Обернувшись после длинного прыжка, оказавшийся у самой стены, Вельх увидел, как все телохранители, кроме Лагера, развернулись в сторону атаковавшей их размытой, неописуемо быстрой тени. Это не был Даниэль: юный аристократ сейчас лишь вскакивал на ноги, сжимая в руке отцовский кинжал, — это был кто-то другой, — и по молниеносным, нечеловечески быстрым, ускоренным в несколько раз движениям, Вельх внезапно узнал, кто спасает Даниэля и его.

Но времени рассмотреть, как пятеро сражаются с одним, у него не было; лишь краем глаза увидев, как врезается в стену и начинает сползать по ней высокий худой Фрадин, лицо которого вспухало алым пятном, Вельх бросился вперёд.

Лагер ударил косо, сверху вниз, и Даниэль едва успел подставить под удар кинжал; однако удар был сильнее защиты, и практически проломил её. Лагер пнул юношу ногой, отчего тот упал, распластываясь на камнях... и вонзил свой меч во мгновенно окутавшую Даниэля темноту.

Отшатнувшись, на краткий миг замерев с ошеломлённым прищуром на лице, старший телохранитель Катарины зло ощерился и, не обращая внимания на юношу, ускользнувшего вновь, защищённого мерно плескающейся вкруг него тьмой, ринулся вперёд — прямо на Вельха.

Даниэль, которого окружала волнующаяся, полупроницаемая темнота, тело которого холодили мятущиеся вкруг него тени, отрешённо видел, как в кроваво-стальной многоклинковой мельнице четверо Драконов превращаются в троих, слышал, как хрипит ухватившийся за горло Большой, оседая на каменную мостовую, как булькает выскакивающая толчками кровь; затем из общего лязганья, полного вскриков и звуков быстрых, лихорадочных шагов, родился странный, долгий, звенящий, пронизывающий даже камень стен Стон, от которого замедлялись движения, ослабевали руки и ноги, гудела и кружилась голова, — а в этом звуке прозвучали тихие шелестящие слова неоспоримого приказа:

— Разойдитесь.

Телохранители, практически не помедлив, подчинились ему, пригнувшись, подрагивая кончиками обнажённых мечей. Лагер, который так и не успел столкнуться с Вельхом, отступил с искажённым напряжением лицом.

Тот, пришедший, облачённый во все чёрное, в чёрной кожаной маске, с волосами, стянутыми в короткий чёрный хвост, с двумя алеющими и серебрящимися мечами — длинным и коротким, в правой и левой руках — также отступил. В шагах его чувствовалась насмешка.

Принцесса, проявляясь в шаге от стоящего у стены Даниэля, шагнула из тени в полусвет расцветшего над столицей особо яркого фейерверка.

— Ты, — сказала она высокому воину в чёрном. Голос, казалось, был клеткой для беснующихся внутри неё чувств. Она неотрывно смотрела то на него, то на трупы Фрадина и Большого. Казалось, сейчас она легко-легко двинет рукой, и в узком проулке взметнётся убийственный, всепожирающий огненный смерч, сметающий все на своём пути.

— Убери их, — в тон ей ответил Он. В голосе Его было не меньше силы.

Вельх заметил, что у Глаада, Месроя и Керье дрожат руки, по лицам их течёт пот, а в глазах застыл глубокий, всепоглощающий страх. Они понимали, насколько близки были тремя мгновениями назад...

Принцесса колебалась несколько секунд. Пальцы её, внешне спокойные, едва заметно трепетали, словно повторяя снова и снова один и тот же набор знаков', каждый из которых по силе превосходил обычное заклинание смертного чародея, и, кажется, мог мгновенно стереть с лица Земли любого из стоящих здесь.

Но ни один из знаков так и не был применён. Возможно, так захотела сама предусмотрительная Принцесса, возможно, и для неё это было неожиданностью, однако именно в этот момент ожило её бриллиантовое кольцо. И очень тихие, едва различимые слова потрясли каждого из стоящих здесь даже больше, чем все произошедшее до сих пор.

— Ваши Высочества Катарина и Краэнн дель Грасси! — взволнованно и судорожно вещало кольцо. — Его Величество Император Эйрканн Среброокий желает видеть вас в Галерее. Немедля!

