– Похоже, заниматься сегодня вы уже не будете, – заметил Дрейк, рассеянно погладив Дженнифер по светлым шелковистым локонам. – Может быть, тогда съездим в Альбукерке – вернем в прокатную фирму мою машину, а то она стоит тут без дела и только портит пейзаж, к тому же каждый день аренды обходится мне в кругленькую сумму. В городе мы поедим и вернемся… вот только выдержит ли Дженнифер такое далекое путешествие?

– Вполне. – Лори уверенно кивнула. – Она будет рада, тем более я давно хотела сделать в занятиях небольшой перерыв. Нельзя же все время только учиться и учиться, иногда полезно и отвлечься… А что мне надеть? – Последний вопрос был для нее далеко не праздным. Если Дрейк собирался повести их с Дженнифер в кафе быстрого обслуживания и угостить гамбургерами, Лори могла ограничиться джинсами и ковбойкой. Если же он планировал пойти с ней в настоящий ресторан, тогда, конечно, следовало одеться поприличнее… правда, она пока не знала – как. Живя в Уисперсе, она не то чтобы одичала, просто здесь Лори не чувствовала острой необходимости следить за тем, как и во что она одета.

– Решай сама, мне все равно, – протянул Дрейк, окидывая ее взглядом, который яснее ясного говорил: он бы предпочел, чтобы на ней не было вовсе никакой одежды.

Несмотря на недавний поцелуй, Лори жарко вспыхнула под его взглядом и, стараясь скрыть смущение, прижала к себе Дженнифер, которая, держа в руках игрушечных медведей, внимательно следила за разговором взрослых. Она, естественно, ни слова не слышала, но каким-то образом догадалась, что речь идет о развлечениях.

– Мы будем готовы через полчаса, – ответила Лори и, жестом показав Дженнифер, чтобы она следовала за ней, стала быстро подниматься по лестнице.

Путешествие в Альбукерке оказалось неожиданно приятным для всех троих. Дженнифер ехала с отцом во взятой напрокат машине, а Лори следовала за ними в «Мерседесе» – одна, но она была рада побыть в одиночестве. Для нее это была прекрасная возможность разобраться с собственными взбудораженными мыслями и смятенными чувствами. Лори понимала, что целоваться с Дрейком – особенно так, как они целовались утром, – небезопасно. Она могла увлечься, могла потерять почву под ногами (а это уже почти произошло), и тогда… Одному богу известно, чем все могло закончиться. Она, правда, сказала Дрейку, что они играют с огнем, но в угаре страсти он не обратил на ее слова никакого внимания, да и сама Лори была в те минуты далека от того, чтобы прислушаться к гласу рассудка. Только сейчас ей стало ясно, что еще немного, и она пересекла бы границу, которую ей ни при каких обстоятельствах пересекать не следовало. Только своевременное вмешательство глухой девочки спасло Лори от падения в пропасть, но ведь в следующий раз Дженнифер могло и не оказаться рядом!

Тщетно Лори пыталась убедить себя, что это был всего лишь поцелуй – совершенно безвредный поцелуй, который ничем ей не угрожает. В глубине души она знала, что это не так: если при одном взгляде на губы Дрейка у нее начинали слабеть и подгибаться коленки, то что говорить о тех пьянящих, сладостных мгновениях, когда эти губы прикасались к ее губам, скользили по коже, спускались по шее к груди? Когда Дрейк целовал ее, Лори чувствовала себя как подхваченный ураганом сухой лист, который летит, кувыркаясь, неведомо куда.

В этом-то и заключалась главная проблема.

Как сухой древесный лист не способен противостоять могучему урагану, так и она не знала, как долго ей удастся удерживать Дрейка на расстоянии. А самое главное, Лори не знала, хочет ли она удерживать его на расстоянии. Но если между ними завяжутся хоть какие-то отношения, она будет просто вынуждена прекратить занятия с Дженнифер. Само собой, Лори ни к чему подобному совершенно не стремилась, к тому же она понимала, какую глубокую эмоциональную травму нанесет девочке своим отказом от занятий и – самое главное! – от ежедневного многочасового общения один на один, в ходе которого Дженнифер проникалась к Лори все более глубоким доверием. Обмануть это доверие она не могла – по отношению к малышке это было бы самым настоящим преступлением. Невинная душа Дженнифер стала бы жертвой безответственного поведения двух взрослых людей, которым следовало бы больше заботиться о будущем глухой девочки, чем о своих желаниях.

