Ничего-то сложного или опасного мне не поручили — всего-то и делов — дотащить корзину с овощами и фруктами до маленькой полянки, окруженной плотным строем ветвистых деревьев. Собственно, продираясь через густые заросли опушки, единорог оставляет на кончиках сучьев отдельные волоски из своей шерсти. Но собирать их папа приходит уже сам через несколько дней, когда зверь покидает окрестности деревни, отправляясь дальше по своему ежегодному маршруту. Эсми сказала мне, что она лично ни разу не встречалась с единорогом — о его приближении папе докладывал один из здешних кентавров — как раз в это время и нужно было отнести угощение, чтобы заманить редкого гостя в нужное место. Ну а невинность полагалось иметь при себе на случай нечаянной встречи — животное это очень сильное и грозное.

Сестра осталась на краю леса, а я одна отправилась по чуть заметной стёжке. Корзина заметно тянула мне руку, поэтому я её быстренько залокомоторила. Без приключений дошла до нужного места, продралась сквозь ветви и разложила угощение на травке. Когда вернулась к сестре — чуть не села прямо на землю от изумления. Единорог смирно стоял посреди тропинки, а Эсмеральда его вычёсывала собственной щёткой для волос. Меня зверюга к себе не подпустил — топнул ногой и предупреждающе фыркнул. Я понятливо обошла эту группу по дуге постоянного радиуса, опять продираясь через густую чащобу.

Вот и доверяй после этого легендам!

Домой я вернулась исцарапанная — ветви деревьев взяли обильную дань и с моей одежды, и с рук и ног, не забыв про бока и плечи. А сестрица пришла как новенькая — весёлая и свежая. Да ещё и с пучком волос единорога — это очень ценный материал для волшебных палочек и амулетов. Изредка их используют даже для приготовления зелий.

— Я присела на пенёк, — рассказывала Эсми, — чтобы дождаться Вилли. А этот животный вышел ко мне и давай думать, почему это я тут сижу, вместо того, чтобы тащить ему овощи. И почему я расчёсываю свои волосы, а не его гриву. Что мне оставалось делать? Пришлось ухаживать за зверем, пока в щётке оставались целые зубья.

— А почему он меня отогнал? — недоуменно спросила я.

— Потому что у тебя забор в голове — ни мыслей не чувствуется, ни даже настроения. Знаешь, папа! — сестра повернулась к отцу, — мне кажется, я даже могла бы его уговорить дать мне немного крови.

— Не стоит так рисковать, — вмешалась мама. — Если бы кто-то был при смерти — тогда другое дело. Да и тогда я бы доченьку не отпустила без Локки.

— Да я и сама хорошо аппарирую — улыбнулась Эсми. При малейшей опасности мигом удеру. То есть, если почувствую раздражение единорога, сразу же смоюсь.

— Ты, конечно, сильный легилимент, но ведь ни разу за все предыдущие годы ты не слышала эмоций животных, — задумчиво пробормотал папа.

— Наверно, я бы и сегодня не услыхала, если бы он не подошёл так близко. А тут — поднимаю взгляд и встречаюсь с ним глазами.

Папа ушел в кабинет, а мама вернулась к своим картинам. Локки подошел, протягивая руки, чтобы перебросить нас с сестрой в Хогвартс.

— Погоди! — взмолилась Эсми. — Я всё-таки попробую выпросить немного крови у единорога, — она заскочила в папину лабораторию, где схватила небольшой хрустальный пузырёк-виал. А потом исчезла с отчётливым аппарационным хлопком — она у нас очень шустрая. Мы с эльфом переглянулись и пожали плечами. Но эта растерянность длилась недолго — через считанные минуты Эсмеральда снова появилась, держа в руке тот же крошечный сосуд, но уже наполненный серебристой субстанцией. Она сунула его мне в руки и со словами: «Отдай папе, а то меня он убьёт», — пропала уже вместе с Локки. То есть — вернулась в школу.

Ну вот — опять мне отдуваться! Так уж у нас повелось, что старшие братья, да и сестрица, частенько посылают к родителям именно меня, когда наступает время доложить об очередной проказе. Говорят, что ко мне предки добрее.

В Хог я вернулась уже, когда начинало темнеть. А что вы думаете? Кто должен был выслушать все прочувствованные слова, предназначенные моей непутёвой сестрице? Понятно, что ужин пропустила и Эгасту не почитала — он сладко спал, когда я добралась до своей норки. А на другой день уже был праздничный пир по поводу окончания учебного года. Особенно торжествовали слизеринцы, победившие в соревновании между факультетами — они заработали больше всего баллов и лидировали с огромным отрывом.

