Однажды во время ежедневного марш-броска Тоназо все же поймал Тристана. Только что его черное тело мелькало перед глазами юноши, и вдруг… он исчез, спрятавшись за гребень лавы, нависшей над тропинкой. Тристан понял, что это ловушка, когда сам добежал до гребня и… отскочил в сторону, уклонившись от дубинки, представлявшей из себя сломанный сук. Она просвистела рядом, а Тристан уже прыгнул на инструктора, увлекая его за собой.

Вскочив на ноги, юноша принял боевую стойку, ожидая, что последует дальше, и не спуская глаз с Тоназо. Однако тот почему-то отказался от схватки. Поднявшись, он окинул противника оценивающим взглядом и сказал:

— Хм, не отставай, йатсу.

Через два дня Тоназо напал на него в уборной, под которую была приспособлена угловая келья с проходящей под ней дренажной трубой. В полу вдоль одной из стен имелись три дырки. Крохотное оконце пропускало лишь столько света, чтобы не провалиться в одну из них. Шум воды маскировал звук шагов.

Уже войдя в уборную, Тристан понял, что за ним следят. У порога он задержался, осмотрелся, уделив основное внимание темным углам, и лишь затем подошел к третьей дырке, преимущество которой состояло в том, что здесь по крайней мере спина находилась в углу.

Он как раз стаскивал брюки, когда в дверном проеме возникла темная фигура. Тристан выпрямился, натянул брюки, а вот застегивать их было уже некогда — противник прыгнул на него.

Юноша сделал шаг в сторону, блокировал одной рукой удар, а другой схватил нападающего за запястье и только тут заметил зажатый в кулаке Тоназо деревянный кинжал.

Развернувшись, Тристан взял в замок локоть Тоназо и рванул его вниз. Инструктор ударился спиной о пол, но успел вцепиться свободной рукой в рукав Тристана и дернуть.

Замок разжался, и юноша упал на противника. Ему удалось пригнуть голову и перекатиться через него, но вот подняться он не успел — учитель навис над ним, приставив кинжал к груди.

Тристан перехватил руку с кинжалом у локтя и запястья и потянул вниз и в сторону. Тоназо упал набок, скривившись от боли, а ученик, используя его движение, вскочил. И тут же отступил и принял оборонительную стойку.

Тоназо тоже поднялся, только не так быстро.

— Вольно, йатсу, — сказал он и вышел из уборной.

Обучение состояло не только из боевых тренировок. Каждый день за ужином Тоназо накачивал Тристана теорией и учением сферзахов. Это было единственное время дня, когда юноше разрешалось говорить, не спрашивая разрешения. Наоборот, ему полагалось говорить как можно больше и задавать вопросы.

— Идеальная операция — эта та, — учил его Тоназо, — в ходе которой группа входит в заданную зону, выполняет свою программу и уходит незамеченной, оставляя врага в полном неведении. На всех этапах операции следует избегать контакта с противником, так как это раскрывает ваши цели и намерения, увеличивает риск потерь и уменьшает шансы на успешное завершение дела. Любая остановка, в том числе и для боя, замедляет продвижение вперед. Но если уж вас обнаружили и вы подверглись нападению, то ответ должен быть быстрым и эффективным. В бою есть только один победитель.

В другой раз он особенно подчеркнул следующее:

— Твоя задача состоит в том, чтобы помочь группе выполнить задание, ни больше и ни меньше. Прежде всего ты не должен быть обузой. Тебе следует научиться думать и действовать точно так, как и другие члены группы. При выполнении группового задания нет места для независимых действий, за исключением случаев, когда жизнь твоих товарищей под угрозой или когда ты остаешься один.

Иногда он вдруг замолкал, не закончив фразу, взмахивал рукой и шепотом спрашивал:

— Что это? Где это? Как долго оно было там?

Когда Тоназо проделал это в первый раз, Тристан ответил:

— Это там, — и указал влево, — за стеной. Около двух минут.

Брови учителя поползли вверх, выражая крайнее удивление.

— Откуда ты знаешь это, йатсу?

— Слышал, как стих шум в джунглях.

Тоназо одобрительно кивнул.

