнув, он вытащил томагавк и, держа его наготове в левой руке, бросился к медведю.

Он угадал то, о чем его друзья не подозревали: их посетитель оказался двуногим существом!

Шавано успел сделать только несколько шагов, как мнимый медведь сбросил свою шкуру и, встав на ноги, быстро убежал. Беглец отличался необыкновенным проворством и скоро исчез из виду. Оленья Нога удовлетворился тем, что заставил виннебаго выдать себя и не преследовал его. Молодой индеец вернулся к своим друзьям все с той же блуждающей, таинственной улыбкой на губах.

Фред хотел было высказать свое замечание, но шавано поднял руку в знак молчания. Вернувшись на свое прежнее место, он сделал полуоборот и стал смотреть в одну точку, лежавшую справа от него, а временами оглядываться назад.

Кусты опять зашевелились, но уже иначе, чем от движения медведя. Теперь было очевидно, что сюда приближается человек.

Все трое с легко понятным нам интересом ожидали появления нового лица, как вдруг Фред Линден радостно вскрикнул и, забыв про время и обстоятельства, кинулся к тому месту, где начинала обрисовываться фигура человека.

— Мой отец! — воскликнул счастливый юноша, бросая свое ружье и обвивая руками шею своего отца, который был обрадован не меньше сына.

— Фред, сын мой! — воскликнул отец в свою очередь, обнимая его.

Потом, как бы стыдясь своей слабости, Фред высвободился, покраснев, и поднял с земли ружье.

— Я боялся, что с вами что–нибудь случилось! — объяснил он сдавленным голосом.

— Случиться–то случилось, и не мало. А, Терри! Я очень рад тебя видеть, — прибавил мистер Линден, горячо тряся руку молодому ирландцу. — Я не знал, что ты тоже идешь к нам!

— Ну, а я хорошо это знал! — возразил Терри, сильно смущаясь оттого, что, несмотря на все его усилия, слезы выступали у него на глазах.

— Здравствуй и ты, Оленья Нога, — прибавил охотник, взяв за руку индейца, — твое присутствие здесь стоит присутствия дюжины людей!

Оленья Нога был тронут взаимной любовью отца и сына. Он со своеобразной выразительностью потряс руку Линдена, но, освободившись от пожатия, снова принял позу человека, который должен заботиться об общей безопасности.

— Плохо же мы вас принимаем! — заметил охотник, обращаясь ко всем троим. — Если бы я знал, Фред, что тебе придется претерпевать такие испытания, я никогда не позволил бы тебе уйти из дому!

— По пути сюда у нас было немало приключений, но мы отделались от них без малейшей царапины. Я боялся, что у вас дела обстоят плохо. А где же мистер Боульби и Гардин?

— Они в безопасности — по крайней мере на время, хотя и неизвестно, надолго ли. Но, Оленья Нога, объясни мне, зачем ты был в хижине? Я не видел, как ты туда входил, но уход твой, как я успел заметить, был гораздо поспешнее, чем обычно!

Шавано улыбнулся при воспоминании о том, как он выскочил из хижины. Прежде чем ответить на вопрос своего друга, он осмотрел окрестности, как будто хотел убедиться, что может безопасно пожертвовать своим товарищам пять минут времени.

К счастью, маленькая группа находилась в одной из наиболее густых частей леса, окружавшего прогалину, на которой находилась бревенчатая хижина. Тут не было видно ни одного виннебаго, и вряд ли те четверо, которые так поспешно убежали, успели бы в скором времени вернуться.

Убедившись, что все благополучно, Оленья Нога рассказал, со свойственной ему скромностью, про то, что случилось с ним в хижине. Впрочем, он только слегка коснулся вопроса о том, как ему удалось освободиться от пятерых воинов, напавших на него.

— Вот это на тебя похоже! — воскликнул охотник. — Ты говоришь таким тоном, как будто не сделал ровно ничего, достойного похвалы, но твой подвиг — один из самых смелых, о которых я когда–либо слышал. Ты вошел в дом, где было пять твоих смертельных врагов. Ты закрыл за собой дверь, но, когда понадобилось выйти, все–таки вышел, несмотря ни на что, и теперь стоишь здесь, не потеряв ни одного волоса с головы!

— Оленья Нога отдал бы свою жизнь ради своего брата, который застрелил Огненную Стрелу, когда его ружье было направлено на Оленью Ногу!

— Я горжусь тем, что мой карабин сразил этого злодея. Я увидел, что он целится в тебя, и подумал, что мне представляется хороший случай испробовать свое ружье!

— Вы не могли выбрать лучшего времени, — заметил Фред, — хотя и мы с Терри тоже успели прицелиться и непременно выстрелили бы в следующую же секунду!