Затолкав в чемодан последнюю смену белья, Лори захлопнула крышку и снова задвинула его под кровать. Она не хотела, чтобы Дрейк догадался о ее планах, ведь он наверняка попытается ей помешать, а Лори не была уверена, что сумеет настоять на своем.

Особенно если он пустит в ход свое патентованное обаяние, а также руки, губы и…

– Стоп, – скомандовала себе Лори. – Если я что-то решила, я это сделаю, и никакой Дрейк меня не остановит!

И она твердо верила в то, что говорила. По складу характера Лори всегда была бойцом, неустрашимым и несгибаемым. Она ничего не боялась и ни перед чем не отступала, считая поражение худшим оскорблением, какое только можно себе вообразить. Правда, однажды она все-таки сдалась обстоятельствам, но это произошло, когда ее брак с Полом уже нельзя было спасти никакими средствами. Да, обычно Лори предпочитала стоять до конца, однако ей хватало ума и силы воли поступиться самолюбием и капитулировать, если победа оказывалась недостижимой, а поражение – неизбежным. А сейчас (так, во всяком случае, представлялось Лори) был именно такой случай. Ее надежды, что Дрейк когда-нибудь ответит любовью на ее любовь, окончательно растаяли, и ей оставалось только смириться с этим. А чтобы не причинять себе лишней боли, она должна уехать как можно скорее, уехать сейчас. Только так Лори могла сохранить хотя бы малую толику уважения к себе, и все же факт оставался фактом: на ее мачтах реял белый флаг капитуляции.

В конце концов купать Дженнифер и укладывать ее спать пришлось Лори. Заняло это намного больше времени, чем обычно, поскольку девочка, возбужденная присутствием отца, капризничала и позволяла себе выходки, каких Лори при других обстоятельствах ни за что бы не допустила. Сегодня, однако, она была снисходительнее обычного, так как понимала, что творится с Дженнифер. Призвав на помощь все свое терпение, Лори все же уговорила девочку лечь и, поцеловав на сон грядущий, накрыла одеялом. После краткой молитвы, которую она сама перевела для Дженнифер на язык жестов, Лори опустилась на колени рядом с ее кроватью и крепко обняла, с удовольствием вдыхая исходивший от ребенка запах чистоты и невинности.

– Я люблю тебя, Дженнифер. Спокойной ночи, – показала она знаками и, погасив свет, вышла из комнаты.

Из детской Лори сразу отправилась в хозяйскую спальню, однако не успела она присесть на кровать, как в дверь постучался Дрейк.

– Да?.. – устало отозвалась Лори.

– Коридорная служба, мэм, – шутливо отрекомендовался он, входя, и добавил с улыбкой: – Я хотел предложить тебе спуститься в гостиную, посидеть немного у камина и выпить по бокалу вина. По-моему, сейчас для этого как раз самый подходящий момент… – Он явно подразумевал, что настал момент для кое-чего другого, и Лори почувствовала, как ею снова овладевает гнев, сдержать который стоило огромных усилий. Неужели Дрейк до сих пор думает, что может использовать ее, как ему заблагорассудится? Ну уж нет!.. Пора показать ему, что она сделана из более крепкого материала.

– У меня болит голова, – брякнула Лори первое, что пришло в голову, и только потом сообразила, насколько пошло и банально это звучит. Увы, вернуть свои слова назад она не могла, поэтому пришлось продолжать в том же духе: – Наверное, это погода виновата, а может, я немного простыла… Как бы там ни было, я не очень хорошо себя чувствую. Извини, но я, пожалуй, лягу сегодня пораньше. Думаю, здоровый, крепкий сон для меня сейчас даже полезнее, чем бокал вина.

Дрейк состроил скептическую гримасу.

– По-моему, один из нас слишком многословно оправдывается. Одно это внушает определенные подозрения в…

– Извини, – повторила она, – но мне действительно не по себе. Так что если ты не возражаешь…

Он несколько мгновений смотрел на нее в упор, потом неожиданно кивнул.

– Ну, хорошо. В таком случае до завтра.

