Памятуя об озабоченности властей в отношении генетических исследований для целей биологической войны, которые существовали еще в начале 1960-х годов, отметим два принципиальных события, произошедших в мире в 1972 году и имеющих прямое отношение к биологическому оружию, — биологическое и политическое.

Во-первых, в 1972 году настала новая эра в биологии. Тогда на Западе возник новый раздел биологии под звучным названием генетическая инженерия. Дело в том, что именно в 1972 году в лаборатории П.Берга (Станфордский университет, США) удалось получить первую рекомбинантную (гибридную) ДНК, в которой были соединены фрагменты ДНК двух различных живых организмов — фага лямбда и кишечной палочки с циркуляцией ДНК обезьяньего вируса 40. Другими словами, впервые была показана принципиальная возможность манипулирования с генетическим веществом живых организмов. Это достижение открыло перед учеными-биологами всего мира гигантские перспективы в решении ранее не решавшихся задач — создании новых способов получения биологического материала и, как следствие, получении новых биологических препаратов, в которых нуждаются люди.

Генетическая инженерия — раздел молекулярной биологии, связанный с целенаправленным конструированием новых, не существующих в природе сочетаний генов с помощью генетических и биохимических методов. Основан на извлечении из клеток какого-либо организма гена или группы генов, соединении их с определенными молекулами нуклеиновых кислот и внедрении полученных гибридных молекул в клетки другого организма.

Открывает новые пути для решения некоторых проблем генетики, медицины, сельского хозяйства, биотехнологии.

Во-вторых, 10 апреля 1972 года была подписана международная «Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении» (72). Количество подписавших этот документ стран было по тем временам очень значительное — 108, в их числе был и Советский Союз.

Весь цивилизованный мир был вынужден выбирать в тот год свой путь — искать ли новые пути в создании биологического оружия или же попытаться, несмотря ни на что, найти дорогу к миру без этого опаснейшего вида оружия массового уничтожения.

К сожалению, в Советском Союзе история пошла по самой сложной, особо циничной траектории из числа тех, что можно было себе представить. Наш ВБК решил изобразить готовность к исполнению Конвенции о запрещении биологического оружия (72) и в то же время начать подготовку к масштабной биологической войне. Так советская власть повторила сценарий событий, которые последовали за подписанием еще Женевского протокола 1925 года (71).

Итак, в условиях генно-инженерного поворота группа очень известных членов АН СССР (в их числе были такие руководители, как Ю.А.Овчинников и Г.К.Скрябин) обратилась в ЦК КПСС с предложением принципиально изменить подход к созданию биологического оружия. Они выдвинули идею создавать средства биологического нападения не с помощью постепенного «воспитания» известных патогенов, например бактерий сибирской язвы и чумы (воспитания по-мичурински), а по-новому, то есть с помощью прямого преобразования природы — путем вмешательства в наследственные механизмы. В основе обращения была идея разработки пептидного оружия на основе регуляторных пептидов (регулирующих в живых организмах различные проявления — от страха до сердечного приступа и паралича) и соответствующих генов (6,10).

Не всякая идея даже очень крупных и влиятельных людей находила в советские времена путь к органам чувств членов Политбюро ЦК КПСС. Однако эта варварская идея руководством страны была не только услышана, но и немедленно переплавлена во множество директивных документов.

Сначала была создана очень высокая и секретная государственная комиссия, которая изучила подходы, применявшиеся в 15-м управлении Генштаба к разработке биологического оружия. И в нее было даже допущено несколько высокопоставленных членов АН СССР. А вот по результатам работы той комиссии в 1973 году появилась серия соответствующих секретных постановлений ЦК КПСС и СМ СССР. В них были обнажены недостатки в подходах к биологическому вооружению страны и поставлены задачи в отношении подготовки к тотальной биологической войне на принципиально новой научной базе — с широким применением средств современной молекулярной биологии и генетической инженерии (6).

