Она отнеслась несерьезно к нему, и он хотел обнять ее, но не был уверен, что когда-либо сможет себя простить за это.

- Прости, принцесса.

- Не извиняйся. Я имею это в виду. - Она погладила большим пальцем его по челюсти. - Ты идешь на поправку, это все, что меня сейчас волнует.

Он долго смотрел ей в глаза, жалея, что он не мог сделать больше. Он бы предпочел, чтобы его били ножом всю оставшуюся жизнь, чем когда-либо причинить ей боль.

- Как Соло? - наконец прокаркал он.

- Он уже проснулся и где-то бродит.

Хорошо. Хоть о чем-то не нужно волноваться.

- Дай мне пару часов. И я буду в порядке всеми возможными способами.

Он хотел, чтобы она улыбнулась. Она этого не сделала. Она просто закрыла глаза и произнесла:

- Как насчет того, чтобы я дала тебе несколько дней? Вчера тебе сделали операцию. - Потом она отстранилась от него и села на стул около кровати.

Свет от лампы пролился на нее, позволив ему увидеть ее более ясно. Блестящие слезы катились по ее лицу, а зубы... зубы стучали. Он заметил, что было холодно, и нахмурился.

- Иди сюда, - сказал он, похлопывая по матрасу около себя.

Она покачала головой, и он еще сильнее нахмурился.

- Я не хочу случайно...

- Иди сюда, - повторил он серьезнее.

На сей раз она повиновалась без колебаний, устроилась около него и прижалась к его боку, стараясь не задеть рану.

Ее кожа была холодна, как лед, ему это не понравилось. Он обнял ее, желая передать свое собственное тепло, когда она вздрогнула.

- Почему ты такая холодная?

- Помнишь, Даллас сказал нам, что он был исцелен царем Аркадианцев? Ну, я ему позвонила и сказала, что приду и отрежу его яйца, если король не подскажет мне, как тебя спасти. Он сказал, что открытые раны заживают лучше при низких температурах. Судя по всему, климат вашей планеты ближе к Арктике.

Этого Блу не знал. Он всегда жил здесь, на Земле.

- Если ты заболеешь из-за этого, я отшлепаю тебя так, как ты заслуживаешь. И я не позволю упираться и давать сдачи.

Она хмыкнула.

- Ты не сможешь остановить меня.

- Поспорим?

- Дорогой, ты слушал меня, когда я говорила о царе Аркадианцев? Я также спросила его, где ваши самые чувствительные места, нажав на которые, могу буквально за секунду заставить тебя рыдать и звать мамочку.

Он проглотил смешок.

- Все, что ты делаешь, заводит меня. - Он любил просыпаться с этой женщиной. Любил просто быть рядом, обнимать. Любил утешать ее, когда она утешала его. Он отчаянно любил ее.

Абсолютно, безумно, глубоко. Разве не эти слова она использовала?

Так или иначе, она стала для него всем.

Вызов будоражил. Он всегда предпочитал миссии и игры, где ему приходилось трудиться, чтобы победить. И Эви, безусловно, заставила его работать на пределе. Но, о, когда она сдала немного свои позиции, не было ничего слаще.

- Я заметила тот факт, что все, что шевелится, заводит тебя, - сказала она.

- Там, где присутствуешь ты, да.

Она усмехнулась, но веселое настроение в ближайшее время грозило превратиться в выворачивающие рыдания.

Повернувшись, он прижал ее к себе. Он никогда не видел ее такой сломленной, как сейчас, и это разрывало его на части.

- Винни Пух? - спросил он, как только она успокоилась достаточно, чтобы услышать. - Что случилось?

- Прости, - сказала она, всхлипывая и вытирая слезы дрожащей рукой. - Я держалась на адреналине, и теперь ты очнулся, и, ну, это прорвало плотину, но мне становится лучше.

Он поцеловал ее в висок, нежно.

- Спасибо, что позаботилась обо мне.

Она кивнула, ее щека потерялась о его грудь, тем самым посылая стрелы удовольствия прямо к паху.

- Я бы сделала это снова не раздумывая, - сказала она, - я бы сделала это, просто… я начинаю привязывать к тебе слишком сильно. Если ты умрешь… не уверена, что смогу жить без тебя.

Слова… мда. Он не собирался позволить себе раскиснуть от ее слов, но… да. Эта женщина.

