Несколько лет Иан Феррьер мечтал о построении аппарата полного оптического завихрения. Но сейчас, когда он стоял перед этим аппаратом, готовый испытать его, он спрашивал себя: а не является ли вся эта затея ужасной ошибкой?

Впервые об этом аппарате он услышал в конце двадцатого века в одной из научно-фантастических радиопередач. Этот аппарат позволял человеку, входившему в него, увидеть свое местоположение во Вселенной. В радиопередаче говорилось о том, что любого человека, использующего эту машину, настолько поражает осознание собственной ничтожности, что уничтожает его душу.

При изготовлении аппарата Феррьер немного схитрил: каждый, кто входил в его аппарат, видел то же самое, что и другие люди, поскольку, как он рассудил, мы все более или менее ничтожны. Создавая подобную конструкцию, он был уверен в том, что эта машина не сможет уничтожить его душу. Феррьер полагал, что, подобно Сизифу, обреченному бесконечно вкатывать в гору огромный валун, который раз за разом скатывался вниз, он сможет противостоять абсурду своей собственной ничтожности и преодолеть ее.

И вот сейчас, когда Феррьер собирался испробовать свое творение, он действительно испытывал нечто большее, чем опасения. Мог ли он действительно смириться со своей чрезвычайной ничтожностью в общем порядке вещей? Был только один способ узнать это…

Источник: Дуглас Адамс, «Ресторан на краю Вселенной» (Пан Букс, 1980).

В качестве мысленного эксперимента история об аппарате полного оптического завихрения представляет собой нечто противоречивое. С одной стороны, он призывает нас вообразить, что произойдет, когда мы войдем внутрь этого аппарата, но, с другой стороны, весь смысл этого гипотетического устройства состоит в том, что мы не можем вообразить того, что оно нам покажет.

Тем не менее все равно стоит поразмышлять над тем, какие последствия может иметь этот аппарат. В книге «Руководство для путешествующих автостопом по Вселенной», являющейся источником идеи об аппарате завихрения, одному человеку все-таки удалось выжить после выхода из этого устройства. Зафод Библброкс вышел из него спокойным и сказал, что аппарат показал ему лишь то, «какой он потрясающий и замечательный парень». Но мы так и не знаем наверняка, действительно ли Библброкс выжил в этом аппарате или то, что он увидел там, было искаженной картиной его собственной значимости.

Мог ли он остаться в живых, пройдя через этот реальный опыт? А почему нет? Подумайте над тем, что значит иметь ценность или значимость. Это зависит от использования соответствующей шкалы. То, что значимо в контексте дружеской игры в гольф, не имеет никакого значения в рамках международных соревнований по гольфу. То, что происходит в ходе открытого чемпионата США, незначительно в масштабах человеческой истории. А то, что происходит на Земле, незначительно в масштабах происходящего во всей Вселенной. Все это верно, но это не говорит о том, что единственно верным мерилом значимости или ценности чего-либо является то влияние, которое это оказывает на Вселенную в целом. Оценивать вашу жизнь подобным образом и соответственно попадать в этот аппарат — значит всего лишь измерять вашу жизнь неправильной линейкой.

Подумайте и над тем, как много зависит от точки зрения наблюдателя. У Зафода Библброкса неимоверно огромное эго. Попав в аппарат завихрения, действительно ли он увидел то, что видели другие? Если другие впадают в отчаяние от своей незначительности, то он не удивляется ли вместо этого тому, насколько он важен для своего масштаба?

Именно в этом месте идея об аппарате завихрения теряет свою логичность. Она призвана показать чью-то значимость, но показы-вать-то нечего.

Вы можете показать чью-то значимость для определенной цели, делают рейтинги самых ценных игроков в американском профессиональном спорте. Но существует целый ряд способов определить нашу значимость и нет объективных средств, определяющих самый важный из этих способов. Подумайте о том, как люди отказываются от славы и богатства лишь для того, чтобы быть с единственным человеком, которого они ценят и который ценит их. Какое значение имеет для них то, что в масштабах Вселенной их любовь ничего не значит? Для них она значит все, и одного этого уже достаточно.