Брат и Сестра переглянулись. Что-то промелькнуло в воздухе между ними. В этот момент они казались близнецами, сросшимися в одном порыве, едиными мыслями и сердцами, — союзниками, желающими одного и борющимися против общего противника, общего для обоих непобедимого и чрезвычайно опасного врага.

Затем Краэнн бессловно исчез, а Катарина, не глядя на Даниэля и Гленрана, торопливо сотворила сложный, много раз пересекающий самого себя Знак, указав в нем на каждого из своих людей, и вместе с четверыми, оставшимися в живых, и двумя трупами исчезла в лёгком синем сиянии.

Вельх успокоил рвущееся из лёгких резкое, неконтролируемое дыхание. Посмотрел Даниэлю, потерянно и одиноко стоящему у стены, в глаза. И деревянно, ещё не до конца спокойно, сказал, указав на дубовую дверь:

— Нам туда.

Юноша помедлил несколько ударов сердца, словно приходя в себя и выплывая к звёздам из-под тяжести нескончаемых пенных валов. Затем ответил странной, слабой улыбкой на этот взгляд.

— Вельх, — сказал он, — только у меня такое ощущение или ты тоже чувствуешь, что нам сейчас ни в коем случае нельзя покидать её?

— Оставь её, — устало покачал головой Гленран, — она не стоит твоих...

— Я имею в виду не Принцессу, — странным тоном возразил Даниэль, — я имею в виду Империю. Что-то очень нежданное близится... Что-то непонятное творится... Мне кажется, уже очень скоро ей предстоит страшное потрясение, и мы ничего не знаем о нем, — но мир не может оставаться таким, как есть... О чем ты сейчас думаешь?

Вельх неожиданно вздрогнул. Он не понял, откуда к нему пришло осознание правдивости сказанного юным аристократом, но опыт подсказывал ему, что раз дело дошло до открытого столкновения между воинами Принцессы и бывшим его Повелителем, уже очень скоро может начаться жестокая, неостановимая и кровавая внутренняя война.

— Нет, — сказал он наконец, — сейчас мы с тобой абсолютно ничего не можем сделать. Ещё одна встреча — и мы умрём. Более того, я погибну примерно через час, то есть как только Принц спустит Гончую, и она настигнет меня. Ты, возможно, продержишься дольше, но Принцессе нужен твой труп. Думаю, до тебя Ему никакого дела нет, и сейчас ты спасся только по счастливой случайности. Не знаю, по каким причинам Его Высочество делает это, но Он желает, чтобы я попытался избежать смерти. Поэтому давай не терять времени. Ральф Керби нас уже ждёт.

— Вельх, — тихо обратился к нему Даниэль, когда они подошли к двери и телохранитель уже протянул было руку к золочёному кожаному шнурку, — как ты думаешь, мы сможем встретиться потом?.. Чтобы вместе помочь ей?

— Мне кажется, — глядя на него, серьёзно и очень по- мальчишески светло добавил юноша, не дожидаясь ответа, — нам нужно как можно скорее вернуться сюда. Как только мы сможем чем-нибудь ей помочь.

Гленран не стал уточнять, кого именно он имел в виду. Пожав плечами, он неожиданно даже для самого себя стянул с правой руки своё золотое с рубином кольцо и протянул его этому несчастному мальчишке.

— Возьми, — сказал он, — может, его цена будет притягивать меня к нему даже через весь континент, и когда-нибудь мы сможем встретиться снова... Спасём её на пару.

Он не знал, насколько серьёзны и пророчески его шутливые слова. Потому что был человеком, неспособным предугадать своей судьбы, — и уж тем более судеб великой Империи.

Но Даниэль, услышавший Вельха и принявший из его рук рубиновое кольцо, почему-то не улыбнулся телохранителю в ответ.

Он протянул руку и дёрнул позолоченный шнур.

— Вы помните, конечно, — сказала Катарина, в упор рассматривая подошедших Драконов, глядя в бледное лицо Фрадина и красное Большого, срочное оживление которых закончилось лишь два дня назад, и в сравнении со всеми предыдущими, при которых Принцессе довелось присутствовать, включая попытку оживления Давир Брана три года назад, прошло очень, очень мучительно. — Помните, — повторила она, — как впятером уступили ему одному.