— Я правильно понял, — продолжал Сэм, — после этого группа распалась?

Тесса заморгала, сжала губы, словно пытаясь собрать разбегающиеся мысли.

— Распалась, — рассеянно повторила она.

— Насколько я понял, вы больше не поете с ними. Из этого я и заключаю, что группа распалась. А если нет, то почему же вы все-таки ушли из нее?

— Долго объяснять… — пробормотала она. «Как, в самом деле, объяснить ему, что теперь меня трясет от одной мысли петь в студии, не то что перед многотысячной толпой…»

— После того случая, — тихо произнесла она, — во мне словно что-то переменилось…

«Еще бы, — думала она, — переменится… когда тебя потом собирали едва ли не по частям…»

— Я решила, что лучше мне уйти…

Сколько слез, сколько муки было в этих на первый взгляд беспечно сказанных словах…

— …несмотря на то что после этого побоища рейтинг «Апрайзинга» взлетел под самый потолок… От предложений отбоя не было. Пришлось даже нанимать специального человека, чтобы он из кучи предложений отбирал самые выгодные…

«Не рассказывать же ему, как группа осталась без менеджера после того, как полиция арестовала моего жениха… Обвинения посыпались градом — финансовые махинации, сокрытие доходов… Неужели я и в самом деле когда-то была невестой этого человека?»

Сэм с недоумением посмотрел на нее:

— Не понимаю… Каким образом скандал может способствовать популярности?

— В рок-музыке всегда так — чем скандальнее, тем популярнее… Чтобы стать группой номер один, нам не хватало лишь хорошенького скандала. И вот… как нельзя кстати…

— И вы покинули группу в тот момент, когда она была на пике успеха? — Сэм с задумчивым видом покачал головой. — Стало быть, главной причиной была эмоциональная травма…

У Тессы пересохло во рту. Профессиональный врач, как и следовало ожидать, безошибочно поставил диагноз. В душе Тессы боролись два противоположных чувства — желание раскрыть Сэму всю душу и опасение: а поймет ли? Если она посвятит его во все подробности своего разрыва с Доном, то он скажет, что она совершенно не разбирается в людях, если расскажет о своем страхе перед сценой, то он, чего доброго, посоветует ей обратиться к психиатру… И уж во всяком случае, придет к выводу, что Тесса — человек, которому категорически противопоказано лечить музыкой больных. А перед членом комиссии, чей голос фактически решающий, лучше не рисковать.

Тесса пожала плечами:

— Нет, дело не в этом.

— Так что с группой — распалась или нет?

Тесса усмехнулась:

— Несколько недель назад они отправились в кругосветное турне — уже второе в истории группы. Разве вы не слышали?

— Честно говоря, я не очень интересуюсь рок-музыкой.

— Но ведь «Апрайзинг» считается едва ли не самой известной группой в мире! Не может быть…

— Виноват, — покачал головой Сэм, — не слышал.

— Не может быть! — Она с сомнением смотрела на Сэма, словно желая убедиться, что тот ее не разыгрывает.

— Почему же не может?

— Потому что… потому что… — Тесса запнулась. — Вы что, не смотрите телевизор, не слушаете радио?

— Значит, вы хотите сказать, что каждый культурный человек обязан знать группу «Апрайзинг»?

— Совершенно верно, — откликнулась она, однако ее голос выдавал неуверенность.

— Отлично. — В глазах Сэма мелькнул лукавый огонек. — В таком случае ответьте мне: кто стал чемпионом Америки по футболу в прошлом году?

Тесса молчала.

— Ну как, поймал я вас?

— Элементарный вопрос. Некая футбольная команда.

— Ответ верный, но слишком общий. Не будете ли вы любезны уточнить название этой команды?

— Что-то запамятовала, — с вызовом произнесла она. — Но это еще ничего не значит…

— Хорошо. Может быть, вам легче будет ответить на другой вопрос: какая книга, согласно «Нью-Йорк таймс», на сегодняшний день является бестселлером номер один? Или назвать фамилию секретаря госбезопасности США или мисс Америки этого года?

— А сами-то вы знаете? — фыркнула Тесса.

— Мы проверяем вашу эрудицию, а не мою. Продолжать тест или достаточно?

— Достаточно. — Тесса обессиленно опустилась в кресло. — Сдаюсь. Вы добились, чего хотели.

