— Какими врагами? — устало спросила Олиф, пытаясь отделаться от ужасного осадка, который остался после визита Хозяина Песчаников.

— Да всеми девочками! — девушка переходила на повышенные тона.

— А наказание?

— Ты нажила себе заклятых врагов! Это тебе не наказание?!

— А… э-э… телесное наказание?

— Пушок, ты что, это все устроила только чтобы…

— Нет, мне правда понравился Ринслер, — соврала Олиф.

— Ты хоть понимаешь, что наделала?!

— Нет, и понимать не хочу. — Она очень надеялась, что этот мужик все-таки оправдает свою репутацию, и не оставит ее мучиться таким ужасающим наказанием, как обида «лапочек».

— Не хочешь? Ах, не хочешь! — взвилась рыжая. — Ринслер выбирал всегда меня, ясно?! И будет делать это постоянно! Чего ты этим добивалась?! Почему ты вообще его выбрала?!

— Прости, я никого не хотела обидеть. — Все это напоминало Олиф какой-то цирк, и сейчас, похоже, начинался номер с мартышками.

— Поздно! Ты уже обидела! Ты пошла против всех! Да все время мы тут друг за друга горой, и вдруг из-за какой-то девчонки все должно перевернуться вверх дном?! Знаешь что! Или ты отменяешь свое решение, или убирайся отсюда!

— Ты меня выгоняешь? — искренне удивилась Олиф.

— Да. Отменяй свое решение.

— Нет.

— Да ты… тварь! Уж поверь мне, жизнь тебе больше никогда не покажется сладкой! — Рыжая быстро подошла к двери, злобно распахнула и с силой ею хлопнула.

У Олиф никогда не ладились отношения с людьми, а уж с коллективом тем более, но того, что ее выгонят так быстро — она не ожидала. В голове появился какой-то туман, а в душе зародилось беспокойство. Конечно, эта «лапочка» не должна вроде бы сделать ничего плохого, но, тем не менее, когда дверь в комнату снова распахнулась, девушка испуганно вздрогнула.

Внутрь вошла рыжая, а за ней один из Песчаников.

— Вот она, я не желаю с ней больше жить.

— Я уже сказал: свободных комнат нет.

— Да мне все равно! — злобно прошипела «лапочка». — Либо вы выселяете ее отсюда, либо… ты сам знаешь, что мы можем сделать!

— Свободных комнат нет, — как заведенный повторил ее спутник.

— Тогда поселите ее к старухам! Плевать, что вы будете делать, только уберите ее от меня!

«Да, сильно же я ее задела», — подумала Олиф.

Песчаник молча переводил взгляд со взбешенной девушки на совсем притихшую.

— Поверь, дорогой, если не выселите ее, мы вам тут такой устро…

— Ладно, — кивнул мужчина. — Все будет сделано.

Олиф почувствовала, как у нее сердце ухнуло в пятки. Они же не могут от нее так просто избавиться, ведь тогда Хозяин придет в бешенство! Наверное. Девушка настороженно наблюдала за каждым движением Песчаника. Тот на секунду выглянул в коридор, что-то крикнул и снова вернулся, не закрывая дверь.

— Вставай, — жестко приказал.

— Нет, — испугалась Олиф.

— Я сказал вставай. Быстро!

Девушка не шелохнулась. Мужчина злобно что-то сказал, быстро подошел к ней, резко схватил за локоть и дернул на себя, поднимая с кровати.

— Отпустите меня! — вскричала она.

— Не рыпайся, — пропыхтел он в ответ, пытаясь удержать вырывающуюся девчонку.

— Не трогай меня! Отпусти! А-а!

Олиф силой выпихнули наружу, она получила удар в спину, не удержалась на ногах и грохнулась на коленки.

Послышался щелчок двери. Песчаник снова схватил девушку под локти, но теперь удержать силой не пытался, и когда Олиф вырвалась из-под его цепких пальцев, злорадно сообщил, кортавя слова своим акцентом:

— И куда ты побежишь? Ты хоть знаешь, сколько тут тоннелей? Ты заблудишься после первого же поворота, а там повезет, если на кого-нибудь наткнешься. Или не повезет. Я веду тебя в твою новую комнату. Так что выбирай, что тебе дороже.

Девушка зло уставилась на него.

— Силой тебя никто не поведет, — добавил он, после возникшей паузы.