И Дрейк вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

А Лори и не собиралась ложиться. Вместо этого она принялась ходить по комнате из угла в угол, стараясь справиться с волнением. Она слышала, что Дрейк включил в гостиной телевизор (время от времени до нее долетали то приглушенные звуки пальбы, то конский топот и воинственный клич краснокожих), но потом фильм кончился, и Дрейк отправился в маленькую гостевую комнату рядом с кухней и стал готовиться ко сну.

Когда все звуки в доме окончательно затихли, Лори на цыпочках выскользнула в коридор и, прокравшись к лестнице, прислушалась. Свет внизу не горел, и она так же бесшумно вернулась в спальню. Выждав для верности еще минут двадцать, Лори надела теплую куртку с капюшоном, вытащила из-под кровати чемодан, набросила на плечо ремень дорожной сумки и, стараясь ступать как можно осторожнее, стала спускаться по лестнице.

Оказавшись на крыльце, Лори увидела, что ветер немного утих, но снег продолжает валить все так же густо. Дорожка перед домом оказалась основательно засыпана, но Лори это остановить не могло. Закрыв за собой входную дверь, она осторожно спустилась по обледеневшим ступенькам и, таща за собой чемодан, стала пробиваться сквозь снег к припаркованному поблизости «Мерседесу».

Дверца машины замерзла и не открывалась. Лори несколько раз дернула, но безрезультатно. Тогда она поставила сумку и чемодан на снег и взялась за ручку двумя руками. Рывок – и Лори едва устояла на ногах, когда дверца вдруг распахнулась.

Затолкав чемодан и сумку на заднее сиденье, Лори села на водительское сиденье и положила ладони на руль. Даже сквозь перчатки она почувствовала, какой он холодный, и испугалась, что на морозе машина не заведется. Несколько раз качнув педаль, Лори повернула ключ зажигания. Заскрежетал стартер, мотор пару раз провернулся и заглох.

– Черт!.. – пробормотала Лори и повторила попытку. Потом еще раз и еще. Она уже готова была сдаться, когда двигатель неожиданно ожил и заурчал, и Лори с облегчением перевела дух. Несмотря на холод, лоб покрылся испариной, и она вытерла его рукавом куртки. Все время, пока Лори пыталась завести машину, она одним глазом следила за окнами и входной дверью, боясь, что поднятый ею шум может разбудить Дрейка, но он, по-видимому, очень устал с дороги и не проснулся, да и ветер относил звуки в сторону. Бросив последний взгляд на темные окна особняка, она включила передачу и попыталась тронуть машину с места.

До этого момента Лори была настолько поглощена собственными переживаниями, что даже не подумала, как она поедет в такой буран через горы. В Небраске ей нередко приходилось ездить зимой по заснеженным улицам родного городка, но там местность была ровной, как стол. В Нью-Мексико рельеф был совершенно другим. Дорога до Альбукерке изобиловала затяжными подъемами, крутыми спусками и коварными поворотами и в снегопад была по-настоящему опасной, но Лори считала, что справится. Главное – не торопиться, сказала она себе.

Вскоре, однако, Лори убедилась, что недооценила трудности зимнего вождения в горах. Она не проехала еще и половины подъездной аллеи, которая спускалась с вершины холма к городку, когда колеса внезапно потеряли сцепление с дорогой и «Мерседес» потащило куда-то в засыпанные снегом кусты. Лихорадочно работая рулем, Лори все же сумела выровнять машину, однако это стоило ей немалых усилий и нервов. Да уж, ехать по глубокому снегу, да еще под горку было очень непростой задачей, но сдаваться Лори не собиралась. В конце концов, раз Дрейк сумел добраться от Альбукерке до Уисперса в самый буран, значит, и она сможет проделать этот путь в обратном направлении. Конечно, можно было бы подождать до утра, но какой смысл?.. К утру снега выпадет втрое больше, да и мороз, похоже, только крепчает.

Лори понадобилось почти двадцать минут, чтобы преодолеть заваленную снегом подъездную аллею и добраться до шоссе, соединявшего Уисперс и Альбукерке. На перекрестке она нажала на тормоз, но «Мерседес» продолжал двигаться с прежней скоростью. Тогда Лори решила повернуть, не притормаживая, благо шоссе было достаточно широким и на нем не оказалось ни одной машины.