— Благодарю, за рубашку.

— К вашим услугам, милорд, — неприязнь в ровном тоне едва различима, но небезобидна. Стекло в воде.

— И за это тоже спасибо. Вот, возвращаю владельцу… — я протянул сверток.

Поколебавшись, она взяла. Осторожно, словно шкуру дохлого зверя. Даже нос слегка наморщила.

— Вы очень любезны, милорд.

— Обращение «милорд» устарело пару веков назад. К тому же я говорил, что не лорд, — вздохнув, напомнил я.

— Как вам будет угодно, ми… ваша милость, — равнодушно повела она плечом.

— Пригласишь в дом?

Она напряглась еще больше. Губы сжались. Кончик растрепанной прядки качался мелко и ритмично, выдавая дрожь девушки.

— Это неправда, — вкрадчиво произнес я.

— Что неправда? — машинально переспросила Илга, все же подняв глаза — непроглядно темные, потому что свет падал из-за ее спины.

— Что если разрешишь Оборотню войти в свой дом, то он потом станет приходить без приглашения, — пояснил я. — Я не вампир. А твои соседи явно очень любопытны.

Взгляд девушки послушно метнулся над моим плечом, в сторону соседнего дома. Еще на подходе к Илгиному жилищу я заметил, как там шевельнулась клетчатая занавеска. Нежелание удовлетворять интерес соседей обладает поистине сокрушительной силой, принуждающей принимать непоследовательные решения.

— Входи… те, — сдалась Илга, отступая от дверей. И добавила внезапно: — Я и не думала, что вы вампир… ваша милость.

— Просто не хочешь видеть меня в своем доме, — закончил я и прямо-таки ощутил беззвучное, но колючее «да», повисшее между нами.

Дом изнутри показался вместительнее, чем снаружи, потому что оштукатуренные светлые стены заливал празднично-оранжевый свет огня в очаге. Было влажно, душно и пахло стиркой. Посреди единственной комнаты торчала тренога с тазом, полным мыльной воды, в которой копалась неуклюжая, деревянная «водовертка», перемешивая белье разбухшими гребенчатыми лапами.

— У тебя тут уютно, — заявил я, оглядываясь.

Илга дернула щекой. Она так и не отошла от дверей, прижавшись спиной к косяку и вцепившись в сверток с одеждой. Настороженная, подобравшаяся, как зверек, готовый броситься наутек, а может, и дать отпор.

— А как же дом на побережье?

— Отсюда ближе к новой работе, — Илге, похоже, удалось взять себя в руки, и лицо ее утратило всякую выразительность. Вот только интонации скрывать труднее.

— Ты получила вознаграждение?

— Да, благодарю, милорд, — с отчетливой брезгливостью произнесла она. — Вознаграждение и внеплановый медицинский осмотр в придачу.

— Что ты такое… — озадачился было я и вовремя спохватился, сообразив. Конечно! Девица провела в обществе Оборотня пару часов. А вдруг он ее уже успел обрюхатить?

Захотелось сплюнуть, но пол в Илгином жилище был старательно выскоблен.

— Вознаграждением хотя бы довольна?

— Хватило, чтобы снять этот дом и на многое другое.

— По своей лодке и стохвостам не скучаешь? — зачем-то постарался казаться дружелюбным я. И нарвался.

— Скучаю, — Илга хмуро и прямо воззрилась на меня. — Мою лодку сожгли.

— Что?

— Люди видели, как я вела чужака… И знают, что на островах поселился Оборотень. И на всякий случай сожгли мою лодку, — Илга покусала губы. — Мне пришлось снова наняться в баронский замок.

Я вспомнил нарисованную на парусе птицу. Жаль.

— Жаль, — повторил я вслух. — Но теперь ты сможешь купить новую лодку.

Нарочито непроницаемое лицо все же изменилось.

— Да, переправщик Гро тоже так сказал… Он думает, что в замок я вернулась, чтобы заработать на новую лодку. Так странно, но он не помнит, что я заходила к нему с незнакомцем. И жена его не помнит.

Да что же тут странного, учитывая, сколько магов прогулялось там?

— Значит, тебе не надо отрабатывать обещанные дни?

— Не надо… — тихо подтвердила Илга и ссутулила плечи.

Я бесцельно прикоснулся к расставленным по полкам горшка и раковинам. «Водовертка» уныло скрипела, терзая белье. На утоптанный, глиняный пол выпрыгивали радужные крепкие пузыри.

— Я уйду. Скоро, — нарушил я затянувшееся молчание.

