Цыгане явились на графский двор,

Играя на тамбурине.

Так звонко  гремел их веселый хор,

Что в замке проснулась графиня.

Танцуя,  сбежала она на крыльцо,

И  громче  цыгане  запели.

Увидев ее молодое лицо,

Они ее сглазить успели.

—  Шелка дорогие  снимите  с  меня,

Подайте мне шаль простую.

Пускай  от меня отречется  родня,  —

С цыганами в степь ухожу я.

Вчера мне служанки стелили  кровать

У мужа в богатом доме.

А нынче  в амбаре я лягу спать

С цыганами на соломе!

— Пойдешь ли со мною,  — спросил ее Джек,

Скитаться  в ненастье  и  стужу?

Клянусь я ножом,  не  вернешься  вовек

Ты в замок оставленный  — к мужу!

— С тобою я рада весь мир обойти

И плыть по морям-океанам.

С тобою готова погибнуть в пути,

С моим кареглазым цыганом!

Дорога бежит по лесам,  по  горам,

То низко бежит,  то  высоко,

Но вот выбегает она к берегам

Шумящего в скалах потока.

-   Бывало, я в воду спускалась верхом,

И лорд мой  был рядом со мною.

Теперь перейду я поток босиком

С тяжелым мешком за спиною!

Покинутый  граф  воротился домой.

Скликает он нянек и  мамок.

Ему говорят:  — На шатер кочевой

Она променяла твой  замок.

-  Седлайте живей вороного коня.

За ним  не угнаться гнедому.

Пока ее нет на седле у меня,

Дорогу забуду я к дому!

Дорога бежит по лесам,  по горам,

То низко бежит, то  высоко.

Но вот выбегает она к берегам

Шумящего в скалах потока.

-   Вернись,  молодая  графиня,  домой.

Ты будешь в атласе и в шелке

До смерти  сидеть за высокой стеной

В своей одинокой светелке!

-   О нет, дорогой!  Не  воротишь домой

Меня  ни  мольбою,  ни  силой.

Кто  варит свой  мед, тот сам  его пьет.

А я его крепко сварила!

Он  был  пригожим  молодцом,

Когда служить пошел

Пажом усердным в графский дом

За деньги и за стол.

Ему приглянулась хозяйская дочь,

Надежда и гордость отца,

И тайною клятвой они поклялись

Друг друга любить до конца.

Однажды летнею  порой,

Когда раскрылся лист,

Шел у влюбленных разговор

Под соловьиный свист.

-   О  Вилли, тесен  мой  наряд,

Что прежде  был  широк,

И  вянет-вянет нежный  цвет

Моих румяных щек.

Когда узнает мой отец,

Что  пояс тесен  мне,

Меня  запрет  он,  а тебя

Повесит на стене.

Ты завтра  к окну моему приходи

Украдкой  на склоне дня.

К тебе с  карниза я спущусь,

А ты  поймай  меня!

Вот солнце  встало и зашло,

И ждет он под окном

С той стороны,  где свет луны

Не озаряет дом.

Открыла девушка окно,

Ступила на карниз

И  с  высоты на красный  плащ

К нему слетела вниз.

Зеленая чаща приют им дала,

И прежде чем кончилась ночь,

Прекрасного сына в лесу родила

Под звездами  графская дочь.

В тумане утро занялось

Над зеленью дубрав,

Когда от тягостного сна

Очнулся старый граф.

Идет будить он верных слуг

В рассветной тишине.

— Где дочь моя и почему

Не поднялась ко мне?

Тревожно  спал я  в эту  ночь

И  видел  сон  такой:

Бедняжку-дочь уносит прочь

Соленый  вал  морской.

В лесу густом, на дне морском

Или  в степном  краю

Должны вы мертвой иль живой

Найти  мне дочь мою!

Искали  они и ночи  и дни,

Не зная покоя и  сна,

И  вот очутились в дремучем лесу,

Где сына качала  она.

«Баюшки-баю,  мой  милый  сынок,

В чаще зеленой усни.

Если  бездомным ты  будешь,  сынок,

Мать и отца не вини!»

Спящего  мальчика поднял  старик

И ласково  стал  целовать.

— Я рад бы  повесить отца твоего,

Но жаль твою бедную мать.

Из чащи домой я тебя принесу,

И пусть тебя люди зовут

По имени  птицы,  живущей  в лесу,

Пусть так и зовут:  Робин  Гуд!

Иные поют о зеленой траве,

Другие  — про белый лен.

А третьи  поют про тебя,  Робин  Гуд,

Не  ведая,  где ты  рожден.

Не  в отчем дому,  не в родном терему,

Не  в горницах  цветных,  —

В лесу родился Робин Гуд

Под щебет птиц лесных.