Она присела за туалетный столик, чтобы причесаться, но тут как раз возвратилась Джейн.

– Сделай простой узел на затылке, – сказала Джорджия. – Как поживает лорд Дрессер?

– Хорошо, миледи. Лишь слегка побаливает рука – по крайней мере, так утверждает лакей.

Повода для визита к нему нет.

И говорить им не о чем. Вчера, при тусклом свете свечей, в интимной обстановке, беседовать им было легко, но такие разговоры слишком опасны. Она уже убедилась, как он плохо понимает ее и привычный ей мир, и опасалась, что чем лучше он будет ее узнавать, тем меньше она будет ему нравиться. Вовсе не следовало сознаваться, что ей знакомо заведение Мирабел, что она нанимала актеров, представлявших «живые статуи» на их увеселениях, но без откровенности их разговор потерял бы всякий смысл.

Джорджия натянула легкие перчатки и взглянула в зеркало, намереваясь выйти, но тут раздался стук в дверь. Неужели Дрессер?

Нет, он не посмел бы явиться к ней.

Джейн приоткрыла дверь, и лакей объявил:

– Лорд Селлерби с визитом к ее светлости!

Джорджия показала язык своему отражению. Можно было обмануть Селлерби, сказав, что ее нет дома, а после дождаться, пока он уйдет, но не прятаться же от него вечно! Да, он ведет себя по-дурацки, и было бы разумно с ее стороны твердо отказать ему.

– Спустись со мной, Джейн. Потом побежишь помогать Мэри – и передай ей, что я непременно заеду для последней примерки.

– И вы поедете одна? Только с носильщиками портшеза?

– А что бы ты сделала, если бы они вдруг вздумали напасть на меня? Успокойся, все они слуги отца и вполне благонадежны. Пойдем.

Джорджия рада была, что успела надеть шляпку и плащ и что портшез уже ее дожидался.

– Приветствую, Селлерби, – вяло улыбнулась она. – Очень мило с вашей стороны, что навестили меня, однако нынче вечером маскарад и я очень, очень занята!

Селлерби поцеловал ей руку – хвала Небесам, он выглядел вполне вменяемым.

– Прекрасно вас понимаю и не задержу надолго, дорогая. Не могли бы вы хоть прозрачно намекнуть, каков будет ваш костюм?

– Вы уже знаете ответ, Селлерби.

– Увы, да. Однако стоило хотя бы попытаться. А лорд Дрессер тоже будет на маскараде?

– Полагаю, да. Но, боюсь, его костюм неизбежно проиграет нашим.

Эти ее слова необычайно порадовали Селлерби, и Джорджия с опозданием вспомнила, что ей не следовало его радовать. Как же, оказывается, это трудно – холодно и сухо общаться с давним другом!

– Ходят странные слухи, дорогая Джорджия.

Она похолодела. Что вновь приключилось?

– Ведь не рассматриваете же вы всерьез этого Дрессера в качестве кандидата в мужья?

Ах вот в чем дело!

– А разве есть веские причины не делать этого?

– Ах, дорогая моя Джорджия! Разве есть веские причины делать это?

– Он герой войны и получил ранение, защищая всех нас.

– Таких вот героев пруд пруди, и многие ранены куда более серьезно. Женитьба вовсе не награда за доблестную службу. У вас с этим человеком нет решительно ничего общего, а использовать его как пешку в своей игре не очень достойно с вашей стороны, милая.

– Я его вовсе не использую, – запротестовала Джорджия. – Как вы могли так подумать обо мне?

– Так вы вправду подумываете о том, чтобы выйти за него? – Глаза Селлерби широко распахнулись.

Джорджия терпеть не могла лгать.

– Мой отец его отличает, так что ведутся переговоры.

– Их роднит интерес к скачкам, но ведь вас нельзя продать, словно кобылу. Он недостоин вас. Его состояние, внешность…

– Считаю, что насмехаться над его шрамом недостойно вас, Селлерби!

– Что? Нет, я вовсе не это имел в виду… Но вы взгляните только, как он одевается!

– Он вполне может одеться достойно, когда это требуется. Послушайте, мне этот разговор начинает надоедать. Я восхищаюсь лордом Дрессером, наслаждаюсь его обществом – и это не пустые слова. О нашей с ним помолвке ничего пока не решено. Вы правы в том, что есть масса доводов против нашего союза. Так что можете быть спокойны: я еще ничего не решила. А теперь извините, но мне пора.