— Как вам будет угодно, милорд.

— Илга, окажи мне одну услугу… Это займет вечер и, наверное, ночь. Разумеется, за плату.

— Услугу, ваша милость?

— Думаю, тебе это будет несложно.

Физиономия ее стала такой, что я даже растерялся. Потемневшее, опрокинутое лицо человека, который валится в пропасть. Нет, который готовится к прыжку в пропасть, понимая, что обречен. Костяшки сцепленных на свертке пальцев девушки побелели.

— Ты говорила, что знаешь город Пестрых рек, — не без опаски напомнил я.

— Да, ваша милость, — безжизненно отозвалась она.

— Мне нужен проводник…

И так же внезапно лицо ее вновь ожило и даже густо залилось краской. Облегчение было таким явственным и простодушным, что мысленно прокрутив предыдущую часть разговора и уловив двусмысленность, я, во-первых, понял, с чего она так испугалась поначалу, а, во-вторых, оскорбился. Да что она о себе воображает? И что она воображает обо мне? Гуртовщица самоуверенная…

— Я бы хотел навестить город. Без лишнего сопровождения. Перекусить где-нибудь, — с чувством добавил я, вспомнив, что последняя трапеза осталась в прошедшем дне.

— В замке господина барона плохо кормят?

— Разнообразие не помешает.

— Прошу прощения, ваша милость, — отложив-таки злополучный сверток с одеждой и с явным усилием, сухо произнесла Илга. — Рекомендую, в таком случае, обратиться в заведение «Акулья пасть». Это прямо здесь, в поселке. У них неплохо кормят. Во всяком случае, разнообразно.

Я поморщился. От влажного, парящего тепла хотелось как можно быстрее сбежать на свежий воздух. Дергало рассеченную ладонь. И разговор шел совсем не так, как я надеялся… А, собственно, на какую реакцию я рассчитывал? Наверное, Илга единственный человек на всем острове, который точно знает, с кем имеет дело.

Она стояла, сцепив опустевшие руки замком и опустив глаза долу. Смиренная поза выглядела вызывающей. Эдакая скромная с виду крепость, которую нельзя взять штурмом. Я вдруг заметил, что губы девушки пересекают крест-накрест неразличимые обычным зрением линии — чары запрета. «О девушке позаботятся…» — вспомнилось обещание Ставора. Посадят на поводок, чтоб не болтала и не сбежала.

Насыщенный сыростью воздух заставил тонкую ткань полотняной фуфайки нескромно облепить распаренную грудь девушки, подчеркивая заметные округлости. В розовеющей ложбинке выреза поблескивали бисеринки пота, невольно притягивая взгляд. Илга, конечно, перехватила его. С вызовом выпрямилась, перестав пялиться в пол. Неприязнь в ее взгляде крепла, как лед в трескучий мороз. Нарастая слоями, пряча любые иные чувства.

— Илга, я понимаю, что ты не ждешь от нашего знакомства ничего хорошего. Но, в конце концов, ты ничего и не теряешь. А можешь получить неплохую компенсацию…

И что это я все норовлю свести к деньгам, с досадой спохватился я, заметив, что неприязнь на лице девушки обратилась и вовсе в неприкрытую враждебность.

— В конце концов, вы можете принудить меня, милорд, не так ли? — заметила Илга дерзко. Подбородок выпятился, а глаза заблестели. Для простой жительницы рыбацких окраин она и впрямь была слишком самоуверенна.

— Да, — холодно буркнул я. — Могу. Не сомневайся.

Поединок начинал надоедать.

— Хорошо, ваша милость. Если вы настаиваете, — Илга устало кивнула, снова потупилась, сдаваясь как-то фальшиво и быстро. Противостояние утомило и ее? — К сожалению, я в Пестрых реках знаю лишь прибрежную часть.

— Вполне достаточно.

— Тогда скажите мне, когда вы планируете поездку, и я…

— Прямо сейчас. У тебя нет неотложных дел?

Она застыла, не донеся руку до упавшей на глаза прядки. Затравленно зыркнула на меня исподлобья. Не нужно было читать мысли, чтобы угадать ее замысел — сбежать, как только я уйду.

— Что-то не так? — как ни в чем не бывало, осведомился я.

— Нет, ваша милость… Просто… — Взгляд ее метнулся по комнате, задержался на булькающем тазу, но попытка сослаться на стирку была отметена с ходу, и Илга проговорила неохотно: — Я хотела заехать в лечебницу к Яннеку сегодня вечером. Это в городе.