Ну а в научном плане бактериальные аэрозоли (средство ведения биологической войны) тоже продолжили активно изучать, только стали их исследовать будто бы с точки зрения применения «в мирных целях». В результате на свет стали появляться соответствующие «мирные» работы биологического генералитета — Н.И.Александрова, В.А.Лебединского, В.И.Огаркова, К.Г.Гапочко (6,203).
Кстати, напоминание об «обратном эффекте» не было лишним — биологический генералитет стал более серьезно выбирать средства ведения биологической войны. Теперь вроде бы не стали зацикливаться только лишь на заразных возбудителях — холере, чуме, оспе, но также ориентироваться и на инфекции, не передающиеся от человека к человеку — сибирскую язву, туляремию.
Следует подчеркнуть, что на рубеже 1960-1970-х годов в мире случился перелом в отношении к биологическому оружию как к средству ведения войны. При этом наиболее мощные в военном отношении страны — США и СССР — повели себя прямо противоположным образом.
Известно, что 25 ноября 1969 года, в разгар неправедной войны во Вьетнаме, президент США Р.Никсон подписал документ о прекращении работ по созданию наступательного биологического оружия (то есть работ по созданию боевых штаммов смертельных микроорганизмов и соответствующих боеприпасов для их боевого применения). 14 февраля 1970 года им же было объявлено об уничтожении запасов токсинного оружия США (4).
Причина этих решений для нормального демократического государства была вполне банальна — отрицательное общественное мнение, сложившееся после гибели стада овец в штате Юта в 1968 году.
«Независимый журналист» называет даже численность погибших овец (56).
Как кончаются войны:
«Весной 1968 г. в американском штате Юта… неподалеку от военного центра испытаний химического и бактериологического оружия Дагуэй, внезапно сдохло шесть тысяч четыреста овец.
Военные чины с невинным видом в течение восьми месяцев отрицали свою причастность к этому происшествию. Однако под давлением улик они вынуждены были признать «небольшую ошибку», допущенную при испытании нового вида оружия. «Неожиданно изменилось направление ветра», — сказал армейский представитель, поясняя, как овцы попали в смертоносное облако.
«А если бы оно было отнесено ветром в другую сторону? — спросил корреспондент. — Ведь там мог быть город!»
Генри Саттон, США, «Наш современник», 1977 г.
Подчеркнем, что решение Р.Никсона не было односторонним биологическим разоружением, поскольку были сохранены все необходимые оборонительные работы в области биологического оружия, такие, например, как иммунизация и проблемы биологической безопасности. Однако, часть зданий головного военного научно-исследовательского центра Форт-Детрик (Camp Detrick, г. Фредерик, штат Мэриленд), ставших в связи с решением президента ненужными, была передана Национальному институту рака. Группа зданий в г. Пайн-Блафф (штат Арканзас), где в 1953–1969 годах осуществлялся выпуск биологических боеприпасов, также были за ненадобностью переданы гражданскому ведомству (4).
С учетом указанных фактов совсем иначе смотрится заключение в 1972 году Конвенции о биологическом оружии (72). Оказывается, именно США были реальным мотором при организации мирового сообщества на этот принципиальный шаг. Что касается Советского Союза с его пресловутым «планом мира», то реально им была осуществлена совсем иная программа — агрессивная. Такое и только такое заключение может быть сделано после анализа мероприятий, фактических осуществленных в Советском Союза после 1972 года. И существовавшее в те годы состояние холодной войны не может что-либо изменить, потому что уровень засекреченности работ в области биологического оружия указывает, что готовились к реальному, боевому применению этих варварских средств.
Ныне все эти факты широко известны всему миру, за исключением разве что Советского Союза, где они были сознательно скрыты от общества с помощью общедоступных книг, издававшихся «для простого народа» (см., например, (76)).
Почему? Потому что у властей Советского Союза были противоположные планы. И они продолжали действовать так, как если бы у них в мире был реальный враг, собиравшийся нападать на Страну Советов с помощью таких видов варварского оружия, как биологическое и химическое.
