— Итак, отбрасывая полностью вопрос о политическом благоразумии, я буду непременно присутствовать на съезде. Если я этого не сделаю, это будет противоречить принципам и практике всей моей жизни.

Южане вышли. Благовоспитанный джентльмен из Нового Орлеана забыл даже попрощаться.

Больше об этом ничего не говорилось. Фредерик Дуглас не был исключен, но в течение всего первого утреннего заседания ему давали понять, что его игнорируют.

На этот же день была назначена уличная процессия. Вся дорога от Индепенденс-холла была увешана флагами и знаменами, толпы людей запрудили улицы. Дуглас пришел вовремя. «Почти все, кого я там встретил, не то боялись, не то стыдились моего присутствия. Меня предупредили, что мне не разрешат пройти по городу в этой процессии; кое-кто говорил мне, что мое участие может настолько возбудить предубежденных жителей Филадельфии, что демонстрация, еще чего доброго, кончится беспорядками».

И все-таки Дуглас принял участие в процессии, и беспорядков не было. Но работа съезда, по сути дела, протекала без него. Он посещал заседания, не зная, что происходит за кулисами. Тем не менее он убеждал себя, что присутствие негра на общеамериканском политическом съезде необходимо.

14-я поправка в том виде, в каком она была представлена конгрессу, явилась компромиссом. Самнер, Стивенс и прочие радикалы оказались не в состоянии провести текст, гарантирующий неграм избирательное право. Первая часть поправки обеспечивала права гражданства всем лицам, родившимся в Соединенных Штатах или принявшим американское подданство. Эта часть явно превращала бывших рабов в граждан страны, но вторая часть столь же явно говорила о том, что каждый штат вправе не допускать негров к участию в выборах, и в таком случае норма их представительства в конгрессе должна быть соответственно уменьшена.

Тадеуш Стивенс понимал, что победа еще не достигнута. Тогда он начал атаку с другого конца. В марте 1867 года он внес в конгресс законопроект, предусматривающий конфискацию земель южных плантаторов. Стивенс указывал, что 70 тысяч крупных плантаторов Юга владеют землей в количестве 394 миллионов акров, кроме того 21 миллион акров принадлежит фермерам, каждый из которых имеет во владении менее чем 200 акров. Стивенс предлагал оставить мелким хозяевам их фермы, но превратить в собственность государства земли крупных плантаторов. Каждая из миллиона семей бывших рабов должна была по его плану получить ферму с наделом в 40 акров и 50 долларов деньгами; остальную землю предлагалось распродать по цене 10 долларов за акр, а суммы, вырученные от этой продажи, употребить для уплаты национального долга.

В криках, поднявшихся на всю Америку, Стивенса шельмовали по-всякому: он и революционер, и мерзавец, и вор, и изменник. Тадеуш Стивенс захотел слишком многого! Посоветовавшись со своими коллегами, Дуглас обратился к конгрессу с требованием провести закон, разрешающий неграм покупать землю в рассрочку. Для этого он предлагал, чтобы конгресс организовал национальную компанию земли и кредита с основным капиталом в один миллион долларов.

Лишь теперь, впервые после отмены рабства, негритянские рабочие стали думать об организованных действиях. Большое число негров работало в Вашингтоне и его окрестностях. Они собрались на массовый митинг и направили петицию конгрессу о том, чтобы негритянским рабочим было обеспечено равное право на труд с белыми рабочими. Петицию размножили, и комиссия в составе пятнадцати человек взялась за ее распространение. Подобные митинги состоялись в Кентукки, Индиане и Пенсильвании.

Когда в том же году в Балтиморе был организован Национальный рабочий союз под лозунгом «Добро пожаловать, сыны труда с Севера, Юга, Востока и Запада», негритянская проблема всплыла сразу же. Часть организаторов, выступавшая за прием негров в союз, мотивировала свое мнение тем, что, если этого не сделать, негров будут использовать в качестве штрейкбрехеров, и, таким образом, капиталисты смогут подавлять белых тружеников. Итак, вопрос о неграх был представлен только в негативном свете и остался нерешенным.

