– Сегодня утром я проснулась в своей постели.

Тинкер фыркнул и снова принялся за работу.

– Ничего странного в этом нет. Мастер Люк отнес вас наверх.

– Правда? – Силвер нервно сжала руки в кулак.

– Ну да.

Силвер стало трудно дышать, а стоять на ногах уж совсем невозможно.

– Ах вот как... – Она вызывающе вскинула свой маленький подбородок. – Ну, скажу я вам! Это был просто верх неприличия с его стороны! Да и с твоей тоже, Тинкер, что ты ему такое позволил.

– Не думаю, что я смог бы остановить этого верзилу, даже если бы и попытался, – резковато отозвался он.

Силвер обожгло странное чувство – то ли боль, то ли наслаждение.

– Ох, – вздохнула она. Тинкер обернулся:

– Вам все равно заняться нечем, мисс. А этот мальчишка наверняка открыл какую-нибудь книгу и позабыл, за чем я его посылал. Вот зайдите-ка в дом и напомните ему. – Он улыбнулся. – Если вы не собираетесь торчать здесь весь день, мечтая о вашем любимом.

– Мечтая о моем... Да с чего ты это взял! – Щеки Силвер вспыхнули лихорадочным румянцем. – Ты просто невыносим! – пробормотала она. – Вы оба! – На полу рядом с Тинкером сидел Кромвель и смотрел на нее, отбивая такт своим пушистым хвостом. – И вообще все вы! – С этими словами Силвер выбежала из комнаты.

Она медленно брела через поля, засаженные лавандой, розмарином и жимолостью, ждала, когда исчезнет заливший ее щеки румянец. Не может же она предстать такая красная перед Брэмом! Он непременно это заметит и начнет задавать разные глупые вопросы. Попутно она отмечала, какие кустики стоит обрезать, какие – полить. Но в основном мысли ее витали где-то очень далеко.

Она думала о его полных, плотно сжатых губах, которые украшал серебряный шрамик. О его янтарных глазах. Она ведь почти не знала этого непредсказуемого человека. Прошлое его было настолько темным, что, возможно, она в ужасе отшатнулась бы от него, если бы узнала всю правду.

И тем не менее она любила этого человека.

Силвер так и застыла посреди лавандовой борозды. Лицо ее сначала посерело, а потом стало белым как простыня.

Она впервые призналась себе в своих чувствах. Совершенно случайно, когда ум ее был занят такими чисто практическими делами, как оплата счетов, борьба с корневой гнилью и со следующим нашествием бандитов, она неожиданно осознала, что любит его. Господи, как же это могло случиться? Когда она успела потерять рассудок?

Подумать только – влюбиться в разбойника! В закоренелого, неисправимого преступника, слава о котором ходит от окраин Саутгемптона и до Питерборо.

Нет, это было невозможно. Такого даже вообразить себе нельзя.

Но Силвер знала, что это правда. Она прижала бледные ладони к своим пылающим щекам.

– Господи Боже, что же я наделала?!

Она опустилась прямо на траву между двух кустов лаванды и перевела дыхание. Она сидела не шевелясь на черной плодородной почве и смотрела на домик, поросший глицинией. Ее освещали солнечные лучи, нежный ветерок с запахом лаванды теребил ее волосы.

Люк. Тинкер сказал, что его так зовут. Какое необычное имя! Но оно ему подходит – ведь ее Люк тоже необыкновенный человек.

Люк. Ее Люк.

Она влюблена. В него. Силвер глубоко вздохнула, прижав руки к груди. Она так по-дурацки влюбилась в этого лорда Блэквуда, как и сотни других глупых женщин до нее! Да, не ожидала она от себя такого!

Но у них нет будущего. Ей придется забыть этого разбойника. И начнет она прямо сейчас.

Ей это удастся, если только она сможет забыть, как он держал ее в объятиях и от каждого его прикосновения у нее пела в жилах кровь. Если только сумеет забыть ту неутолимую жажду, что вспыхнула в его глазах, когда она поцеловала его в оранжерее.

– Черт бы его побрал! – пробормотала она и вскочила на ноги. Ей нужно немедленно перестать думать об этом человеке! Сейчас же!

Силвер все еще размышляла, как это лучше сделать, когда заметила, что над их домиком поднимается густое облако черного дыма.

