Последние его слова Люк уже не расслышал. Его сердце сковал ледяной холод, а самого его захлестнула бешеная ярость. Он так и знал! Все эти пять лет Люк жил, дышал, спал и не переставал строить догадки. Ни ночью, когда его мучили беспрерывные кошмары, ни днем, когда жизнь его превращалась в нескончаемую пытку.

Он согласился с требованиями дея, лишь когда Джонас заболел лихорадкой и, казалось, умирал. От него осталась только тонкая, как папирусная бумага, кожа да кости.

Только тогда Люк согласился обучить избранных личных телохранителей дея искусству владеть мечом. В знак признания его мастерства Люку была сделана ненавистная татуировка, украшавшая теперь его предплечье.

В ту жаркую ночь Люк поклялся уничтожить всю систему пиратства, включая тех служащих лондонского Адмиралтейства, кто имел доступ к секретным записям и тайно поставлял пиратам сведения.

Теперь все его подозрения подтвердились, осталось выяснить последнее.

– Кто? – Голос Люка от волнения стал хриплым. – Кто за этим стоит?

– Ах, в этом-то и загвоздка. – Коннор Маккиннон взглянул на собеседника из-под полуопущенных век. От него не укрылись напряжение Люка и гнев, горевший в его золотисто-янтарных глазах. – Согласно моим сведениям, в Адмиралтействе давно уже разыскивают изменника, но пока безуспешно. Он очень умен. К тому же многие перебежчики в корсарский флот дослужились до высокого чина. Они становятся капитанами, приобретают собственные суда и даже осмеливаются нападать на родные берега. Любой из этих предателей может поддерживать связь с нашим осведомителем в Лондоне.

– Черт бы их всех побрал! Неужели никак нельзя догадаться, кто этот шпион?

– Пока нет. По крайней мере до сих пор это не удалось. Кроме того, у Адмиралтейства и без этого проблем хватает. Они не успевают бороться с растратами и коррупцией, которая может их всех погубить. Ну и они, понятно, не хотят выметать сор из избы, пока не установят личность шпиона.

– Значит, я ни на шаг не приблизился к разгадке! – Люк что было сил ударил кулаком по стене, обтянутой дамастом, и громко и заковыристо выругался.

– Не совсем. – Широкоплечий Коннор Маккиннон оперся на дверной косяк, глядя на друга. – У меня в кармане список подозреваемых. То есть тех, кто за последние два года заработал невероятно много денег, а из каких источников нельзя.

– Но как же ты сумел выяснить, кто...

– У меня надежные осведомители во всех гаванях, куда заходят мои корабли, друг мой. В Генуе, Венеции, Марселе и даже в Алжире знакомые мне банкиры занимаются личными делами. Думаю, ты найдешь очень интересными некоторые данные, полученные из моих источников: часть этих тайных счетов принадлежит служащим Адмиралтейства.

Люк мрачно улыбнулся.

– Сколько ты заплатил за эту информацию, Маккиннон?

Его друг пожал плечами.

– Черт возьми, Конн, я у тебя в вечном долгу. – Люк развел руками. – Мой дом, мое имение – все это отныне принадлежит тебе. Все, что ты видишь перед собой, твое. Только бы мне найти мерзавца, который продал меня в рабство и продолжает наживаться на продаже ни в чем не повинных бедняг!

Белобрысый великан пожевал губами.

– Да, милое местечко. Меня заинтересовало твое предложение. А Суоллоу-Хилл ты в сделку включить не желаешь?

Люк весь напрягся.

– Давай не будем об этом. Ты, конечно, всегда был моим другом, с тех пор как спас меня и Джонаса от верной гибели, но с Суоллоу-Хилл все покончено. Для меня нет возврата к прежней жизни, Коннор. И не надо мне напоминать о моем прошлом.

Коннора Маккиннона, владельца торгового флота, чьи корабли плавали по всем морям и океанам земного шара, ничуть не смутили эти резкие слова.

– Я весь дрожу, лорд Данвуд. Видишь, как трясусь, – выскакиваю из ботинок.

– Паяц. Никакой я больше не лорд Данвуд.

