— Как ты догадалась? Я, кажется, не говорил… Или все-таки проговорился?
— Нет, ты не проговаривался…
Тесса вдруг одним прыжком соскочила с постели и подхватила свой старенький халатик, висевший на крючке.
— Значит, весь этот цирк лишь для того, чтобы заставить меня снова выйти на сцену? — Она сунула руки в рукава и яростным движением затянула поясок.
Сэм со спокойным видом свесил ноги с кровати.
— Ну, в общем-то, и для этого тоже…
— Не удивляюсь! — Тесса стояла на четвереньках, ища тапочки под кроватью.
Сэм подобрал с пола свою футболку и стал натягивать ее.
— Пойми же, — умоляюще проговорил он. — Сами по себе твои песни мне, если честно… я в музыке ни бум-бум, мне, как говорится, медведь на ухо наступил…
— Ну что ж, спасибо за откровенность! — В голосе Тессы дрожала обида.
— Нет, я вовсе не это хотел сказать… — Сэм яростно потер виски. — Извини, если что не так, я чертовски устал, ничего не соображаю… Что с тобой, Тесса? Я думал, тебе будет приятно встретиться со старыми друзьями, выйти на сцену, тряхнуть стариной… Гевин сказал…
— «Гевин сказал», «Гевин сказал»! — взорвалась Тесса. — Мало ли что сказал Гевин! Кто дал ему право без меня меня женить?!
— Да в чем дело, Тесса? — Сэм взял ее за плечи. — Ради твоего дела ты не хочешь выйти на сцену минут на двадцать, ну, максимум на полчаса…
Он отвернулся и молча стал одеваться.
Глаза Тессы наполнились слезами. Она готова была возненавидеть и Сэма, и Гевина, и всех, кто не понимал того панического страха, который пронзал ее от одной мысли о сцене… Сэм посмотрел на нее, застегивая ремень:
— Ты не хочешь этого сделать даже ради своих пациентов?
— Дело не в «не хочу», Сэм. Я не смогу. Просто не смогу… Сэм издал какой-то нечленораздельный звук.
— В чем дело? Голос уже не тот? Фанаты и не такое проглотят и спасибо скажут! Они сметут все билеты, стоит им узнать, что ты снова вернулась в группу. А там — трава не расти… Не валяй дурака, Тесса, спрячь свою гордость подальше. Денежки сами плывут тебе в руки…
Терпение Тессы лопнуло. Она распахнула дверь:
— Убирайся, Сэм! Я тебе не игрушка!
— С удовольствием! — Сэм выскочил из спальни, по лестнице прогрохотали его ботинки.
Тесса закрыла дверь спальни и прислонилась к ней, ожидая, когда же захлопнется входная дверь. Но она так и не хлопнула. Либо Сэм сумел сдержаться, либо он был не так уж зол…
Тесса прислушалась и, услышав шаги, поняла, что Сэм еще в доме. Она осторожно приоткрыла дверь и почувствовала аромат кофе. Вышла на лестницу и, перегнувшись через перила, прокричала:
— Сэмюел Адаме Колдуэлл, вон из моего дома!
— Уйду, когда услышу от тебя вразумительный ответ, — раздался голос Сэма. — Почему ты не хочешь петь?
Тесса сбежала по лестнице и, яростно рванув на себя дверь, ворвалась на кухню.
— Нам не о чем говорить, Сэм. Долго объяснять. Да ты все равно ничего бы не понял.
— Ответ не принимается. Давай лучше выпьем кофе. Судя по всему, нам предстоит долгий разговор.
Тесса чуть не взвыла от злости. Сэм же был абсолютно спокоен. Пристально посмотрев на него, она кивнула:
— Хорошо, объясню… Конечно, ты все равно ничего не поймешь, но, может быть, хотя бы отстанешь… — Она подошла к креслу-качалке и села.
Сэм поставил кофейник на стол и уселся на табуретку.
— Ты однажды спросил, сильно ли я тогда ушиблась…
— Помню. Ты сломала руку… и что-то еще…
Дело не в руке. Главное — душевная травма… От нее я никогда не оправлюсь… Последствия постороннему не видны, но именно они не позволяют мне начать сначала. Стоит мне выйти на сцену — и снова перед глазами кровавое месиво, а в ушах звучат крики раненых. Мне казалось, что меня снова стаскивают в зал… — Тесса поежилась, словно от холода, и обняла себя за плечи. — Но хуже всего то, что я не смогла избавиться от чувства вины, от какого-то комплекса… Как будто это я была во всем виновата…
— Ты обращалась к психологам? — спросил Сэм, наливая ей кофе.
