Грубые черты сержанта смягчились:

- Я хорошо его помню, Миледи. Но ваш па знал, что вы хлебаете его эль, поэтому он смотрел в другую сторону и позволял вам. Красть его эль. Ха, вы тогда были действительно маленьким чертенком, но посмотрите-ка на себя теперь – леди Виолетта Дикополоска, правительница Саламандастрона и командующая всем Западным Побережьем!

С зазубренной кремовой полоской на своей морде и затуманенными фиалковыми глазами она каждым своим дюймом выглядела как благородная Леди Барсучиха. Виолетта усмехнулась:

- Счастливое было время, эти сезоны детства. Но что насчет настоящего, сержант – у вас есть что доложить?

Крепкий старый ветеран замялся, как бы не желая говорить. Затем он указал на клочок света костра на южном берегу:

- Э… прошу прощения, Госпожа, но эти четверо юнцов из Морского патруля – они должны были исполнять свои обязанности отсюда сверху, изнутри крепости вместо того, чтобы сидеть там вокруг костра, жарить каштаны и петь. Кто дал им на это позволение, спрашиваю я себя?

Нотка озабоченности появилась на морде Виолетти:

- Это я, сержант. Простите, я что-нибудь сделала не так?

Знаменный сержант отпил глоток своего подогретого эля.

- Ну, если это был ваш приказ, Миледи, то пусть будет так. Прошу извинить меня, но мне больше нечего сказать.

Виолетта всегда очень уважала Миггори. В замешательстве она опустила лапу на его плечо:

- Спасибо за то, что указали мне на мою ошибку, друг мой. Есть еще столько правил и традиций, которые я должна изучить…

Добряк-сержант похлопал по лапе на своем плече:

- Да нет, ничего такого, Миледи. Вы скоро научитесь. Эти четверо негодяев, что сидят там внизу, воспользовались вами. Они всего лишь рекруты второго сезона. Законы стажа Саламандастрона гласят, что они должны отслужить четыре сезона, прежде чем быть квалифицированными для ночных наблюдений снаружи.

Виолетта кивнула:

- Спасибо, сержант. Будьте уверены, в следующий раз в будущем я буду консультироваться с вами по поводу всех таких вопросов.

Старый заяц содрогнулся:

- Ничего страшного не случилось, Госпожа. Может, это чему-нибудь научит этих молодых хвастунов. Помяните мои слова, когда их сменный караул прибудет на рассвете, эти рекруты будут сидеть вокруг кучи пепла, продрогшие до кончиков своих хвостов и чихающие на чем свет стоит. Это научит их, как вас дурить до позволения им нарушать приказы!

Леди Виолетта хихикнула:

- Вы правы, сержант. Ну что, я удаляюсь в мою чудесную теплую постельку в кузнице. А вы?

Миггори проглотил остатки своего подогретого крапивного эля:

- А я направлюсь в казарменную спальню. В такие холодные ночи, как эта, храп Долгого Дозора мне не мешает. Спасибо за эль, и доброй ночи вам, Миледи.

Внизу, на побережье, четверо рекрутов – два зайца и две зайчихи – придвинулись ближе к огню. Пытаясь игнорировать пронизывающий холодный бриз, дувший им в спины, они держались мужественно, хрипло распевая:

Крыша – звезды для нас, ну а берег – наш пол,

Мы – друзья, и ревет пламя жарко,

Здесь внизу на песках мы каштаны печем,

Нет для воинов лучше подарка!

И начальник-сержант не появится здесь,

Чтобы кучу приказов орать,

Ледяной ясный взор устремивши на нас –

Смирно! Левой! Равняйсь! Раз-два-ать!

Спать мы будем весь день, пока парни в делах,

И храпеть, как ежата из нор,

Столько будем дружить, сколь отпущено жить,

И пусть славится Долгий Дозор!

Соревнуясь с рокотом и шипением разбивающихся волн, четверо юных зайцев энергично распевали песню, полные радостей жизни, так, как могут быть только молодые. Они и не подозревали, что за ними наблюдают злые смертоносные глаза.

