Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Г.М.Майрановский получил свой срок от «заказчиков» еще в феврале 1953 года (по линии «сионистского заговора»). Его личное участие в применении биологических и химических средств в 1937–1947 годах по заданию правительства против его врагов было установлено во время разбирательств и в 1960-х, и в 1990-х годах. А убийства с использованием ядов со смертью И.В.Сталина не прервалась, а были продолжены. Их источником в 1960-1970-х годах была «Лаборатория X», она же 12-я лаборатория ЦНИИ специальных и новых технологий КГБ СССР (234).

Описание трудов оперчекистов на этом тайном фронте можно продолжать бесконечно, хотя достоверных данных, по очевидным причинам, не так уж много. Мы ограничимся несколькими особо показательными примерами химико-биологической войны, осуществленной террористами из советских спецслужб в послесталинскую эпоху как дома в их родном Советском Союзе, так и за его рубежами.

Известный пример — отравление писателя В.Войновича. Оно было выполнено КГБ по всем правилам биологического терроризма, прямо на родной советской земле.

Отравительные будни КГБ

«В декабрьском номере журнала «Знамя» напечатана новая повесть Владимира Войновича «Дело № 34840», в которой писатель излагает ход и результаты расследования, предпринятого им по факту покушения органов госбезопасности на его жизнь и здоровье. Собственно, главный результат автор добыл в мае 1993 г. на международной конференции в Москве «КГБ вчера, сегодня, завтра» из уст одного из ораторов, представлявших это ведомство, и ввиду важности признания выделил его жирным шрифтом «Да, Войновича отравили, но ведь и все наше общество было отравлено». Что, как увидит читатель «Дела», совсем не означает готовности ГБ делиться своими секретами.»

«Московские новости», 6 февраля 1994 года.

Два других столь же известных события — того же ранга, только случились они в других странах.

15 октября 1959 года КГБ СССР осуществил акт химического терроризма в Мюнхене (Германия). Пистолетным выстрелом ампулой с цианистым калием агент КГБ Б.Сташинский исполнил многолетнюю мечту чекистов — отравил лидера национального движения Украины С.А.Бандеру. Последствий тот акт имел немало — террорист получил советский орден «за успешное выполнение особо важного задания правительства», после чего 12 августа 1961 года сдался властям ФРГ и был предан суду. И вердикт западногерманского суда от 19 октября 1962 года не только воздал террористу по заслугам, но и назвал организатора преступления — председателя КГБ СССР А.Н.Шелепина. Тот приговор и поныне остается в силе.

А 7 сентября 1978 года в пригороде Лондона болгарский писатель-диссидент Г.Марков был отравлен рицином, изготовленным по заказу спецслужб Болгарии в Москве — в 12-й лаборатории. Капсула с ядом была помещена в острие зонтика, однако умер писатель не в момент укола. Поскольку для рицина характерно наличие скрытого периода действия, исполнитель без особых хлопот отбыл с места событий. А советский разведчик О.Калугин получил за тот подвиг орден от правительства Болгарии (10,234).

Остается добавить, что биологический 12-й отдел (ныне входящий в состав 8-го отдела) Управления С Службы внешней разведки РФ и до наших дней нацелен на осуществление актов терроризма и саботажа в зарубежных странах с использованием биологических средств и, главное, на важных «биологических» объектах разных стран. Бывший советский биологический разведчик и диверсант сформулировал это так: «Вы можете предположить, что такую силу просто бросили из-за разрядки и демократизации? Что все силы и деньги, потраченные на подготовку наших людей, забыли? Что всех наших агентов и нелегалов отзовут только из-за того, что Россия принимает участие в новом раунде переговоров о биологическом оружии в Женеве? Я бы на это не закладывался» (15).

