Сегодня Цзюе-минь запоздал; Чжан Хой-жу с братом, Хуан Цунь-жэнь, Ван-юн, Чэнь-чи и другие давно были на месте и усердно занимались своими делами: упаковывали газеты, надписывали адреса, писали письма, заполняли бланки счетов. Цзюе-миня, как всегда, тепло приветствовали, но каждый продолжал заниматься своим делом. На одном конце большого обеденного стола, где обычно были разложены книги и газеты, сейчас возвышалась кипа только что отпечатанных экземпляров газеты; за другим концом работали Чэнь-чи и Ван-юн — здесь была баночка с клеем, полоски бумаги для упаковки, пакеты и уже упакованные, свернутые в трубочки газеты.

— А ну-ка, Цзюе-минь, помогай! — пригласил его Чэнь-чи.

Цзюе-минь с удовольствием принял приглашение и включился в работу.

Беседа не прекращалась. Руки их все время находились в движении: свертывали газеты в маленькие свитки. Когда куча этих свитков на краю стола вырастала, они передавали ее Хуан Цунь-жэню, который надписывал адреса, после чего получал следующую пачку. Но одна его кисточка не поспевала за движением рук трех человек, и Хуан Цунь-жэнь в шутку пожаловался.

— Ты, конечно, их не догонишь. Давай я помогу тебе, — пришел к нему на помощь Чжан Хой-жу, наводивший в это время порядок в книжном шкафу. Поспешно прикрыв дверцы шкафа, он захватил табурет, направился к Хуан Цунь-жэню и вместе с ним стал надписывать адреса.

— Как летит время! Выпустим еще три номера, и уже два года, — вдруг весело произнес Чэнь-чи, ни к кому не обращаясь и устремляя взор на газеты, которые в данный момент казались ему просто прекрасными. — Все-таки мы два года продержались! Кто бы мог подумать!

— Последние номера очень хороши по содержанию, — довольным тоном поддержал его Ван-юн. — Мне самому понравились.

Но довольны были не только они двое. Веселые улыбки играли на лицах у всех, находившихся в этой комнате. Радость творчества легко овладевает молодыми сердцами; видеть результаты своих усилий, знать, что их работу одобряют, знать, что их скромный труд не пропадет даром — для них это было очень важно. Работа вдохновляла друзей, а вдохновение еще крепче сплотило их, словно связало какими-то невидимыми узами. Это была общая работа, и никто не мог определить свою долю в общем успехе. Такой успех достигается только совместными усилиями. Правда, это был очень скромный успех, но ведь раньше никто из них не занимался никакой общественной деятельностью и, конечно, не добивался даже такого незначительного успеха. Их удовлетворение и радость были вполне естественны.

— Мне кажется, что настанет день, когда мы больше не будем ютиться здесь и нас не будет так мало… — поднял голову Чэнь-чи, ни к кому в отдельности не обращаясь. — Конечно, будет большое-большое помещение, много-много народу, и тогда наша газета будет иметь тираж в пятьдесят тысяч, сто тысяч, миллион экземпляров.

— Тогда мы будем издавать ежедневную газету и печатать много-много книг, — подхватил, улыбаясь, Ван-юн.

Улыбнулся и Цзюе-минь, стоявший рядом.

— Опять вам снятся сны? — добродушно пошутил он. — А не знаете, сколько еще надо ждать этого дня?

— Я ожидания не боюсь. — Ван-юн отвечал решительно и самоуверенно.

— А кто знает, не закроют ли когда-нибудь нашу газету, — словно окатил всех холодной водой Чжан Хой-жу. Он и впрямь думал: «Такой день будет, но я не боюсь его; обязательно будет и другой день».

— Ты бы не портил нам настроения такими разговорами, — откликнулся на реплику брата сидевший за другим столом Чжан Хуань-жу.

— Я только хочу вас отрезвить немного. Осторожность никогда не помешает, — улыбнулся Хой-жу. — Ведь мы ударов не боимся. Что же может испортить нам настроение?

— Во всяком случае давайте поговорим об этом после того, как отметим вторую годовщину, — вставил Цзюе-минь.

— Само собой разумеется. Мне ведь еще нужно играть в пьесе «Накануне», — голос Чэнь-чи звучал бодро. — Кстати, у меня есть хорошая новость. Вот письмо из Чуньцина от книжного магазина «Хучжу»: там резко увеличился спрос на нашу газету, триста экземпляров каждого номера раскупаются моментально, их не хватает. Просят впредь присылать семьсот — восемьсот экземпляров… Они перевели нам двадцать долларов.