Фредерик Дуглас, узнав о характере дискуссий, пренебрежительно пожал плечами:

— Ничего, добившись избирательного права, негры сами пробьют себе дорогу!

— Югу необходима полная реконструкция классов, — заявил дальновидный негритянский рабочий лидер из Южной Каролины Джеймс Моррис, — не должно быть резкой грани между белыми и чернокожими рабочими!

— Но ведь профсоюзы открещиваются от негров все эти годы!

Хотя Дуглас сам в свое время участвовал в борьбе за права ирландских батраков, но здесь он не мог себе представить, как это белые и чернокожие рабочие в условиях противоречивой действительности Соединенных Штатов смогут объединиться против общего врага.

Выборы 1866 года принесли радикалам преимущество в конгрессе. Это событие послужило началом борьбы между законодательным собранием и президентом и позволило провести радикальный закон о реконструкции Юга и привлечь к суду за саботаж президента Эндрью Джонсона. Всем этим руководил неутомимый и бесстрашный Тадеуш Стивенс.

По решению сената Джонсон был оправдан, но сам процесс нанес ему такой удар, от которого он уже не оправился и разбил все его надежды на переизбрание на пост президента.

Фредерик Дуглас участвовал в избирательной кампании генерала Гранта осенью 1868 года. Собственно говоря, никакого соревнования и не было. Республиканская партия на сей раз оказалась монолитной. Жителям Севера надоело слышать о непрестанной грызне в конгрессе. Все считали, что самое необходимое — это найти такую сильную руку, которая провела бы разумную реконструктивную политику. Герой гражданской войны был избран подавляющим большинством народа.

Тем временем в другой сфере, в сфере международных интриг и политики силы, в которой имя Фредерика Дугласа представляло пустой звук, происходили события «по плану». Экспансионисты в Соединенных Штатах дождались, когда президент Грант занял свой пост, и сразу же возобновили попытки укрепиться в Караибском море.

Острова Караибского моря обладали огромной потенциальной ценностью. Тучные земли таили несметные богатства. Чернокожие бедняки, в свое время привезенные туда из Африки, представляли собой дешевую рабочую силу. Ключом к островам был Санто-Доминго, за который в прошлом шла отчаянная борьба между Испанией, Францией и Великобританией.

Со времени первой высадки Колумба 6 декабря 1492 года история острова писалась кровью. На одном конце его родилась вторая по счету республика в западном полушарии, получившая название Гаити. Когда Грант стал президентом Соединенных Штатов, Гаити уже существовала шестьдесят шесть лет, несмотря на то, что другие государства считали эту республику аномалией. На другом конце острова находилось более слабое государство — Санто-Доминго. Пока Соединенные Штаты были заняты гражданской войной, Испания аннексировала его под сурдинку. По этой причине «черная республика» Гаити, обладавшая скорее рвением, чем силой, стремилась занять место Соединенных Штатов в качестве защитника Санто-Доминго от агрессии европейских держав. В 1865 году Санто-Доминго сумело свергнуть власть Испании, но до независимости ему было далеко. Президент, опытный в военной тактике, отлично понимал, как необходимо иметь военные базы и порты для заправки углем в Караибском море. Не менее жадно взирали адмиралы и генералы многих других государств на Мол Сейнт-Николас — одну из лучших гаваней западного полушария. Но народ Гаити сумел удержать этот порт, и тогда американцы обратили свои взоры на другой, тоже неплохой порт в заливе Самона в Санто-Доминго. И вот президент Грант предложил «защиту» могущественных Соединенных Штатов «слабому, беспомощному народу, раздираемому на части внутренней борьбой и неспособному сохранять порядок у себя дома и вызывать уважение к себе за рубежом».

Но бдительный Чарльз Самнер выступил по этому поводу в сенате, и в течение целых шести часов голос его не умолкал под сводами большого зала. Его протест против аннексии Санто-Доминго отозвался эхом по всей стране.