И она направилась к портшезу.

Помогая Джорджии забраться в портшез, Селлерби задержал ее руку в своей:

– Подумайте обо мне, Джорджия! Вы знаете, что мы прекрасно подходим друг другу.

– Я намерена рассмотреть все кандидатуры, Селлерби, но только после маскарада.

Не увяжется ли он за ней? И что ей делать, если это произойдет? Однако Селлерби вежливо откланялся.

– Прошу, подождем немного, – сказала она носильщикам, опасаясь, что Селлерби отирается возле дверей особняка. Да, это было бы глупо, но он ведет себя как дурак, а она и вовсе не знает, как себя вести. Почему бы просто не сказать ему решительное «нет»? Ах как тяжело быть жестокой!

– Вы куда-то собрались, Джорджия?

Она высунула голову в окно:

– Дрессер! Ну зачем же вы встали с постели?

Он приблизился с улыбкой:

– Уверяю, я весьма крепкий орешек. К тому же рассчитывал на обещанную прогулку по городу.

Он и вправду выглядел вполне здоровым и полным сил.

– Я могу, конечно, показать вам город – если вы достаточно окрепли, – вот только это будет не совсем обычная прогулка.

– Вы меня интригуете. Куда это вы направляетесь?

– Пойдемте со мной, и сами все увидите.

– Что ж, согласен.

Дрессер послал лакея за шляпой, перчатками и шпагой.

– Вот видишь, Джейн, я под надежной защитой, – сказала Джорджия. – Так что беги скорее к Мэри, но если там что-то пойдет не так, тотчас пришли мне записку.

Как только Дрессер возвратился, Джорджия дала знак лакеям. Она с трудом сдерживалась, чтобы не улыбаться во весь рот: то, что сначала казалось тяжкой повинностью, теперь обещало море удовольствия.

Лакеи дружно взялись за шесты и вынесли портшез на улицу. Джорджия опустила окошко, чтобы легче дышалось и можно было беседовать с Дрессером.

– И вы ни единым словом не намекнете, куда мы направляемся? – спросил он.

– Ни единым!

Джорджия вдруг осознала, что события прошлой ночи вовсе не разрушили их отношений. День воистину складывался потрясающе.

– Кажется, мы двигаемся к Блумсбери-сквер, – заметил Дрессер.

– Похоже, вы знаете местную географию.

– Чертежи и карты – хлеб и масло моряка.

– И вы на самом деле не тоскуете по морю?

– Полагаю, все мы в какой-то мере тоскуем по прошлому, но упиваться тоской было бы неразумно.

Лакеи несли портшез по тихой, засаженной деревьями улочке неподалеку от Блумсбери-сквер и вскоре остановились перед входом в «Приют Данаи». Джорджия выбралась из портшеза, гадая, справится ли с поручением. Да, она патронесса приюта и, возможно, единственная, кто сейчас в городе, но она же ничего не смыслит в водоснабжении!

– «Приют Данаи», – прочитал Дрессер надпись над входом. – А кто это – Даная?

– Ну, была такая… мать Персея. Предсказатель предупредил ее отца, что сын Данаи лишит его жизни, вот отец и заточил ее в высокую башню. Однако Зевс в образе золотого дождя проник туда и…

Дверь приоткрылась, из-за нее выглянула круглолицая девушка – под простым платьем был отчетливо заметен округлившийся животик.

– Да, мадам? Сэр?

Разумеется, девица ее не узнала. Правила приюта были таковы, что редкая девушка оставалась тут дольше года.

– Я леди Мейберри, одна из патронесс, а это лорд Дрессер.

Девушка распахнула дверь и присела в реверансе:

– Прощения просим, ваша светлость.

У девушки выговор не лондонский. Интересно, какова ее история?..

Седовласая госпожа Астингтон, управляющая приютом, уже спешила им навстречу:

– О, леди Мейберри! Как мило с вашей стороны… Но я надеялась, что…

Разумеется, она рассчитывала, что приедет сама Диана Родгард или, на худой конец, одна из старших патронесс, а не она – молоденькая, легкомысленная, да еще и с сомнительной репутацией.

– Прекратилась подача воды, – поспешно объяснила управляющая. – Я сообщила властям, миледи, однако никто и не подумал что-то предпринимать…