Наконец Тесса запела, и ее вновь охватило давно знакомое чувство — казалось, она обрела абсолютную власть над публикой… и ей уже не хотелось терять эту власть…

…Концерт подходил к концу, и теперь горел лишь один прожектор, направленный на сцену. Вскоре Гевин отложил электрогитару и взял губную гармошку.

Тесса шагнула в круг света с микрофоном в руке.

— Я хочу спеть песню, которую написала совсем недавно. — Она улыбнулась притихшему залу. — Она называется «Иду за тобой». Я дарю ее тому, кто не слышит меня сейчас, но, надеюсь, услышит потом по радио.

Она запела. Простые, идущие от сердца слова, хрустально чистый голос… Песня женщины, которая готова все отдать и пойти за любимым…

Когда затихла последняя нота, публика несколько минут молчала — высшая награда перед шквалом оглушительных аплодисментов…

Никто не желал уходить. Публика просила: последнюю песню, самую последнюю, еще пять или шесть «самых-самых последних» песен… Был сыгран, кажется, уже весь репертуар «Апрайзинга», а публика все стояла и хлопала и требовала… Тесса и сама не хотела покидать сцену.

— Еще одну, — попросила она Гевина.

— Хватит, — усмехнулся тот. — Концерт планировался на час, а ты поешь уже целых два… — Гевин повернулся к залу, перехватив ладонью горло: дескать, я уже охрип… — Нам предстоит большое турне, так что ты еще вволю напоешься.

Он обнял ее за плечи и проводил со сцены. В глубине души Тесса была благодарна Гевину, что его рука поддерживает ее — голова кружилась от урагана чувств.

Неужели нечто подобное ощущает и Сэм, когда прыгает с парашютом? Азартный, но умеющий себя сдерживать, готовый открыть забрало перед любыми трудностями… Имеет ли она право лишать его этого ради унылых будней в больнице? Тесса остановилась.

— Извини, Гевин, — сказала она, — мне нужно позвонить.

— Уж не летчику ли своему? — улыбнулся он. — Кстати, куда он делся? Я думал, он будет в первом ряду…

— Именно это я и собираюсь выяснить. — Она чмокнула Гевина в щеку. — Увидимся на банкете.

…Прошло пять минут, а Тесса все еще сидела в гримерной, пытаясь понять, почему Сэм не подходит к телефону.

— Солнышко! — раздался голос Флосси из-за двери. — Ты там?

Тесса открыла дверь. Ее приветствовал хор голосов:

— Фантастика!

— Потрясающе!

— Лучшее шоу года…

— Спасибо вам, леди! — На глаза Тессы навернулись слезы. — Без вас этот концерт не состоялся бы. И без Сэма тоже…

— Не плачь, Солнышко! — Вынув из сумочки шелковый платочек, Флосси смахнула слезинки с ее глаз. — Ты размажешь весь грим! Как ты покажешься перед Лапулей в таком виде?

— Он здесь? — почти выкрикнула Тесса. — Почему я не видела его в первом ряду?

— Мы сами не знаем, куда он делся! — поцокала языком Эллен.

— Может, его срочно вызвали в больницу?

— Если собираешься стать женой врача, — подмигнула ей Флосси, — то будь готова ко всему. Уж я-то знаю…

— Его нет в больнице, Флосси. Даже на пейджер я к нему не дозвонилась. Мне ответили, что он не принимает сегодня никаких звонков — ушел на концерт…

— Где же он? — нахмурилась Флосси.

— Черт побери! — Сэм яростно хлопнул ладонью по рулю. — Туда ехал — пробка, обратно — пробка… Концерт уже полчаса как закончился, а они все никак не разъедутся!

— Ты что, никогда не ходил на концерты? — улыбнулся Хуан Родригес.

— Если честно, то нет, — буркнул Сэм. — А что?

— А то, что после концерта машины обычно еще целый час разъезжаются…

Сэм нетерпеливо мотнул головой:

— Я не могу ждать так долго! Приедем, когда все уже разойдутся… — Он покосился в окно на полицейских, тщетно пытавшихся внести хоть какой-то порядок в хаотический поток машин.

— Придется поговорить с полицейскими. Другого выхода нет.

Хуан дотронулся до рукава Сэма, останавливая его:

— Ты же в костюме!

Сэм стряхнул его руку и выскочил из машины. Хуан лишь философски поднял брови.

