«Нам надо уйти», — попробовала обратиться я к Мелузине. Однако мои слова, напоминавшие тихий плеск воды, утонули в бурном потоке ее ярости. Зато меня прекрасно расслышал Ди.

— Да, пожалуй, тебе пора, дорогуша. Ты нужна своим друзьям. У тебя на мобильнике одиннадцать сообщений от твоей подружки Бекки. Боюсь, их ссора с Джеем очень сильно обострилась.

Ди открыл серебряную шкатулку. На внутренней стороне крышки появились капли испарины — конденсат желтого тумана. Маг провел по ним рукой, и на поверхности возникло изображение. Джей и Бекки сидели за моим кухонным столом. По крайней мере, Джей. Я хорошо его рассмотрела: ссутулившийся, с нависшими на лицо прядями волос… Бекки взобралась с ногами на стул и, по-моему, намеревалась наброситься на Джея. Она размахивала руками, как ветряная мельница. Картинка не сопровождалась звуком, но Джей все сильнее втягивал голову в плечи и словно уменьшался в размерах, а Бекки орала на него. А я знала, на что способна Бекки.

«Прекрати! — воскликнула я. — Это твоих рук дело! Раньше они никогда так не ссорились!»

— Остановить их? — спросил Ди, негромко смеясь. — Верно. Как хрупка твоя подружка… А если она попытается покончить с собой? Но теперь — самое интересное…

Он протянул указательный палец и провел его кончиком по изображению Бекки. Та резко обмякла и побледнела. Еще ни разу в жизни я не видела ее такой неподвижной.

А Ди повторно прикоснулся к «экрану». Теперь он притронулся к груди Бекки, к тому месту, где билось сердце Беки. Она разжала губы и начала дышать, как рыба, вытащенная из воды.

«Нет!»

Я рванулась по воздуху к Ди и поняла, что Мелузина летит вместе со мной. В меня впились ее острые когти. К тому моменту, когда мы добрались до Ди, мы обе полностью материализовались… в отличие от него. Мы спикировали вниз, а он за секунду растворился без следа, как и само кресло. Там, где только что находился Ди, образовалась зияющая дыра, и нас втянуло внутрь. Мы очутились в тесной и темной трубе. Мелузина отчаянно пыталась вновь стать невидимой, но прежде чем она сумела это сделать, нас обеих выбросило в ледяную соленую воду. Еще миг — и мы понеслись в Ист-Ривер, как городской мусор.

Я так долго пробыла под водой и решила, что смогу обходиться без кислорода. Однако сильнейшее давление на грудь подсказало: я ошиблась. Мне нужно было срочно выплыть на поверхность, но как? Я этого не представляла, но стала грести вверх, двигаясь в единственном направлении — на юго-запад. Начался отлив, и меня сносило в открытое море.

Несколько мгновений я бесплодно боролась с течением, а затем сдалась. Я вспомнила слова Романа, которые он говорил мне, когда мы вдвоем отправлялись на пляжи Лонг-Айленда. Он объяснял, что если меня подхватит течением, то противиться не надо. Вода сама принесет меня к берегу. Не так ли все обстояло в проливе Ист-Ривер? Мне необходимо продержаться и не захлебнуться, прежде чем меня выбросит на берег где-нибудь в районе Нью-Джерси. Однако суша могла встретиться мне и раньше. Неподалеку находится остров Говернорс. Может, я останусь в живых?

Я сосредоточилась на попытках заставить мышцы расслабиться. Я не торопилась и делала все постепенно — в точном соответствии с наставлениями учителя йоги, когда мы под его руководством принимали «позу трупа», или «шавасану». Но мысль о том, что скоро я и вправду могу превратиться в труп, мешала релаксации. Я прогнала навязчивое видение из своего сознания и сконцентрировалась на советах учителя. «Представьте, — говорил он, — что вы таете или рассыпаетесь, как песок. Расслабьте ступни, лодыжки…»

Что-то оцарапало мою голень.

Я вздрогнула, перевернулась и отчаянно замолотила по воде руками. Мне было страшно обернуться и посмотреть, что находится позади меня.

Из сумрака появился белесо-серебристый силуэт.

Акула. Это слово больно ударило по моей нервной системе. Разом проснулись первобытные инстинкты. Но силуэт приближался, и я различила мертвенно-бледное лицо.

«Мертвец», — подумала я, но с облегчением заметила жабры и лапы с острыми когтями. Мелузина! А я считала, что она опять испарилась. Похоже, она лишилась сознания. Наверное, ей уже не поможешь.

Но я обязана попробовать. В то время, когда наши молекулы соединялись между собой, я испытала любовь к этому странному созданию. Выглядела Мелузина страшновато и вела себя порой злобно и сурово. Но я знала, что она до сих пор тоскует по мужчине, который ее предал, и об оставленных детях. Веками она возвращалась к Лузиньянскому замку, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на своих потомков, а те в панике визжали. И так продолжалось, пока она не бежала в другую страну. Нельзя, чтобы она, рожденная в чистых горных ручьях, умерла здесь, в грязном проливе Ист-Ривер.

Несомненно, сейчас Мелузина умирала. Хуже того — она растворялась. Сияющая жемчужная кожа отслаивалась, и за ней по воде тянулся фосфоресцирующий хвост, как у кометы. Когда Мелузина проплывала мимо меня с широко раскрытыми незрячими глазами, я схватила ее за руку. Чешуя неприятно заскользила между моими пальцами, и я испугалась, что конечность оторвется, но этого не произошло. Я притянула Мелузину поближе к себе и приподняла ей голову. Ее тело казалось легким, как раковина, покинутая моллюском. Течение несло нас вперед, а меня не покидали образы слизней, выползавших из пустых глазниц, и миног, щиплющих мертвую плоть. Но свечение кожи Мелузины служило чем-то вроде гигантского фонаря. Я различила впереди нас скалы, а над ними — пустые пластиковые бутылки и деревяшки, подпрыгивающие на поверхности. «Если мне удастся ухватиться за какой-нибудь камень, — размышляла я, — то выберусь».

Но теперь Мелузина превратилась в тяжкий груз. Я могла работать только одной неуклюжей левой рукой. Я схватилась за валун, вокруг которого колыхались зеленые водоросли, но мои пальцы соскользнули.

«Отпусти ее, — произнес голос у меня в голове. — Ты не сможешь ее спасти».

Но я продолжала держать Мелузину — может, просто из-за того, что боялась одиночества и темноты. Наконец, я очутилась возле следующего крупного валуна. Я ободрала левое бедро, но вцепилась за острый выступ и начала подтягиваться. Я по-прежнему не видела над собой ни луны, ни звезд. Вероятно, окружающий меня мрак — более глубокая бездна, нежели дно Ист-Ривер. Скорее всего, я уже умерла.

Но я карабкалась вверх, таща за собой Мелузину — как улитка со своим домиком. Я потеряла счет времени. Какое же расстояние я преодолела? Я не знала. Полагаю, иногда я отключалась от действительности. Когда я пришла в себя, меня окружала тьма, но я поняла — это обычная земная ночь. Обнаженную кожу обжигал холодный декабрьский ветер. Я лежала на камне возле серебристой желеобразной плоти, напоминающей устрицу. Желчь поднялась к горлу, я отвернулась, и меня стошнило соленой водой. Спазмы не унимались, желудок словно вывернуло наизнанку… и я представила себе, что он валяется рядом со мной комком мяса… и меня вырвало опять. Я больше не могла смотреть на жалкие останки Мелузины и захотела перебраться на соседний камень.

«Маргарита… не бросай меня…»

Голос послышался позади меня, но при этом он прозвучал и у меня в голове. Его издавала лужица слизи, которая совсем недавно являлась Мелузиной. Она была еще жива, в ней теплился разум. Я промолчала и проползла пару дюймов.

«Маргарита… сестра моя…»

Сестра?

«Обычный речевой оборот», — стала уговаривать я себя. Но, отдаляясь от Мелузины, понимала, что солгала. Вдруг в моем сознании возникла картина. Девушка на лесной поляне сидит у небольшого озера и наклоняется к ясной воде, но видит не свое отражение, а другую девушку. И та похожа на нее, как близнец, только цвет волос у них разный.

Я обернулась. Белесая плоть дрогнула. Что-то сверкнуло в складках дряблой кожи. Я потащилась обратно и догадалась, что это зеленые глаза Мелузины.