Тесса сделала глоток.
— Я перепробовала все на свете. Психотерапию, гипноз, медитацию, антидепрессанты — всего не вспомню…
— И ничего не помогало?
Тесса вдруг вскочила с кресла и забегала по кухне.
— Нет или почти нет. — Она открыла холодильник, заглянула в него и снова захлопнула дверцу. — Начну петь — и не могу. Все уже решили, что у меня рак горла. Однажды я упала в обморок прямо на сцене, когда кто-то в зале зажег петарду. Гевин наврал журналистам, что у меня что-то с сердцем…
Сэм покачал головой:
— Да, хуже не придумаешь…
— Легко рассуждать, глядя со стороны! Короче, я решила оставить группу, чтобы не позориться и не позорить других. Не хотела, чтобы на мои концерты ходили посмотреть, что еще отмочит Кьяра — захлебнется, упадет в обморок или, чего доброго, помрет прямо посреди шоу…
В глазах Сэма стояло неподдельное сочувствие. Не в силах выносить этого взгляда, Тесса отвернулась.
— Я решила уйти, не дожидаясь, пока ребята меня сами попросят…
— Понятно… — Сэм в задумчивости барабанил пальцами по столу. Наконец поднял голову, посмотрел на Тессу. — Ну так как насчет концерта?
— Попытаюсь уговорить Гевина, чтобы они выступали без меня. — Она присела на краешек кресла. — Думаю, уговорю.
— Иначе говоря, ты снова убегаешь от проблем!
— От каких проблем? Все проблемы закончились, когда я оставила группу!
— Вот как? А как же ты выступаешь на презентациях, например, или тогда — на собрании?
— Ты невыносим! — Она замахнулась, но Сэм перехватил ее руку.
— А ты трусиха, — сказал он, глядя ей в глаза.
— Что поделать, Сэм, не все же такие герои, как ты!
— Быть смелым на самом деле очень просто, Тесса. Просто надо побороть свои страхи. И этот концерт для тебя — отличный шанс попробовать.
— Тебе легко говорить! В теории мы все герои! — Тесса пыталась освободиться, но Сэм крепко держал ее руку.
— Послушай, когда я в прошлом году сломал позвоночник, все в один голос твердили, что в отряд мне больше не вернуться… Но они не знали Сэма Колдуэлла! — Месяцы лечения, упражнений — а да будет тебе известно, это адская боль! — и вот результат: я возвращаюсь! Мало того, меня даже повышают в звании…
Эта новость была для Тессы едва ли не большей неожиданностью, чем известие о концерте.
— Ты возвращаешься в свои войска, Сэм? — переспросила она в надежде, что, может быть, неправильно поняла его.
Сэм кивнул.
«Как ты мог, Сэм? — хотела крикнуть Тесса. — Как ты мог сблизиться со мной, зная, что должен покинуть меня?!» Ей хотелось выть от боли, крушить все вокруг…
Но она лишь пожала плечами и сказала:
— Ну и что? Ты просто захотел и сделал. Тоже мне героизм…
Предположим, — все так же невозмутимо продолжал Сэм, — все это ерунда, когда я уже стою у двери самолета с парашютом, готовясь к первому прыжку… Но ты полагаешь, что я не буду бояться? Ведь я уже целый год не прыгал!
— Да ты просто маньяк! — фыркнула Тесса. Ей хотелось побольнее уколоть Сэма, чтобы ему стало так же плохо, как ей.
Но Сэм весело расхохотался:
— Маньяк? Это, пожалуй, интереснее, чем Питер Пэн! Помнишь, когда-то ты меня так назвала…
Щеки Тессы по-прежнему горели, но она подняла голову и с вызовом в голосе проговорила:
— Разве это было несправедливо? А сейчас — тем более справедливо.
— Почему? — Сэм допил кофе и поставил чашку на стол.
Тесса спросила:
— Сколько тебе лет? Тридцать?
— Тридцать два. А что?
Тесса кивнула и снова взглянула на Сэма:
— Ты только что оправился от серьезной травмы. Ты мог бы умереть или остаться калекой на всю жизнь. А сейчас… снова рискуешь. Ладно бы несколько раз в месяц, а то каждый день…
— Ну, положим, не каждый…
— Не перебивай, пожалуйста! Я еще понимаю, если бы тебе нечем было заняться… Но у тебя прекрасная работа в больнице, все условия для карьерного роста, пациенты, которые от тебя зависят… — «И женщина, которая тебя любит…» — мысленно добавила Тесса. — И ты хочешь все это бросить?