Среди полицейских была одна женщина. Сэм решил, что лучше всего иметь дело с ней.

Подошел, улыбаясь:

— Простите, мэм. Мне нужно попасть на концерт… Она посмотрела на Сэма с подозрением:

— Подождите, пока машины разъедутся…

— Это срочно! Я врач…

— Врач? Какому-то быку стало плохо? «Очень остроумно!» — подумал про себя Сэм.

— Я врач, — повторил он. — Человеческий, не ветеринар.

— Извините. — Она взмахнула жезлом. — Меня сбил с толку костюм тореадора.

Сэм оглядел себя с головы до ног:

— Вообще-то это костюм трубадура.

— Трубадура? Не кажется ли вашим больным, что врач в костюме трубадура — это немного… — она снова замахала жезлом, явно пытаясь подобрать слово, — странно?

Сэм посмотрел на нее с упреком:

— Вы пустите меня или нет?

Пущу, когда разъедутся машины. Придется подождать, доктор Трубадур. — Она указала ему на его машину. — Чтобы не скучать, напойте парочку арий… — Она весело рассмеялась.

Сэм вернулся в машину.

— Ну как? — спросил Хуан.

— Куда там. Уперлась — и ни в какую… — Сэм в изнеможении опустил голову на руль. — Слушай, почему эта дура решила, что я одет тореадором?

— Ты и одет тореадором.

— Каким, к черту, тореадором? Я тысячу раз повторил этому парню в магазине, что мне нужен костюм трубадура!

— Трубадур, тореадор — звучит похоже, вот он, должно быть, и перепутал…

— Он перепутал, а мне что теперь делать!

— По-моему, старик, — поспешил уверить его Хуан, — ты выглядишь просто класс! Особенно в этих штанах. С твоими ногами…

— То-то я подумал было, что для трубадура костюм немножко тесноват…

Взглянув в окошко, Сэм заметил, что женщина-полицейский о чем-то переговаривается по рации с полицейским на другой стороне улицы, указывая на его машину. Оба полицейских рассмеялись.

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Сэма.

— Все, хватит! — произнес он решительно. — Если нельзя на машине, я иду пешком!

— С ума сошел! — фыркнул Хуан. — Ты хотя бы представляешь, какое здесь расстояние?

— Тогда побежали. Ну-ка?

— А что! — Хуан взял гитару с заднего сиденья и вскинул ее на плечо. Они вышли из машины.

— Эй, доктор Трубадур! — окликнула его полисменша. — Вернись, или я арестую твою машину!

— Да ради Бога! — кинул через плечо Сэм и рванул так, что Хуан едва поспевал за ним.

Банкет был грандиозный, учитывая то, что на его подготовку ушло всего три недели. Горы еды, горы выпивки, все в отличном настроении после концерта…

Хотя были приглашены только те, кто так или иначе помогал организовать концерт или достать аппаратуру, на банкете оказалось немало и просто поклонников «Апрайзинга». Тесса раздавала автографы, позировала фотографам, поясняла, что вопрос о ее участии в турне еще не решен окончательно.

Все ее мысли были заняты другим, глаза лихорадочно оглядывали толпу.

Она уже дважды убегала от гостей, чтобы позвонить Сэму. Но домашний телефон молчал, и в больнице ей не могли сказать ничего нового…

Все похвалы, все восторги, все вопросы о будущем группы словно бы влетали к ней в одно ухо, вылетая из другого. Она задавала себе один вопрос: чем объяснить исчезновение Сэма?

Гевин подошел к ней с бокалом шампанского:

— В чем дело, крошка? Мы провернули такой концерт, а ты выглядишь так, словно лимон съела? Расслабься, выпьем!

— Гевин, меня беспокоит Сэм. Почему он до сих пор не вернулся?

— Он обещал быть на банкете?

— Не помню, кажется, да. — Тесса попыталась вспомнить все подробности разговора перед концертом. Она вдруг уставилась на Гевина: — Нет, не говорил. Сказал лишь, что на концерте будет сидеть в первом ряду…

Гевин нахмурился:

— А на банкете?

— О банкете речи не было… Впрочем, и на концерте я его не видела…

— М-м… — задумался Гевин. — Может быть много причин, почему он не был на концерте.

— Например? — нетерпеливо произнесла Тесса.