— Ваше Высочество, мне кажется или вы и на самом деле последнее время избегаете встреч со мной? — мужчина не шелохнулся, провожая принцессу внимательным взглядом карих глаз. — Вы уже неделю не заглядывали в кумирию. А стоит мне, вашему скромному Голосу, шепчущему в ухо Единорога, встретиться с Вашим Высочеством, как у вас сразу же находятся срочные и неотложные дела. Я, конечно, по-прежнему стараюсь и усердствую в молитвах ради вашего блага, но что может значить для Единорога всего лишь Голос его служителя, если та, о ком жрец просит, не желает лично за себя походатайствовать пред ликом Его? Разве не стоит одна крохотная капелька вашей драгоценной крови, пролитая на жертвенный алтарь, тех милостей, что Единорог потом возвернет сторицей, дав сил вам и отняв их у ваших недругов?
Голос мужчины лился неспешным потоком искреннего недоумения, приправленного щепоткой печального сожаления и щедро посыпанного сверху укоризной, точно он неразумное дитятко наставлял. Получалось у него вполне убедительно увещевать, и в другое время Лекс возможно даже прислушалась бы к словам жреца. Ну, или хотя бы сделала вид, что прислушалась. Но сейчас все её мысли занимали другие, более приземленные, прозаические и насущные проблемы. И по мнению девушки, в своем-то мире не отличавшейся особой религиозностью, они намного важнее общения с местным божеством, которое, кстати, оказывается, крови жаждет. Пусть пока только капельку хочет получить в обмен на якобы потом ниспосланные блага, но ведь лиха беда начало. Ну уж нет, дудки! Ей, конечно, не жалко пожертвовать немножко своей крови на хорошее дело, но тут донорством и не пахнет, так что перетопчется Единорог в своем стойле и без её спонсорства.
— Жертвенный алтарь — не то поле битвы, на котором я хотела бы пролить свою кровь. Даже капельку! В крайнем случае, не сейчас. А дел у меня и вправду много. Не огорчайтесь и не принимайте близко к сердцу, я вас вовсе не избегаю. Так могло показаться на первый взгляд, но он неверный, с искаженной перспективой. — Янка остановилась и, развернувшись вполоборота, оглянулась на служителя культа. Желая чуточку пошутить, девушка воздела вверх указательный палец, подняв руку на уровень груди, и с многозначительной серьезностью в голосе произнесла: — А истина где-то там…
— Вы сильно изменились за последние дни, принцесса, — не обратив внимания на указанное местонахождение истины, жрец пристально всматривался в лицо Яны. Колдунье даже почудилось, что он пытается прочесть мысли, в эту минуту блуждающие в голове собеседницы, не отрывая настороженного взгляда от её глаз, через которые так и норовит проникнуть внутрь её сознания. — Вас что-то беспокоит? У меня нехорошее предчувствие относительно того…
— Вообще-то да, беспокоит, — не дав озвучить предчувствия, чтобы они ненароком не сбылись, быстро перебила девушка. — Мне вот сегодня одна мысль не дает покоя. Может ли правда вред принести? Как вы думаете?
— От правды ровно столько ж вреда, сколько блага ото лжи, — витиевато высказался жрец без долгих раздумий, словно заранее заготовленную цитату прочитал из записной книжки. — Да и понятия эти эфемерны. Правда одного, легко оборачивается ложью для другого. И наоборот. А благо порой трудно отличить от вреда. Всё зависит от того…
— Благодарю! — принцесса вежливо кивнула, не дослушав до конца, и уже более быстрым шагом направилась к замку. — Я не сомневалась в вашей мудрости. И в кумирию загляну на днях, не беспокойтесь. Вот только некоторые важные дела решу и обязательно приду лично пошептаться с Единорогом на сон грядущий.
…Ужин прошел тихо, мирно и спокойно. Янка даже мысленно его обозвала полусонной прелюдией к тайной вечере. Слуги крутились вокруг стола с осторожно-предупредительной незаметностью, словно мышки вблизи лакомящихся молочком кошек. А «кошек» в зале было только две: принцесса и её верная фрейлина. Но и Катя Дождик, обычно веселая и шебутная говорунья-хохотушка, в этот вечер больше походила на молчаливую тень Её Высочества, чем на живого человека. За весь ужин она и пары предложений не произнесла, неведомо где витая думами, и с ленцой ковыряясь ложечкой в тарелке с овощным рагу. А к поджаристой отбивной так и вовсе не притронулась.