Задыхаясь от волнения, Силвер бросилась к дому. Она взбежала по каменным ступенькам крыльца. Брэм, несомненно, сейчас в кабинете: сидит, склонив темноволосую голову, над своей записной книжкой и что-то в ней царапает, позабыв обо всем на свете.

Но в тихом, заставленном книгами кабинете мальчика не оказалось. Не было его и в маленькой гостиной, в которой он любил читать.

– Брэм! – В голосе Силвер зазвучала паника. Она пробиралась через дым, который с каждой секундой становился все гуще и гуще. – Господи, Брэм, где же ты?!

С пола донесся какой-то звук. Через пелену дыма Силвер различила на полу неподвижную фигуру. Схватив брата за руку, она потащила его к выходу.

Он закашлялся и раскрыл свои серые глаза.

– Ты самая лучшая сестра на свете. Я знал, что ты меня спасешь. Прости, Силвер. – Брэм снова закашлялся. – Я пытался его остановить, но меня чем-то ударили сзади... – С этими словами мальчик вновь потерял сознание.

Только когда Силвер отнесла Брэма в безопасное место и пошла за водой, на тропинке показался запыхавшийся Тинкер. Он был бледен и, судя по всему, сильно напуган.

– Что за чертовщина здесь творится на этот раз?

Силвер вложила ему в руки деревянное ведро, а сама выплеснула воду из своего ведра на полыхавшее крыльцо.

– Нет времени объяснять. С Брэмом все в порядке. А мы должны спасать дом.

Тинкер немедленно начал действовать. Взглянув на Брэма и удостоверившись, что с ним не случилось ничего страшного, он отправился за новыми емкостями для воды.

Когда Тинкер вернулся, волоча тяжелый медный таз, легкие Силвер обжигало дымом, а щеки ее были покрыты сажей. Общими усилиями им удалось подтащить таз к дому. Более часа они сТинкером метались туда-сюда, не разговаривая. Когда угасли последние языки пламени, Сил-вер бессильно опустилась на почерневшее крыльцо, перевела дыхание и уронила лицо в испачканные сажей руки.

Только тогда она заметила слова, нацарапанные на стене под окном:

«Это всего лишь предупреждение. В следующий раз сгорите вы все».

Она задрожала и крепко обхватила руками колени, чтобы не завизжать. Перед глазами у нее стояло лицо Брэма: бледное, испуганное, почерневшее от сажи.

– Только не Брэм! Господи, прошу тебя, только не... – По ее лицу потекли слезы. Когда Тинкер осторожно принялся их вытирать, она сжала губы. – Я вовсе не плачу.

– Конечно, мисс. У меня и мысли-то такой не было.

– Даже не думай, что я стану реветь. – Насупившись, Силвер уставилась на аккуратные ряды лаванды.

Они опоздали со своими наивными планами. Глупо было даже думать, что они сумеют победить своих врагов. На этот раз ей удалось спасти Брэма, но удастся ли в следующий? А что будет дальше? Люк был прав. Силвер поняла, что нужно делать. Она ухватилась за эту идею с мрачной решимостью, движимая той необузданной гордостью, что погубила многих Сен-Клеров.

– Присмотри за Брэмом, Тинкер.

– Куда это вы собрались, мисс? Вы вся покрыты сажей, да и глаза небось ослепли от дыма.

– Я... Я должна переодеться. И умыться... – Она говорила это скорее себе, чем ему. – И мне кое-куда надо пойти.

– Вам нужно пойти только в сушильню и отскрести с себя сажу, сколько сможете. А потом вы сядете в кресло, а я перевяжу вам пальцы на руках – они у вас до мяса обгорели!

Силвер, казалось, его не слушает.

– Ах да, конечно. Придется надеть перчатки. А я и забыла. Не годится, если они увидят, что им почти удалось нас себе покорить.

– Кто это «они»? Что вы опять надумали, мисс? По лицу вижу – снова что-то замышляете. Я ведь вас уже как свои пять пальцев изучил. Так и ищете на свою голову неприятности. А теперь скажите-ка мне...

– Не теперь, Тинкер. – Голос Силвер был спокоен, как никогда. – Нужно спешить. У меня мало времени. – С этими словами она исчезла в узком лестничном проходе, что вел в ее спальню.

Когда Силвер полчаса спустя распахнула почерневшую дверь домика, сажа исчезла с ее лица, а на обгоревшие руки она натянула перчатки. Она подождала, пока не убедилась в том, что Брэм спит, а Тинкер стоит на страже. Только после этого решилась выскользнуть наружу.