В уютном салоне «Мерседеса», летевшего по горной дороге к городу, Лори было легко пообещать себе, что она больше не позволит Дрейку обнимать ее. Она готова была даже поклясться в этом! Все дело в самодисциплине, твердила себе Лори, а уж этого-то ей всегда было не занимать.

Итак, решено: она больше не позволит Дрейку прикасаться к ней. И целовать тоже.

Но сказать было гораздо проще, чем сделать.

Когда они добрались до места назначения, Дрейк сразу подошел к «Мерседесу» и помог Лори выйти. Она без колебаний оперлась на его протянутую руку (этого требует простая вежливость, сказала себе Лори) и слегка коснулась его, когда они вместе шли к прокатной конторе (а это и вовсе случайность, решила она), однако истина заключалась в том, что Лори по-прежнему остро чувствовала рядом с собой его сильное, горячее тело, и это было… очень и очень приятно.

Вопрос с машиной решился за считаные минуты. После этого они отправились по магазинам (самым дорогим, разумеется), чтобы сделать кое-какие покупки. Дрейк купил дочери светло-голубую лыжную куртку, которая показалась Лори слишком дорогой. Она так и сказала, но Дрейк только пожал плечами. Что касалось самой Дженнифер, то она, конечно, сразу же захотела надеть обновку, чтобы ехать в ней домой. Лори попыталась объяснить, что в лыжной куртке в машине ей будет слишком жарко, и девочка в конце концов согласилась, чтобы куртку упаковали в большую картонную коробку. Не успела Лори решить этот вопрос, как Дрейк уже купил для Дженнифер теплый кардиган с отороченным мехом капюшоном, и все повторилось снова.

Как и ожидала Лори, продавщицы в магазинах, куда они заходили, были невероятно взволнованы появлением телезвезды. Все они ужасно суетились и буквально из кожи вон лезли, стараясь угодить Дрейку. Покупатели останавливались, чтобы поглазеть на знаменитого актера, а поскольку Лори тоже оказалась в фокусе их пристального внимания, чувствовала она себя крайне неловко. Особенно не по себе ей стало, когда она заметила, что многие женщины смотрят на нее с неприкрытой завистью и даже враждебностью. Несомненно, все они гадали, кто она такая, и Лори, наверное, впервые в жизни пожалела, что судьба наделила ее столь яркой внешностью и молодостью. Будь она сорокалетней старухой, рассуждала Лори, отношение к ней было бы совсем другим. Тогда все сразу увидели бы, что она просто работает на Дрейка, теперь же все эти люди наверняка считают ее его любовницей.

Сам Дрейк если что-то и заметил, то никак этого не показывал и не спешил облегчить ее положение. Напротив, он, кажется, делал все, чтобы привлечь к Лори еще больше внимания. Он то и дело советовался с ней по поводу той или иной вещи, которую ему хотелось купить для Дженнифер, и вообще держал себя с Лори столь фамильярно, что это не могло не навести сторонних наблюдателей на вполне определенные мысли.

Единственным, что радовало Лори в сложившейся ситуации, было то, что Дрейк без всякого смущения разговаривал с Дженнифер на языке жестов. Казалось, его вовсе не пугало, что поклонники увидят его с дочерью, узнают, что она – глухонемая. Впрочем, своей популярностью он почти не рисковал: Дженнифер, которую Лори постаралась одеть понаряднее, как никогда была похожа на маленького ангелочка без крыльев.

Сама Лори, одеваясь для этой поездки, выбрала компромиссный вариант: ее костюм не был ни затрапезным, ни слишком шикарным. Светло-бежевую шерстяную юбку и желтовато-зеленую шелковую блузку она дополнила кремовым шерстяным блейзером. Правда, в машине Лори была без него, но, когда они поставили «Мерседес» на стоянке, чтобы идти в ресторан, она все же решила надеть блейзер, так как день выдался прохладным. Дрейк не возражал – напротив, он галантно придержал его, чтобы Лори было удобнее просунуть руки в рукава, после чего с видом собственника обнял за плечи. И она снова не решилась сбросить его руку – из-за Дженнифер, которая не должна была видеть, что между отцом и ее учительницей существуют какие-то трения.