Тот факт, что люди могут видеть мир по-другому (или, если уж на то пошло, слышать, обонять, различать на вкус или ощущать), является чем-то большим, чем просто занимательной скептической неясностью. Возможно, более интересным является то, о чем говорит нам возможность использования языка и значения слов, которые описывают нашу мысленную жизнь. Короче говоря, кажется, что слово, подобное слову «красный», описывает не какое-то определенное визуальное ощущение, а всего лишь некую закономерность в этом мире, которая соответствует какой-то закономерности в нашем восприятии этого мира.

Когда мы говорим, что помидор красный, слово «красный» обозначает не цвет, который мы воспринимаем, а характеристику мира, которая может восприниматься совершенно по-иному другими людьми. Это значит, что, когда Сесилия и Люк говорят, что небо голубое, они оба правы, даже если они видят совершенно разную картину.

Если это верно в отношении цвета, то, может быть, это верно и в отношении других вещей, которые мы обычно считаем сокровенными и личными? Является ли «боль» ощущением или своего рода реакцией на ощущение? Ошибаюсь ли я, когда полагаю, что, упоминая о своей головной боли, я имею в виду неприятное ощущение в своей голове? Выворачивает ли это наизнанку язык моих мыслей?

Смотрите также

13. Черное, белое и красное

21. Земля эпифенов

41. Как получить синий цвет

73. Быть летучей мышью

Ирена Янус готовила свой доклад о влиянии авиации на глобальное потепление. Она расскажет своей аудитории о том, что гражданские самолеты выделяют в атмосферу столько углеродного газа, способствующего образованию парникового эффекта, сколько вся Африка. Она расскажет им о том, что один самолет, совершающий рейс на большое расстояние, загрязняет атмосферу больше, чем один автомобиль за двенадцать месяцев его эксплуатации. Если мы хотим спасти Землю, скажет она в заключение, мы должны уменьшить количество авиарейсов и призвать людей либо меньше путешествовать самолетом, либо использовать другие виды транспорта.

Она уже начала было представлять себе тот восторженный прием, который вызовет ее доклад, и тут ее прервала стюардесса, предложившая ей бокал вина. Лицемерие? Янус так не считала. Ибо она прекрасно знала, что влияние на атмосферу, оказываемое самолетами, на которых летала она, было незначительным. Если она перестанет летать, глобальное потепление не приостановится ни на секунду. Нужны были перемены в умонастроениях масс и политике государства. Поэтому ее работа, включавшая в себя перелеты по всему миру и пропаганду таких взглядов, могла способствовать решению этой проблемы. Отказ от полетов был бы в ее случае лишь бессмысленным жестом.

И с этой мыслью она переключилась на просмотр фильма, показываемого в самолете. Фильм назывался «Послезавтра».

Утешительно думать, что «каждая лепта помогает», но верно ли это? Это зависит оттого, как вы посмотрите на это утверждение. Например, если каждый житель Британии даст на благотворительные нужды 1 фунт стерлингов, наберется сумма в 56 миллионов фунтов стерлингов.

Никто не смог бы сделать много в одиночку, но сообща можно собрать приличную сумму. Но с другой стороны, если бы деньги внесли все жители, за исключением одного, и общая сумма пожертвований составила бы 55 999 999 фунтов, то один фунт, который не доплатил бы этот один человек, не оказал бы значительного влияния на возможное распределение этих денег.

Размышляя об этих фактах, абсолютно логично предположить, что мой собственный вклад несущественен, и поэтому не важно, внесу я его или нет, но он окажется важным, если каждый начнет думать подобным образом. Парадокс ли это или эти две мысли можно примирить?

Янус думает, что это возможно. Вам нужно убедить огромное количество людей в том, что их вклад действительно важен. Если достаточное их количество ошибочно поверят этому, тогда мы получим желательный для себя результат. Здесь все это сводится к программе благородного обмана. Срабатывают коллективные усилия, а не индивидуальные. Но до тех пор, пока люди не поверят в то, что индивидуальные усилия тоже важны, вы не сможете мобилизовать коллективные усилия.

