Две-три секунды он стоял неподвижно, медленно поворачивая голову. Затем так же бесшумно, как тень, скользнул в следующую келью, удаляясь от Тристана.

Когда инструктор вынырнул из нее, юноша уловил выражение его лица, на которое упала полоска лунного света. Это была маска собранности и внимания. И еще… что-то в его глазах подсказало Тристану, что Тоназо знает — за ним наблюдают. Ученик задержал дыхание и прижался к стене, сливаясь с нею, когда учитель направился к его келье.

Тень Тоназо упала на порог, и Тристан, захватив его руку, бросил инструктора через плечо.

Следующие несколько секунд они наносили удары, парировали их, проводили захваты и броски. В конце концов Тоназо схватил Тристана за плечи, рывком заставил его опуститься на колени и отбросил спиной на стену.

Это было, как прыжок со скалы. Тристан пригнул голову и, раскинув руки, смягчил удар, как учил его Тоназо.

Ноги у юноши заплелись, а инструктор уже прижал его к стене, причем так сильно, что Тристан даже не мог ударить его ногой в пах. Сжав зубы и тяжело дыша, Тоназо жег своего противника убийственным взглядом.

Тристан ответил тем же, сжав зубы от осознания своей беспомощности.

Несколько мгновений Тоназо глядел ему в глаза. Потом лицо его дрогнуло. Он усмехнулся. Отпустил плечи Тристана, и тот соскользнул на пол. Не глядя на ученика, хватающего ртом воздух, учитель поднял малиновое знамя смерти.

— Неплохо, йатсу, — сказал он, обернув накидку вокруг руки, повернулся и вышел из кельи.

— По-моему, сэр, Форос что-то замышляет, — сказал сержант Традок и указал пальцем в сторону группы людей, стоящих позади него. — Похоже, он собрал вокруг себя около половины всех заключенных блока.

— Что бы это могло быть? — спросил Очакас.

— Не знаю, сэр, но вряд ли что-то хорошее.

— Ну что ж, — Очакас оглядел своих людей. — Наверное, лучше всего подождать. Посмотрим, что будет.

Поднявшись, он подтянул брюки. Скудный рацион последних месяцев сильно повлиял на его фигуру, уменьшив талию почти наполовину, так что брюки держались только за счет ремня. Серая борода доставала до груди, а сзади волосы падали на плечи. И все же ему удавалось сохранять военную выправку и выглядеть достойно, хотя и несколько эксцентрично.

Судя по всему, Традок не преувеличивал. Помимо обычной шайки, состоящей из «ветеранов» блока, к нему присоединились многие из тех, кого привезли сюда уже мазуки. В основном, по наблюдению Очакаса, это были молодые люди, но он заметил также двух или трех мужчин средних лет, вероятно, из служащих каких-то компаний, и даже нескольких женщин с детьми.

При приближении Очакаса и его людей Форос поднял голову и ухмыльнулся.

— А вот и Длинная Рука Военного Времени. — Он не встал, только откинул голову назад, чтобы посмотреть в глаза генералу. — Добрый вам вечер, сэр. Собираетесь отнять у нас право собираться вместе, а заодно и право есть пищу и пить воду?

— Вы, вероятно, имеете в виду право избивать людей и отбирать у них пайки, — заметил Очакас. — Вы же получаете здесь больше всех, Форос. Но дело не в этом. — Он повернулся и оглядел собравшихся. — Мне просто стало интересно, как это вы собрали столько народа. Не могу поверить, что такой человек, как вы, обратился к евангелизму.

Форос расхохотался.

— Вообще-то, генерал, вы почти попали в точку. Мы как раз говорили о том, как освободиться. Я имею в виду, конечно, наши бренные тела, а не души.

Очакас скептически поднял брови.

— И как вы намереваетесь осуществить свои планы?

— А с какой стати я буду вам рассказывать, генерал? — Форос склонил голову набок.

— Мне нужно быть уверенным, — сказал Очакас, — что вы своими необдуманными действиями не навлечете беду на всех этих людей.

Форос уже собирался ответить, когда наверху послышались тяжелые шаги. Очакас поднял руку, призывая его помолчать, и посмотрел вверх.

