Последний рубящий замах противника Талион принял как-то очень уж неуклюже. В крайнем случае, Янке именно неуклюжесть померещилась в движениях своего телохранителя. Сердце девчонки испуганно вздрогнуло. Но уже спустя секунду, из груди принцессы вырвался вздох облегчения, когда она увидела, что неуклюжесть сказочным образом превратилась в очевидное преимущество. События следующей минуты промелькнули в её сознании, как отдельные, хаотичные картинки калейдоскопа, резко сменяющие друг друга. Талион с мечом, занесенным над головой, чуть присел вниз, словно обессилел. Вот он уже проскользнул на шаг вперед в тыл противника. Сильный удар ноги в сгиб колена Раймака, продолжающего по инерции разрубать пустоту перед собой. А теперь князь уже стоит коленопреклоненный, словно решил помолиться посреди боя. Кулак Талиона, в мгновение ока развернувшегося циркулем на одной ноге и вновь оказавшегося лицом к лицу с противником, утяжеленный рукоятью меча, точно кастетом, с сокрушающей силой врезается в переносицу коленопреклоненного князя. Раймак стремительно валится на спину, а острие клинка телохранителя уже мчится строго сверху вниз вдогонку за врагом. На этом поединок и закончился: ноги распластавшегося на земле князя еще судорожно подергиваются в пыли, скрюченные пальцы скребут утоптанную почву, обламывая ногти, но встать ему больше не суждено. Меч Талиона с легкостью пробил горло противника, вонзившись точно в ложбинку под кадыком, и остановился на достигнутом, лишь когда хрустнули перерубленные позвонки.

— Еще есть среди вас те, кого я сегодня чем-то оскорбил или обидел? — телохранитель принцессы Яны медленно осмотрел ряды притихших зрителей. — Не стесняйтесь, выходите. Если я был не прав, то извинюсь… коль посчитаю нужным.

Оскорбленных не сыскалось. А недвусмысленное послание таинственным заговорщикам, как и обещал Её Высочеству Талион, было отправлено. И смысл его оказался простым и понятным.