Смотрите также

20. Приговоренная к жизни

51. Жизнь в бочонке

54. Неуловимое «я»

62. Я мыслю, следовательно?

«Не будешь расточительным, не будешь испытывать нужду» — таков был девиз Делии. Она очень уважала бережливость, присущую поколению ее родителей, людей, которые прожили годы войны и большую часть своей жизни, довольствуясь относительно малым. Она многому у них научилась, тем навыкам, которых не было практически ни у одного из ее сверстников, например, тому, как разделывать кролика и готовить вкусные простые блюда из требухи.

Поэтому, когда она однажды услышала, как рядом с ее загородным домом в Хаунслоу завизжали тормоза какого-то автомобиля, и, выйдя на улицу, увидела, что их кот Крохотулька попал под колеса этого авто, она посмотрела на это не с печалью и жалостью, а с прагматической стороны. Машина сбила кошку, но не проехала по ней. Действительно, теперь кошка превратилась в кусок мяса, который ждал того, чтобы его съели.

Пикантное мясное жаркое, которое этим вечером было на столе ее семьи, сегодня встретишь далеко не во всех домах Британии, но семья Делии привыкла есть мясную вырезку, есть которую стало уже немодно. Конечно, до ужина Делия рассказала обо всем своему мужу и, как всегда, ничего не утаила от своих детей. Тем не менее ее младшая дочь Мейзи ела свою порцию неохотно и время от времени, отрываясь от источающей пар тарелки, бросала укоряющие взгляды в сторону своей матери. Делия понимала ее, но у ребенка, конечно же, не было оснований думать, что она сделала что-то неправильно.

Источник: статья Джонатана Хайдта, Сильвии Хелены Коллер и Марии Дж. Диас «Условия, культура, мораль, или Можно ли есть свою собаку?» в журнале «Джорнэл оф Персоналити энд Соушиал Сайколоджи», 65 (1973).

Сила табу очень велика. На Западе, как и во многих странах мира, большинство людей едят мясо без всяких угрызений совести. Иногда потребляемое ими мясо производится из животных, которых содержали в ужасных условиях. Тут следует заметить, что некоторые животные на фермах, такие как свиньи, обладают большим интеллектом, чем домашние животные.

Тем не менее употребление в пищу некоторых видов мяса считается омерзительным. Многие британцы считают, что поедание лошадей или собак — это варварство, в то время как британские мусульмане полагают, что мерзостью является поедание свиней. И особенно отвратительным считается поедание домашних животных. Рагу из кролика абсолютно приемлемо, если только это не кролик, которому вы дали имя и которого вы не содержали у себя дома в клетке.

Существуют ли какие-то моральные основания у этих суждений, или они являются всего лишь культурно обусловленными рефлекторными реакциями? Если предположить, что вы не являетесь убежденным вегетарианцем, для которого употребление в пищу любого мяса неуместно, то трудно понять, какое отношение к этому вопросу имеет мораль (нравственность). А может быть, в случае с Делией, более нравственно будет съесть именно домашнюю кошку. В конце концов, мы ведь действительно считаем, что безнравственно расточать богатства, когда в мире так много бедных. Поэтому, если есть мясо можно и у вас есть источник этого мяса, то нельзя отказываться от него и не есть. В этом смысле Делия является нравственным героем, совершающим добрый поступок, на который не отваживается большинство других людей.

Некоторые могут возразить, сказав, что съесть домашнее животное — значит предать то доверие, на котором были основаны отношения с ним. Вы не можете в одночасье превратиться из друга и защитника в прагматичного фермера. Это не только психологически трудно, но и подрывает основы отношений между человеком и животными.