— Где ты научился так слушать?

— На Ганволде, ишку. Мой брат-ганианец, Пулу, научил меня этому, когда мы ходили на охоту.

— В полевых условиях это могло бы спасти тебе жизнь. При выполнении боевого задания ты должен постоянно наблюдать за тем, что тебя окружает. Любое изменение, например, внезапная тишина в лесу, может означать приближение противника. Всегда распределяй внимание между тем, что делаешь ты и тем, что происходит вокруг.

Не сразу, но Тристан все же научился точно определять расстояние и направление, так что инструктору больше не удавалось захватить его врасплох. Однажды внимание юноши привлек шорох крыльев, за которым наступила мертвая тишина. Он опередил Тоназо, подняв руку.

— Птицы взлетели. Наверное, кормор-констриктор.

Учитель едва заметно улыбнулся.

Немало времени уделялось и другому: обращению с энергетическим оружием, основам электронных коммуникативных систем и сенсоров, языку знаков, полевой медицине.

— Конечно, нашей подготовки недостаточно, чтобы стать экспертом в какой-либо из этих областей, — говорил Тоназо. — Для этого у нас мало времени. От тебя требуется в случае необходимости оказать помощь в любом из этих вопросов.

Тоназо никогда не придерживался какого-то единого режима. Иногда день начинался с марш-броска, иногда им заканчивался. Гимнастика и упражнения по рукопашному бою, инструктаж и работа по хозяйству постоянно менялись. Некоторые дни они проводили целиком за стенами школы, в другие никуда не выходили, переходя от задания к заданию. В приеме пищи тоже не соблюдалось никакой регулярности, зачастую они ели один-два раза в сутки. Вставали и ложились тоже по-разному, так что нередко тренировки заканчивались поздно ночью, и по кельям они расходились под утро.

— Почему мы каждый день делаем все по-разному? — поинтересовался как-то за ужином Тристан.

— Когда ты был охотником на Ганволде, как ты узнавал, где искать дичь? — вопросом на вопрос ответил Тоназо.

Тристан немного подумал.

— Мы наблюдали за стадами пейму, узнавали, куда они ходят на водопой, где останавливаются на ночь, когда… — он запнулся, наткнувшись на объяснение.

Тоназо кивнул.

— Да, теперь ты видишь, что они вели себя предсказуемо. Ты должен быть непредсказуем для своего врага, который тоже, может быть, следит за тобой.

«Никогда не будь предсказуемым». Весь остаток дня эти слова эхом звучали в ушах Тристана. Позднее, свернувшись на спальном мешке в темной соседней келье, он скрежетал зубами, злясь на себя за то, что так долго поступал предсказуемо. В эту ночь Тристан дал себе клятву никогда больше не быть предсказуемым!

Он напрягся, пытаясь уловить малейшие признаки какого-либо движения по двору, но услышал только стрекотание насекомых в траве да крики лесных птиц. Один раз ему довелось уловить жуткий вой пролетающего сферзаха, ночного охотника, давшего свое имя войскам специального назначения. По спине пробежал холодок.

За минувшие три с половиной месяца — неужели так долго? — Тоназо увеличил протяженность занятий с шестнадцати до семнадцати, а потом и до восемнадцати. Хотя тело уже не болело так, как вначале, Тристан знал, что должен быть на грани изнурения. Но оно все никак не наступало. Знал, что должен чувствовать сонливость. Но не спал. Не мог. Не сегодня. Слишком жарко и душно. Слишком влажно. И еще его удерживало какое-то предчувствие.

Преодолев зенит, луна стала клониться к горизонту. Тристан осторожно перевернулся, поджал под себя ноги. И тут же замер, поняв, что кто-то идет, хотя ни уши, ни глаза не уловили ничего подозрительного.

В дверном проеме мелькнула тень: Тоназо со своей малиновой накидкой, означающей «смерть», если он застанет Тристана врасплох. Юноша поднялся одним плавным и быстрым движением и застыл в ожидании.

Тоназо прошел в соседнюю келью, где обычно спал Тристан, сделал несколько мягких шагов и резко повернулся, приняв боевую стойку, словно ожидал нападения.