Принцесса же, напротив, выказала отменный аппетит, споро расправившись с поданным блюдом и немедленно затребовав добавки. Опорожнив вторую тарелку, колдунья почти насытилась, но и от фруктового десерта не отказалась. А еще она на сей раз вполне уверенно приложилась губами к кубку, до краев наполненному ароматным вином. И причин тому несколько. Янке со страшной силой хотелось пить, ведь кроме молока за завтраком ей сегодня больше ничего не удалось отведать. А денек выдался жарким, как в прямом, так и в переносном смысле. Вот и пришлось девушке утолять жажду тем, что подали, не вызывая излишних подозрений очередным капризничаньем. Да и вздумалось ей немножко храбрости себе придать таким нехитрым способом перед тем, как приступит к задуманному. А то, если сказать честно, не таясь, так у неё немножко коленки от страха тряслись, да и по чуть дрожащим рукам заметно, что в теле легкий мандраж поселился. Надобно незванного квартиранта немедленно выселить, пока не он обосновался там всерьез и надолго.
Против ожиданий напиток в кубке не показался Янке противным или хотя бы невкусным. Нет, вино с неведомого Вишневого Взморья обладало приятным малиновым вкусом, да и особой крепостью не отличалось. Поначалу колдунье даже подумалось, что предугадав её желания, к столу подали обыкновенный сок из ягод. Но по мере того, как чаша пустела, она поняла, что ошиблась. Глазки принцессы заблестели, в голове легонечко зашумело, словно Янку непостижимым образом переместили на то самое Взморье, усадив прямо возле мягко накатывающих на берег морских волн наслаждаться их негромким успокаивающим плеском. По телу девушки разлилась приятная расслабленность, а мандраж, наскоро упаковав чемоданы, съехал в неизвестном направлении. Мысли Её Высочества тоже успокоились, став похожими на струящуюся полупрозрачную кисею под дуновением летнего вечернего бриза.
Одновременно с поставленным на столешницу пустым кубком в зале появился Талион, бодро прохромавший к излюбленному им окну. Вот только нервно расхаживать за спиной фрейлины он в этот раз не стал. Впрочем, и оседлать подоконник верному стражу тоже не довелось. Янка, предварительно распорядившись убрать всё лишнее со стола, поманила его пальцем. Когда телохранитель приблизился, колдунья скромно попросила:
— Талиончик, не в службу, а в дружбу, разыщи, пожалуйста, в замке командира Лютооких и моего наставника магии. И пригласи их сюда, буду речь держать пред вами. Я тут подумала… Короче, определилась со своим решением, которое вы от меня с нетерпением ждете. Нам всем есть о чём поговорить и что обсудить. А мы с Катей вас здесь подождем. Исполнение моей просьбы не займет много времени?
— Ничуть, Ваше Высочество, — телохранитель изобразил галантный поклон, и когда его лицо оказалось на одном уровне с умиротворенной мордашкой Янки, негромко поинтересовался: — Принцесса, а вы уверены, что присутствие фрейлины и наставника так уж необходимо при этом важном разговоре?
— Еще как уверена, Талион! — полушутя, полусерьезно ответила девушка, заговорщически подмигнув телохранителю. — Не зря же я почти половину дня провела в одиночестве, размышляя, подсчитывая все «за» и «против», прикидывая возможные последствия.
— Хорошо, не буду спорить, вам виднее, — неожиданно легко согласился мужчина, выпрямляясь.
— Вот именно, мне решать, как поступить со своей собственной жизнью. Но и от вашей помощи я не откажусь, — вовремя поймав за рукав слугу, потянувшегося за кувшинчиком с малиновым вином, принцесса повелела: — Сперва налей в кубок, а потом поставь его назад, где взял. Будет чем заняться, пока жду приглашенных…
Собственно, ожидание не затянулось. Янка успела лишь единожды приложиться к кубку, смочив губы крошечным глоточком ягодной веселухи, как прибыл начальник её личной гвардии. Желдак мимолетно уколол насупленным взором фрейлину и перевел откровенно недоумевающий взгляд на принцессу, устраиваясь в кресле по правой стороне стола. Девушка ничего вслух ему не ответила на немой вопрос, но зато постаралась вложить в улыбку столько тепла, что ей самой тут же стало жарко, даже испарина на лбу выступила. Хотя куда уж жарче-то? Лето и так ни на миг не отпускает из своих навязчиво-знойных объятий. Не дождавшись вразумительного объяснения от принцессы, командир лютооких стражей хмуро насупил брови и принялся настукивать пальцами ритмичный марш по подлокотнику кресла.