– Ну, как скажешь, – спокойно отозвался Коннор. – А про деньги я и слышать ничего не желаю. Если хочешь мне отплатить, расскажи-ка лучше о своей тайне. Куда бы я ни пошел, везде говорят о подвигах великого Блэквуда на большой дороге и живописуют его похождения по дамским спальням. А теперь еще поползли слухи о схватке, что произошла в «Привале странника». Неужели ты стал силой похищать любовниц в свой гарем?

Люк выругался.

– Так, говоришь, слухи об этом уже поползли? Черт возьми! А я-то надеялся, что ей удастся выйти сухой из воды.

– Ей? – спросил Коннор и деликатно умолк.

– Ну да, одной моей... соседке. Она владеет лавандовыми угодьями, которые граничат с Уолдон-Холлом. Адский темперамент. Настоящая чертовка.

– Да, по всему видно, как раздражает тебя эта особа, – заметил Маккиннон. – А что это за аромат я чувствую здесь, в комнате? Неужели «Мильфлер»? Готов поклясться, что это он! Хотя этих духов вот уже несколько лет нет в продаже. Такая жалость! Многие женщины были бы чрезвычайно признательны тому, кто добыл бы для них флакончик. – В его глазах загорелись насмешливые искорки.

– Это и есть «Мильфлер». Духи изобрел отец мисс Сен-Клер, но рецепт их изготовления он унес с собой в могилу. Думаю, у Силвер остался последний и единственный флакончик.

– Силвер? Какое необычное имя. Она, конечно, косоглазая? Приставучая и истеричная натура?

– Если бы, – пробормотал Люк. – Ничего подобного. На сей раз твои информаторы дали тебе неверные сведения. Силвер Сен-Клер – это поток солнечного света в летний полдень, храбрая, веселая, дерзкая.

Услышав это описание, Коннор прищурился. Похоже, его приятель наконец-то влюбился. Интересно, как будет развиваться эта любовь? Знает ли эта женщина, что Люк ее любит?

Понимает ли сам Люк, что влюблен? Он решил вмешаться в это дело, независимо от того, хочет этого его друг или нет. Тот, кому посчастливилось выжить в застенках алжирской темницы, заслуживает счастья.

– Ты меня заинтриговал, друг мой. Могу ли я нанести визит этой прелестной леди?

На секунду Люк сжал руки в кулаки, затем пожал плечами:

– Как женщина она меня не интересует. Так, соседка. Если вздумаешь за ней ухаживать, то на здоровье, мне-то что. Но должен предупредить: у нее есть голова на плечах. Едва ли она станет развесив уши слушать твои россказни.

– Ничего, мне даже нравится, когда за женщину приходится бороться.

Люк резко отвернулся. Его лицо вдруг окаменело.

Так, значит, вот откуда ветер дует, подумал Коннор. Да, нужно бы свести эту сладкую парочку поближе. К счастью, у него свободна целая неделя, а потом торговые дела снова позовут его на Восток.

Коннор с удивлением отметил, что ему даже нравится роль сводника.

– А когда я буду иметь удовольствие встретиться с этим образцом совершенства?

– Завтра. Или послезавтра. Это уж как хочешь. Сам я умываю руки и сопровождать тебя не собираюсь. Я должен бросить все силы на поимку изменника. А когда доберусь до него, то задушу эту змею голыми руками.

– Ну и с чего же мы начнем?

Люк метнул на друга недоуменный взгляд: – Мы?

– Ну да. – Коннор не изменил своей развязной позы, но взгляд его был словно из стали.

– Черт бы тебя побрал, Маккиннон. Неужели ты не понимаешь, когда тебе дают от ворот поворот?

– Да, у меня со слухом вечно была проблема. Насмешки и колкости я пропускаю мимо ушей.

– Правда? Должен тебя предупредить, что такое свойство может оказаться весьма опасным. Тот, кого мы собираемся выследить, опытный обманщик.

– А то я об этом не знал.

– В таком случае благодарю, что согласился мне помочь. Нам пригодится твое искусство восточного боя, особенно умение беззвучно бить ногами. Сначала я хочу взглянуть на этот твой список. А потом мы нанесем визит в Кингсдон-Кросс. Мне очень хочется осмотреть там одну старую мельницу.

Над деревьями зажглись первые лучи рассвета. Люк смотрел на восходящее солнце. Лицо его выражало решимость.

– Звучит заманчиво. Когда поедем?

– Сейчас уже слишком поздно. Как взойдет луна. У меня есть план здания. Полагаю, мы сможем отыскать там кое-что интересное.