На металлическом трапе, проложенном над клеткой, стоял часовой-мазук с энергетической винтовкой в одной руке и фонариком в другой. Осветив собравшихся внизу людей, он что-то пробурчал и пошел дальше. Едва он удалился, как Форос вскочил и наклонился к генералу, дыша ему прямо в лицо.

— Так вы желаете предложить нам свои способности стратега? Нет, генерал, спасибо. Я предпочитаю действовать по-простому. — Он оскалился. — Когда вы закончите перерабатывать мой план, для его выполнения вам потребуется весь исселианский космический флот! — Он театрально развел руками.

Очакас не принял его игры, не обращая внимания на сарказм Фороса, спросил:

— А вы хорошо все обдумали? Вы раньше командовали двумя тысячами людей? Ведь именно это от вас и потребуется.

Его оппонент не нашелся что ответить, и генерал продолжил:

— Какую цель вы ставите перед собой?

— Возвратиться на Иссел.

— Отлично. — Очакас кивнул. — Тогда давайте рассмотрим все по порядку, шаг за шагом. Как вы собираетесь выбраться отсюда? — Он кивнул на решетчатые стены.

— Просто, — ответил Форос. — Как только часовой отопрет ворота, мы все рванем…

Очакас открыл было рот, но Форос не дал ему возможности высказаться.

— Охрана здесь — я давно за ними наблюдаю — не больше десяти мазуков, а нас в этой клетке, как вы сами знаете, почти две тысячи. У нас численный перевес — двести на одного. Ближайшая шахта находится в двух километрах отсюда, так что пока подойдет подкрепление, у нас будет несколько минут. А больше нам и не надо.

Окружавшая их толпа, состоящая из сторонников Фороса, благоговейно слушала своего вождя. Подходили послушать и другие. Очакас видел их бледные измученные лица.

— Если вы все ринетесь через ворота, — сказал генерал, — мазуки откроют огонь по толпе — это я могу вам твердо обещать, и потери будут огромные.

— Что ж, кто-то и погибнет. — Форос пожал плечами. — В любом бою неизбежны потери, вы и сами это знаете.

— Это не бой, — возразил генерал. — То, что вы задумали, называется операцией по освобождению, а ее непременной целью является вызволение из плена ВСЕХ. Что-то я не вижу, чтобы вы заботились обо всех, Форос. Зато вижу другое: вы и ваши сообщники подталкиваете людей к действию, в котором им отводится роль живого щита, прикрывающего ваше бегство. Именно так и получится, если все устремятся к воротам…

— Это… — начал Форос.

Очакас остановил его.

— Давайте на минуту предположим, что вам все-таки удалось вывести всех из клетки. Что дальше?

— Дальше? Проникаем в пещеры «террариума».

— Вы уже пытались это сделать, когда в первый раз вышло из строя силовое поле, — напомнил Очакас. — Все мы знаем, чем закончилась эта попытка. Почему вы думаете, что теперь будет по-другому?

— Почему? Да потому, что теперь мы имеем дело с мазуками, — усмехнулся Форос, — а не с элитными подразделениями генерала Сектора. Те знали о пещерах все. Сомневаюсь, что мазуки могут составить им конкуренцию.

— А насколько хорошо вы их знаете?

— Генерал, последние пятнадцать лет жизни я провел не где-нибудь, а здесь. Это не первая шахта, на которой я работаю. Так что кое в чем я разбираюсь.

— Тогда вы, наверное, знаете, чем будете кормить две тысячи человек, пробираясь по ним? Например, где возьмете воду?

— После того, как мы справимся с охраной, — сказал Форос, — захватим продовольственные склады. Так что себя обеспечим.

— Хорошо, в лучшем случае этих припасов хватит на два-три дня. Куда вы пойдете потом? И как далеко, на ваш взгляд, смогут уйти две тысячи ослабленных и голодных людей? Что если мазуки вышлют за вами патрульные группы? Как долго сможет такая огромная масса людей скрываться от них? Где укрыть их? Как защитить, если преследователи выйдут на след? Или вы попытаетесь просто скрыться?

Форос сжал кулаки, но лейтенант Сиадор сделал знак сержантам и они придвинулись к генералу, готовые защитить его.

— Вот что, Форос, — сказал Очакас, глядя в глаза своему противнику, — лично я не доверился бы вам даже в том случае, если бы вы взялись переводить меня через дорогу.