Олиф покорно опустила глаза и подошла к мужчине. Он повел ее вдоль коридора, а она старалась не касаться его, по-прежнему испытывая жуткое отвращение к их телам, состоящим из песка.

Из комнат выглядывали девушки, прожигая девушку колючими взглядами. Ей почему-то вспомнился день Народного собрания: вот точно так же ее вели к Песчаной Завесе, и точно такие же взгляды летели ей вслед.

Что ж, она пережила это однажды, справится и еще раз. В конце концов, ее же ведут в новую комнату, кто знает, может, она намного лучше прежней.

Однако в том, что она ошибалась, девушка убедилась еще в тоннеле. Стоило им завернуть в очередной поворот, как Песчаник замедлил ход, и сразу стало понятно: пришли. Во всем длинном коридоре горел лишь один факел, отбрасывая еще более зловещие тени, вперемешку с зеленым свечением светожелов.

Они с Песчаником приблизились к одной из дверей. Песочный мужчина деликатно постучал, послышался щелчок, и на пороге появилась маленькая, худая женщина. На лет ей было лет пятьдесят, тонкие седые волосы уложены в тугой пучок, морщины оставили неприятный отпечаток на ее лице. Глаза впалые, уставшие.

Женщина смотрела на новоприбывших с удивлением.

— Вы что-то хотели? — голос слабый, немощный.

— К вам новая соседка.

— Но разве ей не положено…

— Это ненадолго, пока не освободится место.

— Хорошо, милая, проходи.

Женщина посторонилась, пропуская внутрь растерянную девушку. Та нерешительно шагнула за порог, обернулась, но входная дверь уже захлопнулась.

— Располагайся, не стесняйся.

Эта комната, в отличие от комнаты «лапочки», была просто невероятно большой и длинной. По стенам с двух сторон стояло множество двухэтажных кроватей, из черного, прогнивающего дерева. Вокруг них суетились женщины, и все они, как один, были немолодыми и утратившими свою красоту. Они суетились, говорили друг с другом, переходили от одной кровати к другой, кто-то копошился в белье, кто-то менял воду в тазике, словом, жизнь здесь била ключом.

— Как тебя зовут? — подала голос женщина, что встретила их на пороге.

— Олиф.

— Твое имя, или «подружки» дали? — прозорливо поинтересовалась она.

— Мое, — кивнула девушка и нерешительно спросила: — А вас как зовут?

— Я Фрида. Итак, Олиф, пойдем со мной, я покажу тебе твое место.

Женщина схватила ее за руку и повела вдоль двухэтажных кроватей. Все присутствующие провожали их любопытными взглядами. Олиф вся съежилась и мечтала только об одном: стать невидимой. Наконец, Фрида остановилась и кивком указала на двухэтажную кровать, ничем не отличающуюся от остальных. На нижней полке лежала полная женщина, в белом фартуке. Она, казалось, не замечала ничего вокруг, и единственное по чему ее можно было отличить от мертвеца — это невнятные подрагивания ногой.

— Это Мэг, не волнуйся, она встает крайне редко и тебе не помешает.

Олиф поняла, что ей придется лезть на вторую полку. Девушка подошла к лестнице, схватилась за края и ступила на первую деревяшку. Та со крипом прогнулась.

— Не бойся, не сломается, — подбодрила сзади Фрида.

Олиф глубоко вдохнула и быстро преодолела оставшееся расстояние. От постельного белья пахло чьим-то немытым телом и по всей простыне виднелись темные пятна грязи. Девушка лишь поджала губы.

Когда Фрида удалилась, Олиф скинула подушку к Мэг, и легла на спину. Не то чтобы она не любила спать на подушке, просто заразиться чужими вшами ей совершенно не хотелось.

Девушка закрыла глаза и стала прислушиваться к шуму вокруг. Где-то неподалеку слышалось плескание воды, недовольные голоса нескольких женщин. Олиф совершенно ничего не понимала, но кое о чем догадывалась: например о том, что это помещение выделили специально для тех, кто давно утратил свое обаяние и привлекательность. Скорее всего, они здесь являются кем-то вроде служанок.

Самое абсурдное — это то, что ее сюда отправили из-за какой-то мелочной ссоры. И хотя Олиф не привыкла ни к здешним порядкам, ни к здешним людям, она давно заметила, что все здесь слегка сдвинуты рассудком. Если посмотреть с этой точки зрения, то становится ясным, почему рыжая так взъелась, да и вообще, почему Хозяин больше походит на циркового клоуна, а имена здесь раздают, как клички коровам.