Так, 9 апреля 1970 года родилось целое постановление СМ СССР, в котором Минздрав, Минсельхоз, Гидрометслужба, Штаб гражданской обороны и его «патрон» минобороны СССР обязывались организовать не позднее 1970 года повседневный контроль за загрязнением нашей окружающей среды ОВ «вероятного противника». Аналогичные решения касались и биологического оружия. Денег выели эти ведомства немало, однако ни биологического, ни химического контроля в серьезной форме нет и в XXI веке. И не будет.
Впрочем, собирались не только и не столько обороняться, сколько нападать.
Новый мощный толчок развитию индустрии «двойного назначения» был задан постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 8 августа 1970 года «О мерах по ускорению развития микробиологической промышленности». В соответствии с ним, было начато возведение нескольких новых промышленных баз, в том числе завода «Прогресс» в Степногорске (Казахстан) — будущего флагмана биологической войны.
2.1.4. Генно-инженерный поворот
Разгром современных направлений биологии, произведенный в Советском Союзе в 1930-1950-х годах научным бандитом Т.Д.Лысенко по заказу ЦК ВКП(б), не мог не сказаться на эффективности работ в области биологического оружия. Это серьезно беспокоила власти страны. И она принимала меры к тому, чтобы хотя бы военно-биологические работы велись без научного шаманства, с использованием достижением нормальной биологии, включая достижения современной генетики.
Так что не приходится удивляться тому, что инициатором такого подхода был КГБ СССР, чья разведка давно и небезуспешно наблюдала за приложениями успехов молекулярных биологов Запада к решению задач подготовки к биологической войне. Еще в 1961 году председатель КГБ А.Н.Шелепин был озабочен необходимостью «усиления научно-исследовательских работ по генетике вирусов и биохимии нуклеиновых кислот» в стране. А к нему присоединилось в этом деле также и минобороны. Разумеется, делалось все это не для целей развития науки — этим занимались другие ведомства.
Генетику — на службу биологической войне: ЦК КПСС
«По Вашему поручению в связи с письмом Председателя комитета государственной безопасности тов. Шелепина А.Н. от 14 июля с.г. о принятии необходимых мер к усилению научно-исследовательских работ по генетике вирусов и биохимии нуклеиновых кислот ДОКЛАДЫВАЮ:
Достижения последних лет по направленному изменению антигенной структуры и повышению агрессивности возбудителей инфекционных болезней человека, животных и растений создают перспективу получения вирусов и микробов с нужными биологическими свойствами; поэтому работы в области генетики вирусов и биохимии нуклеиновых кислот могут иметь важное военное значение.
В СССР широко проводятся исследования в области генетики животных и растений. Что же касается работ по биохимии нуклеиновых кислот и генетике вирусов, то исследования в этой области проводятся в недостаточном объеме и требуют их усиления.
С целью форсирования научных работ в этом направлении 14 июля 1961 г. в Министерстве обороны СССР на специальном заседании НТС с участием представителей ученых от министерств здравоохранения СССР, сельского хозяйства СССР и министерства обороны СССР обсуждался вопрос получения высокоагрессивных возбудителей инфекционных болезней. НТС наметил мероприятия по расширению объема указанных работ и определил основные направления исследований в этой области, которые будут проводиться в научных учреждениях системы АН СССР и АМН СССР, в частности разработку вопросов биохимии нуклеиновых кислот целесообразно организовать в недавно созданном Институте радиационной и физико-химической биологии АН СССР.
Мною даны указания Всесоюзному НИИ ветеринарной вирусологии и микробиологии и Всесоюзном НИИ фитопатологии 7-го (специального) управления МСХ расширить объем работ по биохимии нуклеиновых кислот в связи с необходимостью изучения вопросов направленной изменчивости вирусов и генетики микроорганизмов.
Министр сельского хозяйства СССР М.Ольшанский»
17 августа 1961 г.