Но мне тупо хотелось есть, и я ужасно страдала от длинной речи директора — этот деспот сначала подробно перечислил все баллы, полученные учащимися, а потом принялся менять окончательный счёт — сообщил о великих заслугах Поттера-Уизли-Грейнджер и отсыпал им с барского плеча премиальных очков. Но для победы Гриффиндора этого не хватило, и тогда он накинул ещё и Невиллу Лонгботтому. Тут оформление зала мигом поменяли с зелёного с серебром слизеринского на красное с золотом гриффиндорское — в общем, Дамблдор цинично подыграл своему любимому факультету.

А я сообразила, что вчера, пока мы с Эсмеральдой возились с единорогом, была разыграна финальная сцена в спектакле с Философским Камнем. Тем более что за преподавательским столом не наблюдалось Квиррелла. Поэтому сразу после утоления голода я, свалив хлопоты по сборам на безотказного Эгаста, помчалась на третий этаж к двери с собачкой.

Пса на месте не было, люк в полу оказался распахнут. Понятно, что я быстренько туда слевитировала, отпугнув по дороге Ведьмины Силки струёй пламени из волшебной палочки. Надо признаться, гриффиндорцы тут неслабо размялись — переломали огромные, в человеческий рост, волшебные шахматы, навколачивали кучу ключей в деревянную дверь, проломили голову огромному троллю, поразбивали на изящном столике несколько стеклянных пузырьков. Только зеркало не тронули. Огромное, напольное, оно стояло посреди усыпанного пеплом зала. На богатом резном окладе была начертана какая-то абракадабра вроде «Еиналеж». Я посмотрелась в него, показала язык своему отражению — оно было кривое, то есть заметно увеличивало изображение, и ушла, так и не сообразив, для чего понадобилось ставить эту громоздкую штуку в конце полосы препятствий, приготовленной для троицы отъявленных гриффиндорцев. Наверное, для того, чтобы Гермиона после выполнения задачи могла поправить растрепавшуюся по дороге причёску и припудрить носик. Говорили, что наш директор иногда очень забавно чудит.

Возвращение из школы в Хогвартс-Экспрессе мне не очень хорошо запомнилось — я читала про дезиллюминационные чары. Это те, которые делают человека невидимым. Признаться — далеко не простое дело. То есть — мне явно пока не по плечу. Это не морок навести, или иллюзию поставить. Хотя, некоторых успехов я всё-таки добилась — сделала невидимой ладью. Рядом со мной Бэль резалась в шахмотья со своим знакомым слизеринцем, кажется, Тони. Ну а я ей чуток подкузьмила. Вернее, не ей, а её противнику — он эту фигуру выпустил из виду, а она возьми, и проявись через некоторое время.

Ею Бель и съела ферзя, после чего быстро додавила противника. У неё-то один из коней очень дельно подсказывает. Ещё с нами в купе ехал Невилл. Но он всю дорогу не выпускал из рук свою жабу и втолковывал ей, что больше не намерен брать в Хогвартс такую вечную беглянку. Жаба понимающе лупала глазами и не возражала.

Из вагона я вышла в числе последних — два здоровенных чемодана и громоздкая клетка никак не хотели локомоториться одновременно, поэтому вещи выносила из купе в три захода. А уж на просторном перроне подняла их одним заклинанием и направилась к выходу — тут, когда стало ненужно пробираться через узкий коридор, они вели себя вполне добропорядочно.

— Леди Виллоу! — неожиданно обратилась ко мне незнакомая выпускница. — Благословите меня и моего будущего ребёнка, — и смотрит умоляюще. Ну, точь в точь, как Эгаст, когда просит почитать ему сказку.

Признаться, я очень озадачилась. Вернее — растерялась. То есть вообще пришла в крайнюю степень изумления. В себя меня привёл вид продолжающих движение чемоданов — они, как ни в чём ни бывало, шли на бреющем в направлении выхода в сопровождении клетки с белочкой, спящей в рукавице. Взмахом палочки остановила их рядом друг с другом, водрузила сверху свою питомицу и подняла взгляд на девушку — рослая, статная, фигуристая и очень красивая, одетая в строгий маггловский твидовый костюм — то есть не по молодёжной моде, а в деловом стиле — она произвела на меня очень хорошее впечатление. Вернее, произвела бы, если бы не тревога в серых глазах.