— А чего я хотел?

— Доказать, что я отнюдь не всезнайка, какую строю из себя.

— Нет, я хотел сказать не это, — поспешил заверить ее Сэм. — Почему вы считаете, что вашу группу обязан знать весь мир? Потому что вы сами в ней пели! Просто человек так устроен: чем бы он ни занимался, он всегда склонен считать свое дело важнее всего. Взять хотя бы вашу терапию музыкой. Простенький объективный подсчет: сравните расходы на ваши занятия с числом пациентов, которым она действительно помогла, — и увидите, что эффект от песенок весьма сомнительный… Так не лучше ли вложить деньги в дело, действительно приносящее пользу? Купить, например, новое диагностическое оборудование. По самым скромным подсчетам, эффект окажется вдвое больше…

Сэм говорил монотонно и невыразительно — для него все это уже давно стало аксиомой. Но на Тессу его слова подействовали сильнее, чем красная тряпка на быка. Она вскочила, глубоко засунула руки в карманы своего халатика и вся напряглась, изготовившись к бою. Как еще вбить Сэму в его сверхрациональные мозги, что лечить нужно не только тело, но и душу?

— Послушать вас, доктор Колдуэлл, так можно подумать, что нет никакой принципиальной разницы между больницей и бензоколонкой. Поймите же, мы не обслуживаем пациентов, мы им помогаем. По-мо-га-ем! Да постарайтесь хоть раз увидеть своих больных людей, а не цифры в отчете! Вы хотя бы знаете, с какими пациентами работало наше отделение в прошлом году? Не знаете? А зря, доктор Колдуэлл!

— Сэм, — поправил он ее.

Всего одно короткое слово, но по тому, как он его произнес, Тесса поняла, что ей удалось его задеть.

— Да, я не видел ваших больных. Но какие бы они ни были, я уверен, что их вполне можно вылечить и без ваших песенок.

— Можно, — кивнула она. — Как и сделать операцию без наркоза. Но лучше ведь все-таки с наркозом, да?

— По-вашему, — Сэм вскочил, не скрывая своего раздражения, — ваши песенки сродни наркозу?

— Во всяком случае, они облегчают боль, — тихо проговорила Тесса.

— Не смешите меня! — фыркнул Сэм. — Анестезия — процесс, действие которого на организм может быть описано до мельчайших подробностей. Можете ли вы сказать то же самое про ваши песенки?

— Не смейте смеяться над моей профессией! — произнесла Тесса с каменным лицом, тыча в Сэма при каждом слове пальцем.

— Я не смеюсь над вашей профессией. Просто сравнение такой научно обоснованной манипуляции, как анестезия, со столь эфемерной вещью, как влияние ваших песенок на процесс выздоровления, представляется мне… неудачным.

— Бесполезно объяснять. — Тесса бессильно опустила руки. — Вы, как Дон, мыслите одними лишь цифрами и формулами…

— Кто такой Дон? — удивленно посмотрел на нее Сэм.

— Бывший менеджер «Апрайзинга». — Губы Тессы задрожали, голос стал резче. — Он тоже принимал решения, совершенно не думая о людях…

— Не смейте обвинять меня в том, что я в своих действиях могу руководствоваться чем-нибудь иным, кроме блага пациентов!

Брови Сэма сошлись на переносице, лицо потемнело. Взгляд буквально разил — казалось, он одним этим взглядом мог отшвырнуть Тессу на метр от себя. Но она бесстрастно стояла перед ним, выдерживая этот напор.

— Я этого не говорила… — холодно парировала она. — Я лишь хочу сказать, что вы мыслите немного… консервативно. Что ж, вас можно понять — воздействие на организм музыкой действительно явление малоизученное…

— Опять вы за свое! — взорвался Сэм. — Значит, вы считаете, что вашу затею нужно непременно финансировать, пусть даже в ущерб чему-то более реальному, и кто думает иначе, тот глупый, бесчувственный чурбан?..

— Прекратим пререкания. — Тесса отвернулась. — Я иду спать. Спокойной ночи! — Она направилась к дверям.

— А, уходите! Признаете свое поражение? — Сэм перехватил ее за запястье. — Похоже, вы всегда предпочитаете ретироваться в сложных ситуациях!