Большинство живых существ соглашается, что когда день холодный и дождливый, лучше всего находиться в помещении. Одним из любимейших рэдволльских убежищ являются подвалы аббатства, где главная выдра-хранитель погребов – Джем Гурди. Крупный жизнерадостный самец-выдра всегда рад приветствовать каждого. Его кузнечный горн постоянно пылает, излучая тепло огня из старых бочарных клепок и кусков угля. Два компаньона Джема, Кротоначальник Руго и рэдволльский звонарь, белка, известная как Колокол Динь, обычно руководят едой и весельем для всех. На огонь поставлен старый железный щит, и каштаны свалены на него грудой для жарки. Старому и малому дают заостренные палочки, чтобы доставать каштаны, когда они готовы. Очищенными их погружают в миску с васильковым медом. У Джема есть чудесная коллекция больших раковин моллюсков, которые ему прислали его кузены – морские выдры. Он сидит при бочонке «Баггалуба», раздавая раковины, до краев наполненные восхитительным напитком (приготовленным по рецепту, который известен одному лишь Джему).

Много приятных дней проводит в подвалах Джема Гурди рэдволльское общество, играя на музыкальных инструментах, распевая песни, разгадывая загадки и слушая поэмы и истории, наслаждаясь деликатесами и попивая добрый «Баггалуб». Кротоначальник играет на своем мелодеоне, в то время как Колокол Динь распевает свой вызов, чтобы начать процедуру, итак:

Снаружи дождь и холода,

Но нам уютно и тепло.

Сейчас я имя назову

Того, кому так повезло

Нас доброй песенкой развлечь

Иль танцем, шуткой и стихом.

Итак, внимание – кружусь,

И я остановлюсь на том…

Повисла тишина (если не считать нескольких смешков), когда лапа Диня закружилась по публике, внезапно замерев на месте по его выбору, и он объявил имя:

- Матушка Воппл!

Пушистая водяная полевка, бывшая главным поваром Рэдволла, встала посреди гулких аплодисментов, застенчиво переминаясь на задних лапах:

- Боже мой, друзья, да я ведь совсем не из певцов!

Все звери знали, что Воппл была хорошим певцом, но ее всегда надо было упрашивать. Просьбы Диббунов были самыми шумными:

- О, ну пожалуйста, матушка, спой нам ту, п’о Диббунский Пи’ог!

Воппл украдкой усмехнулась, нервно перебирая завязки своего передника. Затем она кивнула Кротоначальнику, который заиграл вступительные такты, когда она начала петь:

Кто из детей не хочет спать,

И старшим кто дерзит,

И кто не любит мыться,

Тот гнев мой возбудит.

Не убежишь, не улетишь,

Идем со мной, дружок,

Не вырывайся, ведь попал

Ты в Диббунский Пирог!

Ах, пирог, мой пирог,

Не совру тебе, дружок,

Коль ты шалишь, то угодишь

Ты в Диббунский Пирог!

Намажу его медом,

Ведь кислый вы народ,

Мукой его посыплю,

Каштан засуну в рот,

Задвину его в печку,

Скажу – настал твой час,

Ведь с коркой Диббунский Пирог

Нынче на обед у нас!

Ах, пирог мой, пирог,

Не кричи, не плачь, дружок –

Коль ты шалишь, то угодишь

Ты в Диббунский Пирог!

Диббуны охотно пели припев и громко аплодировали Матушке, хихикая и пофыркивая по поводу самой идеи Диббунского Пирога.

Кротоначальник Руго покачал головой с притворной серьезностью:

- Бурр, вы, маленькие негодники, я бы на вашем месте так громко не смеялся, а не то Матушка Воппл сделает из вас пирожки!

Полевочка-Диббун Бринки посмеялась над этой идеей:

- Ха! Еще ни одного Диббуна никогда не запекли в пирог!

Старый Фоттлинк, древняя мышь, бывший летописцем Рэдволла, перебил ее: