В настоящее время противочумной институт в Алма-Ате координирует работу 8 противочумных станций в Казахстане. Он назван одним из четырех противочумных центров ВОЗ в Центральной Азии. Численность персонала сократилась здесь вдвое по сравнению с той, что была до 1992 года (11).

Официально военная лаборатория на острове Возрождения была закрыта властями Казахстана 18 января 1992 года (11). После этого полигон практически не охранялся и на острове стали орудовать жители прибрежных поселков. Они разграбили автопарк и жилые помещения, потом очередь дошла до лабораторного комплекса и бараков. Только в 1998 году на остров прибыли казахские геологи, экологи и эпидемиологи, которые убедились, что перед уходом военные захоронили остатки биологического оружия здесь. А сталкеры тем временем продолжали добывать на полигоне цветные металлы, а потом дело дошло и до стройматериалов. Однако в отличие от отходов, вся информация о биологическом оружии была вывезена во время авральной эвакуации. С развалом Советского Союза казахстанские власти делали вид, что надеются получить доступ к секретной информации прежних лет, хранящейся в архивах России, однако каких-либо серьезных официальных данных не сей счет нет.

Как уже говорилось, начиная с 1925 года, государство под названием СССР было постоянно включено в систему обязательств по исполнению международных документов, которые регулируют проблемы биологического оружия и вообще средств ведения биологической войны. Речь идет в первую очередь о двух принципиальных международных соглашениях, которые были заключены в 1925 и 1972 годах.

17 июня 1925 года в Женеве был подписан «Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств» (71). Бактериологические средства попали в этот документ не случайно — это было следствием того, что немецкие войска сделали попытку применить биологическое оружие еще в годы первой мировой войны. Советский Союз определился в отношении этого документа не сразу.

Официально Советский Союз присоединился к Женевскому протоколу 2 декабря 1927 года. В духе времени на предстоящей конференции по разоружению (декабрь 1927 года) советская делегация планировала «выступить… разоблачая и выявляя вместе с тем неделовой и лицемерный подход к проблеме разоружения буржуазных государств». А в отношении Женевского протокола предполагалось объявить о «решительно отрицательной позиции». И тем не менее СССР был вынужден на конференции заявить о присоединении к протоколу о запрете химического и бактериологического оружия.

Правительство СССР ратифицировало Женевский протокол лишь 5 апреля 1928 года, когда советский посол В.Довгалевский передал ратификационную грамоту ЦИК СССР на хранение правительству Французской Республики.

17 июня 1925 г. Подписание «Протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств» (Женева, Швейцария). Советский Союз присоединился к Протоколу 2 декабря 1927 г.

2 декабря 1927 г. Присоединение Советского Союза к «Протоколу о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств».

5 апреля 1928 г. Ратификация Правительством СССР «Протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств».

10 апреля 1972 г. Подписание международной «Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении» (число подписавших — 108, в том числе СССР). После этого СССР приступил к масштабным работам по созданию новейших типов биологического оружия с использованием достижений молекулярной биологии и генетической инженерии.

26 марта 1975 г. Вступление силу международной «Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении».

11 апреля 1992 г. Подписание Указа президента РФ № 390, согласно которому, «на территории Российской Федерации не допускается разработка и осуществление биологических программ в нарушение международной «Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении».

12 ноября 1992 г. Постановление Правительства Российской Федерации «О государственной регистрации потенциально опасных химических и биологических веществ».

17 ноября 1992 г. Распоряжение Президента РФ «О введении контроля за экспортом из Российской Федерации возбудителей заболеваний, их генетически измененных форм и фрагментов генетического материала: которые могут быть использованы при создании бактериологического (биологического) и токсинного оружия».

Разумеется, нас, жителей XXI века, вряд ли удивят причины, по которым присоединение к Женевскому протоколу 1925 года (71) Советский Союз сопроводил оговорками, которые полностью обесценивали акт присоединения.

К сожалению, и задержка, и оговорки были связаны лишь с одним — советские власти никак не могли решить, как войти в механизм запрета бактериологического и химического оружия и в то же время активно продолжать работы по созданию этих варварских средств ведения войны.

Остается добавить, что реально СССР и США продемонстрировали прямо противоположное отношение к Женевскому протоколу (71). СССР ратифицировал документ в 1928 году и немедленно приступил к активному его нарушению. А США, чтобы иметь свободные руки и не нарушать законов, просто не ратифицировали Женевский протокол вплоть до 1975 года. Причем до ратификации президент США отказался от производства биологического и химического оружия (1969 год), а Конгресс США принял решение о поэтапном их уничтожении. Ну а Россия отказалась от оговорок к Женевскому протоколу лишь в октябре 2000 года (245) — вплоть до XXI века наш генералитет еще на что-то надеялся.

С Конвенцией 1972-го произошло то же самое.

10 апреля 1972 года Советский Союз вместе с большинством стран мира подписал международную «Конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении» (72). С ратификацией опять не заспешили — она была осуществлена лишь 26 марта 1975 года. Вновь задержка с ратификацией документа была связана с тем, как обеспечить нахождение под «крышей» этого документа и в то же время продолжать интенсивную и даже агрессивную подготовку к наступательной войне с применением всех видов биологических средств.

Открытия военных микробиологов были глубоко засекречены и до, и после подписания и ратификации Советским Союзом этой Конвенции.

Трагические события 1979 года, когда от советского биологического оружия, предназначавшегося вероятному противнику, в Свердловске пострадали собственные граждане, показали, что наш ВБК никогда не интересовался обязательствами страны.

В 1989 году произошло то же самое. Когда сбежавший на Запад В.А.Пасечник раскрыл инфраструктуру советской биологической войны, надо было что-то делать. И в мае 1990 года М.С.Горбачев издал документ с двумя взаимно исключающими решениями. С одной стороны, он распорядился, чтобы «Биопрепарат» прекратил заниматься наступательным биологическим вооружением. С другой стороны, он же отчетливо предписал «Биопрепарату» «поддерживать все предприятия, входящие в его структуру, в мобилизационной готовности для дальнейшего производства и исследовательских работ». Иезуитство главы страны не прошло незамеченным. Во всяком случае руководитель «Вектора» в Кольцово академик Л.С.Сандахчиев и после распоряжения М.С.Горбачева спокойно продолжил строительство нового здания для выращивания патогенных вирусов на промышленной основе. Одновременно были продолжены и работы по сооружению мобильных производственных установок, с тем чтобы можно было прятать ведущиеся работы от международных инспекций (10).