Батлер зло сплюнул под ноги и махнул рукой.

— В смутные времена, Свочик, сам знаешь, что на поверхность по обыкновению всплывает, хотя и так оно редко когда тонет, — сочувственно улыбнулась Софья и, остановившись, повернулась к сыну. — Кстати, о детях, раз уж ты упомянул их нежные ушки, не привыкшие к некоторым выражениям… Гоша, тебе еще не надоело весь день за нами хвостом мотаться?

Мальчик, упрямо поджав губы, отрицательно покачал головой. Как только маме на ум такая нелепая мысль пришла, если Своч столько интересного рассказывает? Да и её саму видеть — одно сплошное удовольствие.

— Ты сегодня очень странно себя ведешь, непривычно. Слишком уж тихо, точно тень, — с легкой задумчивостью проговорила Софья, пристально изучая моментально смутившегося Каджи. — Смотри, еще разок на этой неделе крепко приложишься затылком о стену, так, чего доброго, и вовсе изменишься. Станешь, например, безропотно послушным. Я конечно не против, но вот тебе, сын, оно надо?

Не дождавшись ответа, женщина, прикрыв ладонью глаза от яркого солнечного света, перевела взгляд на небо, по которому неспешно плыли тут и там кучерявые сугробы облаков. Светило уже на четверть спряталось за высокую стену замка, ненавязчиво намекая на скорый ужин. По правде, так его хоть прямо сейчас распоряжайся накрывать, настолько все они проголодались, нагулявшись-наскакавшись на свежем воздухе. У Гоши вообще при одной мысли о еде начиналось во рту бурное слюноотделение, которым не мудрено и захлебнуться ненароком. Но, как оказалось, у Софьи Каджи еще имелись в запасе планы, как им скоротать время до принятия пищи.

— Надо же, едва не забыла: сегодня казнь оборотня! Странно, ведь проезжая мимо, я прекрасно видела, что народ в посаде уже собирается на Лобнице перед замком, но, заговорившись с тобой, не обратила внимания. Извини, Своч, но я с семейством обязана присутствовать на казни, — женщина подхватила Батлера под локоток и, круто изменив направление их первоначального движения, направилась к выходу за крепостную стену, распорядившись. — А ты, Гоша, найди сестру, и поживее приходите на площадь. Не заставляйте подданных томиться в ожидании, нет в том чести. Ирга сейчас должна учиться вышивать крестиком в своей комнате под присмотром пестуньи Любани, если конечно опять не удрала куда-нибудь, обхитрив старую тетушку.

Каджи понимающе кивнул и не шибко скорым шагом направился к широкой лестнице из десятка истертых гранитных ступеней, ведущих к тяжелым дубовым створкам парадного входа в цитадель, сейчас из-за жары наполовину распахнутых. На прощание он успел услышать диалог неспешно удаляющихся взрослых.

— А не рановато девочке смотреть на такое, — Своч запнулся, подбирая слово, — …кровавое зрелище?

— Конечно рановато, — печально вздохнула Софья, но спустя мгновение твердо добавила: — Но нужно! Ничего не поделаешь, коли монстра отловили в наших владениях, и приговор ему от имени короля утвержден её братом, хотя он долго колебался перед тем, как приложить ладонь к пергаменту. Возможно, что нежелание Гоши видеть воочию казнь живого существа, пусть даже монстра, виновного в гибели нескольких человек, и послужило одной из побудительных причин, подтолкнувших его вчера к попытке сбежать, куда глаза глядят? Знаешь, Свочик, мне иногда кажется, что моему сыну не по плечу окажется та ноша ответственности не столько за свою личную судьбу, сколько за всё наше государство, которая ему уготована. Эх, был бы жив Риард, и всё сложилось бы иначе… А Гоша еще не готов к таким трудностям. Слишком уж сын порой мягкий в суждениях и поступках. Да и он всего-навсего лишь мальчишка пока. Мне кажется, не дорос Гоша до обладания властью, до осознания опасностей, от неё исходящей, до противостояния соблазнам пользоваться ею по своей сиюминутной прихоти. И уж тем более он мал для ваших изощренных дворцовых интриг, будь они прокляты!