— Здорово! Сразу на четыреста — пятьсот экземпляров больше! — изумился Ван-юн и принялся с еще большим усердием упаковывать газеты.

— Представляю, как будет рад Фан Цзи-шунь, — весело проговорил Цзюе-минь. — Юбилейный номер нужно будет подготовить получше.

— Чему это вы радуетесь? — донесся до них голос. Взоры всех присутствующих обратились к двери — там стояла улыбающаяся Чэн Цзянь-бин.

— Ты во-время. — У нас уйма дела. Давай-ка помогай! — первым обратился к ней Чэнь-чи.

— Я затем и пришла, — звонко отвечала девушка и обратилась к Цзюе-миню: — А почему Цинь сегодня нет? Я думала, она здесь. Разве сегодня не будет совещания?

— У нее дела дома, она не смогла прийти. Просила меня заменить ее, — с теплотой в голосе отвечал Цзюе-минь.

— Цзянь-бин, надписывай пакеты, а я помогу газеты свертывать, — позвал Хуан Цунь-жэнь, откладывая кисть и вставая.

— Согласна. Я получаю удовольствие от любой работы. — Она подошла к Цунь-жэню, который уступил ей свое место, а сам стал рядом с Ван-юном и начал упаковывать сложенные газеты, старательно заклеивая каждый пакет и предварительно обмакнув указательный палец в клей.

— А вот и еще одно приятное известие! — воскликнул Чжан Хуань-жу.

— Откуда у тебя их столько? — оживился Ван-юн.

— Не торопись, все узнаешь. — Чжан Хуань-жу был доволен. — Письмо из Хэцзяна. Один читатель переводит нам пятнадцать долларов для расходов на брошюры.

— Что за человек? — заинтересовавшись, вступил в разговор Цзюе-минь.

— Я еще не докончил… Это — преподаватель истории и географии в средней школе, ему тридцать семь лет. Недавно прочел нашу газету и две брошюры. Одобряет нашу работу — это видно из его письма.

— Дай мне почитать, — поспешил Ван-юн и хотел взять письмо.

— Эй, Ван-юн, сначала сделай свое дело, письмо почитать еще успеешь, — остановил его Хуан Цунь-жэнь. — Осталось немного — несколько больших пачек — давай завязывать их.

— Цунь-жэнь, тут еще есть несколько писем от читателей, помоги-ка мне написать ответы, — поднял голову Чжан Хуань-жу, услыхав последние слова Хуан Цунь-жэня и вспомнив, что у него еще много работы.

— Сейчас. — Хуан Цунь-жэнь не колебался ни секунды; он думал так же, как и остальные: это — работа всех, делить ее нельзя, и никто не должен выделять свою долю работы. Поэтому каждый должен без колебаний вносить свою лепту в общий труд. Они всегда с радостью выполняли все, что касалось их газеты, отнюдь не считая эту работу обременительной.

И Ван-юн не стал читать письма. Хуан Цунь-жэнь уселся напротив Чжан Хуань-жу и занялся ответами на письма. А Цзюе-минь, Чэнь-чи и Ван-юн продолжали усердно мастерить пакеты. Небольшие свертки уже были готовы, и теперь они занялись пачками, в каждой из которых было по пятьдесят экземпляров. Когда и эта работа была закончена, Цзюе-минь надписал адреса на всех больших пакетах, а затем помог сделать то же самое на маленьких.

Ван-юн и Чэнь-чи уже вытирали клей с пальцев влажным полотенцем. Видя, что Цзюе-синь, примостившись на краю стола, пишет адреса, они оставили несколько пакетов, а остальные — тоже не надписанные — передали Чжан Хой-жу и Чэн Цзянь-бин, у которых на столе оставалось всего несколько штук без адресов. Надписанные пакеты складывали в кучу на полу. На освободившееся на столе место Ван-юн и Чэнь-чи положили еще кипу газет.

— Смотрите, сколько еще! Может, побыстрей можно? — шутливо поторопил Ван-юн.

Чэн Цзянь-бин подняла глаза на кучу газет, затем перевела их на Ван-юна и, смеясь, упрекнула:

— Вот бессовестная парочка! Мало того, что не помогаете — еще считаете возможным подгонять.

— Ты только пришла, а мы уж давно работаем. Тебе не вредно побольше поработать. — Ван-юн отвечал ей так свободно, как будто разговаривал с кем-нибудь из своих родных или шутил с сестрой. В голосе его слышались теплые нотки.