Есть что-то глубоко неубедительное в этих рассуждениях, но к их логике трудно придраться. Тогда почему нам кажется, что они неверны?

Одной из возможных причин является то, что, несмотря на самоуспокоение Янус, мы чувствуем, что она лицемерка, ибо она делает совершенно противоположное тому, о чем она просит нас. Но это не говорит о том, что ее размышления о влиянии личных усилий неверны. Ее оправдание полетам на самолете может быть совершенно логичным, если ее заботит исключительно спасение планеты. Однако ее решение летать на самолетах может быть по-прежнему неверным по совершенно другой причине, а именно той, что нельзя, призывая других отказаться от совершения каких-то поступков, совершать эти поступки самому. Другими словами, причина, по которой ей нельзя летать на самолетах, не имеет ничего общего с защитой окружающей среды и относится к этическому императиву, согласно которому к своему поведению нужно применять те же правила, которые вы применяете к поведению других.

Это утверждение, похоже, устраняет явный парадокс. Верно, что наша коллективная любовь к полетам вредна: каждый самолет оставляет в атмосфере небольшое количество вредных выбросов, которые постепенно накапливаются. Также верно, что полеты одного человека имеют незначительные последствия: вредные выбросы от одного самолета человека не имеют значения. Но верно и то, что если мы встанем на защиту политики уменьшения выбросов, то мы не сможем сделать исключения для самих себя. Янус следует критиковать не за то, что она уничтожает планету, а за то, что она не следует советам, которые сама дает другим. Разумеется, если только просьба «делай так, как я говорю, а не так, как я делаю» совершенно логична.

Смотрите также

55. Устойчивое развитие

82. Дармоедка

83. Золотое правило

91. Никто не пострадает

«Эта Луна сделана из сыра — из сыра «Моцарелла», если быть точным. Говоря это, я, возможно, подписываю себе смертный приговор. Видите ли, они не хотят, чтобы мы знали об этом. Они утверждают, что я сумасшедший. Но как сказал Куросава: «В сумасшедшем мире нормальными являются лишь сумасшедшие»».

«Но люди ходили по Луне», — скажете вы. «Неправда. Все это была подделка, снятая в студии представителями НАСА. Разве вы не видели фильм «Козерог Один»? Если бы не юристы, этот фильм посчитали бы документальным».

«Но на Луну совершали полеты другие беспилотные корабли». «Большинство из них тоже были подделкой. Некоторые из этих кораблей не были подделкой, и как раз именно те, которые привезли обратно образцы, подтверждающие теорию о сыре «Моцарелла». Но эти доказательства, разумеется, были скрыты».

«Но люди могут посмотреть на Луну в телескоп». — «Правильно, и вы хотите сказать, что таким образом можно определить, из чего состоит ее поверхность: из камня или из мягкого сыра?»

«Но если бы это было правдой, то она выплыла бы наружу». — «Но вы ведь тоже будете молчать, если вам прилично заплатят, пригрозят убить или объявить сумасшедшим?

Подумайте об этом: как Элвис мог бы выжить, если бы у него не было там бесконечных запасов сыра?»

Бред, не так ли? А как насчет приблизительно 20 % американцев, которые считают, что никакой высадки на Луну не было? Они тоже сумасшедшие? Если это не так, тогда что делает их, пусть и ошибочное, мнение разумным, а гипотезу о сыре «Моцарелла» неслыханной глупостью?

Теории заговора становятся возможны благодаря двум ограничениям при формировании знания. Первое можно назвать целостной природой понимания: любой постулат, в который мы верим, связан, как паутиной, с определенным количеством других постулатов (убеждений). Поэтому, например, ваша уверенность в том, что от мороженого полнеют, связана с вашей уверенностью в калорийности мороженого, связью между потреблением жиров, прибавлением в весе, надежностью диетологии и так далее.