Моя женщина.

Она любила его, также полностью, безумно, глубоко, независимо от того, понимала ли она это или нет.

- То, что я чувствую к тебе, тоже пугает меня, - признался он. - Прежде я никогда не чувствовал такого. Одержимость и зависимость, как будто меня отдельно не существует, я растворился в тебе.

- Ты не передумаешь?

- Нет, ты такая самодостаточная девушка, было трудно пройти через твои защитные барьеры. Но я сделал это, и хочу, чтобы ты нуждалась во мне, как я в тебе. Я хочу взаимной любви.

Пауза. Потом:

- Ты действительно со мной?

- Да.

И он не передумает.

- Блу, - прошептала она, целуя его в грудь чуть выше сердца.

- Я хочу тебя, милая. Очень сильно хочу.

- Мы не можем.

- Мы нет. А ты да.

- О да, да. Мне нравится эта мысль. Наконец, я сама все сделаю.

Она осторожно потянула его штаны, раздевая его. Потом села на кровать и сбросила свою одежду.

Когда Эви оседлала Блу, лунный свет окутал ее.

Когда ее жаркая влажность прижалась к члену, сквозь тело прошел разряд.

- Мне нравится смотреть на тебя с этого ракурса, - сказал он. - Ты самое красивое существо когда-либо созданное, Эвангелина Блэк.

- Нет. Это будешь ты. - Она обхватила грудь и наклонилась, предлагая ему.

Он облизал одну, потом - другую, и подул на обе, наблюдая за сосками.

- Люблю этих девочек.

- Мммммм, - простонала она. - Люби их сильнее.

- С удовольствием. - Он щелкнул языком по бисеринке соска, стал сосать, то снова лизать, как всегда наслаждаясь вкусом. Она простонала опять и потерлась вдоль его эрекции.

- Так идеально, милая, так идеально.

Он потянулся назад и схватился пальцами за изголовье кровати.

- Я никогда не смогу насытиться тобой.

Она обратила внимание на рот, целуя его, подкармливая страсть и удовольствие, покусывая его губы, скользя вверх и вниз вдоль его эрекции, так тепло и влажно… ее руки ласкали его по всему телу, изучая его, сводя с ума, ее жажда усиливала его собственную, уже неукротимую силу, обнажая чувства.

Без Эви не существовало Блу.

- Готова принять меня, детка?

- Еще как готова.

- Тогда возьми меня.

Она встала на колени и направила его, а потом медленно на него опустилась. Ему пришлось приложить усилие, чтобы не двинуть бедрами вверх и не войти глубже, полностью.

- Чувствуется так хорошо, - простонала она.

- Кому-то нужно преподать урок лингвистики. Чувствуется потрясающе.

Улыбка приподняла уголки ее губ, такая мощная, женственная.

- О, да?

Он практически вибрировал от голода, только эта женщина могла вызвать его.

- Да.

- Скажи мне, если я делаю тебе больно. - Она поднялась, прежде чем с силой опуститься вниз; его бедра выгнулись автоматически.

Да. Да, вот так.

- Еще, - выдохнул он. - Пожалуйста. Я смогу вынести это.

Она продолжила, сильнее и быстрее, и не останавливалась. Она нашла ритм и двигалась в нем, потерянная, дикая, берущая все, что хотела, все, в чем нуждалась, и он любил каждый момент, всегда выгибаясь, чтобы встретить ее, не заботясь о любой мгновенной боли, давая ей все, что у него было; и когда она закричала от оргазма, он сам достиг кульминации и излился, это было слишком сильное удовольствие, что вынести.

Она рухнула ему на грудь, переводя дыхание, влажная от пота, и, надо надеяться, слишком опустошенная для мечтаний. Она уплывала в сон, и он перекатил ее, вытер их обоих, и устроился около нее.

Впервые в его взрослой жизни, он почувствовал себя так, будто нашел дом.

На следующий день Блу сидел за столом с Эви на коленях.

- Она там, - сказал он, показывая на красную точку на экране. - Тиффани Стар.

Эви нахмурилась.

- Точка ничего мне не говорит.

- Она находится в отдаленной части штата Вермонт.

- Тогда мы едем в Вермонт.

Если им повезет, то мужчины семейства Стар тоже будут там. В противном случае им придется поработать.