В арсенале 8-го отдела и поныне находятся как быстродействующие яды для бесшумного убийства, так и средства для шумного подрыва, не говоря уж о так называемой «смертоносной воде» (жидкой взрывчатке). Объекты для будущих диверсий давно подобраны, так что экологические, медицинские и тому подобные последствия гарантированы. Скажем, в 12-м отделе уже давно было исследовано, как обеспечить террористический акт против гарнизона морской базы в Австралии, где квартирует военно-морской флот США (почти наверняка это порт Таунсвилл), с помощью инфекции или же путем отравления системы водоснабжения. Продолжать эту тему вряд ли стоит. Добавим лишь, что именно в 8-м отделе Управления С сосредоточено наибольшее количество кавалеров престижных советских наград (15).

4.2.2. Контрразведка

Контрразведка во все времена в первую очередь скрывала сам факт подготовки к наступательной биологической и химической войне.

За весь период с 1926 по 1992 годы советские власти лишь дважды в силу каких-то политических соображений в теоретическом плане признавали возможную подготовку Советского Союза к биологической войне. В 1938 году это сделал маршал К.Е.Ворошилов, в 1956 году — маршал Г.К.Жуков.

Обращаясь к механизму упрятывания тайн, отметим, что система эта была (и есть) на редкость изощренной.

Даже в секретной переписке названия особо опасных возбудителей, с которыми велась работа, не назывались, а шифровались, причем шифрованные обозначения регулярно изменялась. Важно иметь в виду, что один и тот же возбудитель получал разные шифры даже в пределах одной исторической эпохи в документах разного уровня, например в переписке Москва-учреждение и в пределах самого учреждения. Так что будущим историкам биологической и химической войны предстоит нелегкая задача разбираться в документах, где предмет обсуждения ни разу не называется прямо, а зашифрован разными шифрами, если, конечно, эти документы их дождутся.

В качестве примера приведем бактерию сибирской язвы. Если в секретных документах 1920-х годов она называлась возбудитель «АВС» (70), то на рубеже 1980-1990-х годов ее именовали уже как возбудитель Л4 (10). Бактериальные возбудители в «Биопрепарате» шифровались с буквой Л: чума — Л1, туляремия — Л2, бруцеллез — Л3, сап — Л5, мелиоидоз — Л6 и т. д. Возбудители вирусной природы обозначались с буквой Н: натуральная оспа — Н1, вирус геморрагической лихорадки Эбола — Н2, вирус лихорадки Марбурга — Н3, а боливийской лихорадки — Н4 и т. д. (10).

Среди прочих мер подобного рода отметим, что из соображений секретности не допускались явные (внешние) контакты сотрудников всех трех систем ВБК — обеих наступательных и одной «оборонительной» (противочумной) (6). Можно только удивляться изощренности подхода контрразведки, тем не менее даже сам факт контактов между людьми из двух систем биологической войны — «гражданской» системы «Биопрепарата» и военной системы 15-го управления Генштаба считался важнейшей и тщательно охраняемой государственной тайной.

Чтобы не «засвечиваться», работники секретных организаций биологической войны имели план по выпуску открытых публикаций на самые разнообразные темы, к тому же от имени не тех институтов, где они фактически работали, а совсем иных (6).

В каждом учреждении биологической войны имелся план мероприятий по дезинформации разведок вероятного противника. И он достигал своей цели. Конечно, скрывать от оптики космических спутников гигантские научные и промышленные учреждения было сложно. Так вот, в 1988 году миротворец М.С.Горбачев подписал секретный приказ, которым предписывалась разработка мобильных производственных линий, чтобы на случай проведения зарубежных инспекций можно было бы перевезти их в другое место. А московский Институт прикладной биохимии разрабатывал даже техническую документацию на фиктивные заводы по выпуску средств биологической защиты, которая должна была демонстрировать миролюбивый характер действующих заводов биологического оружия. Эти бумаги сопровождались, среди прочего, и такими фальшивками высокого уровня, как разрешительные документы правительства (10).

56
{"b":"247405","o":1}