Каджи, озадаченный характеристикой своего двойника, занес ногу над первой ступенькой, вцепившись пальцами в парапет, да так и замер, заинтересованный дослушать разговор до конца. Но именно на самом интересном месте женщина обернулась, и чуть нахмурив брови на удивленном лице, полюбопытствовала словно невзначай:

— Разве ты еще здесь, Гоша? А я-то думала, что ты уже успел до сестренкиной опочивальни добежать.

Укоризненно поджав уголки губ, хотя её глаза продолжали по-прежнему лучиться исключительно любовью, правда, с заметной примесью сверкающих там же веселых искорок, женщина вновь переключила всё свое внимание на редкого и долгожданного гостя. А как тут уйдешь, если любопытство выгрызает душу изнутри, точно прожорливый червячок спелое яблочко? Каджи быстренько повернул СКИТ[17] на пальце на четверть оборота, уверенно-привычно произнеся в мыслях, что с этого момента он теперь невидим. И, конечно же, остался стоять на месте, напряженно вслушиваясь в постепенно удаляющийся голос Своча.

— Зря ты так думаешь, Софи, — мягко возмутился Батлер. — В истории полно примеров, говорящих об обратном. Дело не в возрасте, а в том, каков человек. Олекс Прощающий получил по наследству монарший венец на голову в семилетнем возрасте, а регента при нем не было, так как в то время ни в чьих жилах больше не текла даже малая струйка королевской крови. Кстати, Совет Тринадцати именно в те покрытые мхом памяти века появился на свет. Но Совет не правит, а лишь только помогает венценосному, немного облегчая его бремя. И кто скажет, что годы правления Олекса оказались несчастливыми для страны или народа? Отнюдь! Государство процветало и укреплялось, а его жители благоденствовали. Или взять например принца Азиса Мученика. В пятнадцать годков во главе крохотной армии, а скорее уж крупного отряда, совместно с малой частью Серой Тысячи рискнул в непростое для всех время пройти через Волчью Пасть на ту стороны Дымчатых гор, чтоб снять нешуточную угрозу из-за чрезмерно расплодившихся оборотней. Почти год они прочесывали Загорье и вырезали всех встречных чудовищ одного за другим, неся потери, но не отступая, пока сами таинственно не сгинули в одночасье в Чащобе Печали. Ну так и оборотни почти на целый век оставили Волчью Пасть в покое, если не считать единичных нападений… А будущего короля Прока Опасника оженили в двенадцать лет, что впрочем, не так уж и редко происходило как и у нас в стране, так и в сопредельных государствах. Эка невидаль! А почему этот весьма заурядный случай запомнился? Да потому, что от будущего монарха интересы страны требовали такой жертвы, иначе быть войне с Копанским Союзом Вольников. А не им, ни нам она тогда не была выгодна, — Своч звонко и весело рассмеялся. — Вместо войны мы преобрели союзников, а венценосный получил вполне симпатичную жену, если судить по старым портретам в Тихом зале королевского дворца в столице. Говорят, кстати, что хоть и поженила их политика, но со временем, повзрослев, они прониклись друг к другу весьма дружескими чувствами, а затем уж и полюбили навязанного судьбой избранника по-настоящему. И лишь смерть их разлучила, как говорится в летописях. И судя по количеству отпрысков королевской четы, в написанное придворным хронистом легко веришь… А взять хоть вашу семью. Вспомни-ка Ната Каджи! В каком возрасте на него ответственность свалилась?

— Как и на Гошу, в двенадцать, — подтвердила Софья. — Но тогда не намечалось подобной свистопляски вокруг монаршего престола. Да и сам король Марк помирать не собирался в ближайшее десятилетие, несмотря на всё своё распутство и безалаберность. Рядом с ним Нату грозила единственная опасность: лопнуть от обжорства на одной из регулярных пирушек самодержца или упиться там вусмерть. Король любил приложиться к чарке с утра пораньше, даже еще не умывшись, и на дух не переносил водохлёбов в своем ближайшем окружении. А изрядно перебравши к вечеру разнообразного хмельного, он запросто мог и на плаху отправить жутко подозрительного трезвенника, на скорую руку приспособив под неё любую ближайшую бочку. А уж хоть один палач всегда среди собутыльников отыщется…