Одним из тех постановлений было решено создать в Советском Союзе новую, параллельную систему подготовки к наступательной биологической войне, взяв за основу (по современному, «крышу») давно подготовленный Главмикробиопром при СМ СССР. Вряд ли те инициативные члены АН СССР даже могли себе представить, как они сыграли в интересах советского ВБК и как они подставили подножку всему миру, оказав Советской Армии помощь в продлении тайной деятельности по части наступательной биологической войны.

Важнейшим мероприятием явилось создание в стране «мозгового центра» биологической войны — Межведомственного научно-технического совета (МНТС) по молекулярной биологии и молекулярной генетике, который был размещен прямо в Главмикробиопроме. Этот орган поначалу даже попытался на самом деле исполнять предназначенную ему роль по отношению к новой («гражданской») организации по подготовке к наступательной биологической войне — секретнейшему научно-промышленному объединению «Биопрепарат» (п/я А-1063). Одной из основных функций МНТС, помимо руководства «Биопрепаратом», стала разработка научных программ, а также координация работ по созданию биологического оружия на новой научной основе, которые осуществлялись во всех привлеченных министерствах и ведомствах страны (Минобороны, АН СССР, МЗ, МСХ и другие).

Досталась МНТС и сладкая задача делить между исполнителями работ редкую по тем временам вещь — валютные деньги, которые были выделены «сверху» в немалых количествах (10 млн долларов в год). На эти деньги академик Ю.А.Овчинников построил себе роскошное здание института в Москве, а Г.К.Скрябин оснастил свой микробиологический институт в Пущине (6). Так прагматизм обернулся откровенным цинизмом. Бог им судья.

Поначалу председателем всесильного МНТС был определен вроде бы человек со стороны — директор Института вирусологии им. Д.И.Ивановского АМН В.М.Жданов, один из авторов письма в ЦК КПСС 1972 года. Его заместителем был назначен И.В.Домарадский, который возглавил специальный отдел, готовивший для МНТС нужные материалы. Ну а членами МНТС стали представители всех «заинтересованных» министерств и ведомств: генерал В.А.Лебединский — от минобороны СССР (военно-биологический центр Загорск-6), А.А.Складнев и С.И.Алиханян — от Главмикробиопрома, А.И.Бурназян — от минздрава СССР, академики Ю.А.Овчинников, Г.К.Скрябин, А.А.Баев — от АН СССР. На заседаниях МНТС присутствовали представители ЦК КПСС, ВПК и, конечно же, КГБ. Заседания вел обычно не В.М.Жданов, а В.Д.Беляев (6).

Отдел И.В.Домарадского действовал в качестве самостоятельного учреждения новой системы (п/я А-3092) и включал в основном военных, прикомандированных из 15-го управления Генштаба. Такой вот получился «гражданский» орган.

Разумеется, сам Межведомственный НТС функционировал в строго секретном порядке. А для маскировки всей этой секретной деятельности был создан другой Совет со сходным названием — Междуведомственный НТС по проблемам молекулярной биологии и молекулярной генетики при ГКНТ СССР и Президиуме АН СССР (руководитель — академик Ю.А.Овчинников). Этот совет был создан уже по открытому постановлению ЦК КПСС и СМ СССР 1974 года и даже пытался имитировать свое нахождение в центре событий.

Однако это был всего лишь начальный этап создания новой секретной системы биологической войны. Биологический генералитет из 15-го управления Генштаба не мог смириться с тем, что координаторами были не они, а другие.

И в процессе первой же реорганизации, осуществленной в 1975 году, позиции армии и ее лоббистов были резко усилены. МНТС возглавил уже не человек со стороны, а лично руководитель Главмикробиопрома В.Д.Беляев (один из активнейших создателей индустрии химического оружия и лауреат Ленинской премии за создании технологии промышленного выпуска ОВ нервно-паралитического действия зарина), соединив научные и организационные рычаги в одних руках. А вот в состав МНТС вошли руководители и военной, и гражданской систем подготовки к наступательной биологической войне — генералы Е.И.Смирнов (глава 15-го управления Генштаба) и В.И.Огарков (руководитель «Биопрепарата») (6).