— Природа с изумительной щедростью одарила наш Юг, — заключил он.

Обрадовавшись возможности поговорить на эту тему, Уильям Фрилэнд пустился в рассказы о хлопке.

— Благодаря новому штату Техасу у нас прибавилось много тысяч акров. Теперь уже в Калифорнии начинают сеять хлопок, и, оказывается… — голос Фрилэнда на миг прервался от волнения, — его можно выращивать даже на территории Небраски!

— О, это чудесная культура! — подтвердил доктор Росс.

— Только одна беда у нас, — лицо Фрилэнда омрачилось, — земли много, а некому возделывать ее, рабов не хватает. Янки боятся нашего хлопка. Они понимают, что если оставят нас в покое, хлопок станет решающим фактором в Америке. У них-то самих нет земли, годной под хлопок, вот они и хотят нас задушить. Они вяжут нас по рукам и ногам всякими выдумками об ограничении рабства. Ведь знают прекрасно, что, только расширяя рабство, можно расширить посевы хлопка!

— Ну, а что, если рабовладение объявят незаконным? Как сделали в Англии и Вест-Индии… — Маленький человечек подался всем туловищем вперед.

Фрилэнд самодовольно улыбнулся. Он долго не отвечал, раскуривая свою трубку.

— Соединенные Штаты, — произнес он, наконец, — всего лишь федерация штатов. Там, где рабы стали не нужны, их освободили. Но здесь на Юге они необходимы сейчас даже в большей степени, чем когда-либо прежде. И так просто, — Фрилэнд помахал трубкой, — мы их не отдадим.

— Сегодня я решил изменить свое расписание, — сказал доктор Росс, когда они вышли из-за стола. — После обеда я посплю, потому что ночью собираюсь отправиться на поиски Lepidoptera. Некоторые признаки наводят меня на мысль, что они водятся возле ручья, но они летают, только когда становится темно. Возможно, я не вернусь до утра.

Фрилэнд нахмурился.

— В таком случае я пошлю с вами кого-нибудь из ребят.

Ученый замотал головой.

— Совершенно излишне, сэр! Может быть, я даже не выйду за пределы ваших владений. Я думаю, что наловлю их в низине, за лугом.

Отправляясь на покой в эту ночь, Уильям Фрилэнд вспомнил доктора Росса. «Вот уж, право, занятие— гоняться за мотыльками во тьме кромешной!» Фрилэнд глотнул коньяку из рюмки и задул свечу.

В ту же ночь девять молодых негров встретились с Александром Россом в лесу. Все они каким-то неведомым образом получили извещение, что «тайная дорога» готова принять «пассажиров».

Доктор Росс разделил негров на три группы и дал каждой точные указания: в таком-то месте в лесу первую тройку ждет уже специальный человек. Второй тройке надлежит. пройти полмили берегом, там они увидят привязанную к раките пустую лодку, — впрочем, не такая уж она пустая: пусть пошарят на дне. Третьих ждет телега на проселочной дороге.

У всех негров была принесена с собой еда. Росс вручил каждому из них несколько долларов, компас, нож и пистолет.

Затем все разошлись. Проводив первую группу довольно далеко по лесу, Росс повернул назад в сторону имения. Он даже поймал какого-то редкостного мотылька и бережно запрятал его под сетку.

Через несколько дней этот тихий естествоиспытатель простился с Фрилэндом и покинул Юг.

Таков был Александр Росс, впоследствии указами королей посвященный в рыцари за его научные открытия, удостоенный почестей Французской Академией наук. Посещая Виргинию, Мэриленд, Южную Каролину, Джорджию, Алабаму и Миссисипи, он толковал о растениях и птицах. Пистолет в кармане и принадлежности для ловли насекомых в руках— он с беспечным видом бродил по полям и лесам; никто никогда не связывал с его визитами исчезновение рабов.

На «тайной дороге» у него была кличка «Птицелов». Благодаря его помощи Джеб, которого Фредерик Дуглас оставил в Балтиморе мальчиком, выбрался на свободу. На восточном побережье были и другие люди, которым Фредерик дал клятву много лет назад: «Я не забуду!» Теперь Дуглас послал Александра Росса по тому же маршруту, по которому уходил когда-то сам. Он свое слово выполнил.

Хлопок и рабство. К 1854 году эти два слова стали синонимами. Поддерживаемый экономическим могуществом плантаторов, рабовладельческий Юг завоевывал контроль над Америкой. Закон о беглых рабах 1850 года, согласно которому федеральным властям вменялось в обязанность ловить беглых рабов в любой местности Соединенных Штатов, зачеркивал прежние права отдельных северных штатов; на новых территориях разрешалось вводить рабство в соответствии с компромиссом 1850 года, а законопроект «Канзас — Небраска» 1854 года вообще лишал конгресс права запрещать рабство где бы то ни было.

Из-за своего холодного климата территория Канзаса и Небраски на Западе не стала рабовладельческой. Но южные плантаторы стремились легализовать рабство повсюду. Таким путем они надеялись обеспечить себе дополнительные голоса в сенате, когда эти территории будут реорганизованы в штаты. Законопроект, тайной целью которого была передача Канзаса и Небраски под контроль Юга, являлся делом рук сенатора Стефена Дугласа из Иллинойса. Дуглас — юрист, разбогатевший на земельных спекуляциях на Западе, вложил все свои капиталы в строительство железных дорог и искал случая получить землю для постройки трансконтинентальной железной дороги. В той редакции, в которой проект был представлен конгрессу, говорилось только о праве жителей Канзаса и Небраски самостоятельно решать вопросы «внутреннего устройства» на этой новой территории, то есть быть или не быть там рабству. Стефен Дуглас метил в президенты. Его законопроект был хитрым маневром: заручиться поддержкой Юга, не отпугнув при этом избирателей на Севере.

Законопроект «Канзас — Небраска» вызвал резкие возражения на Севере. Сенатор Чарльз Самнер, Джеррит Смит и Фредерик Дуглас в своих многочисленных выступлениях предупреждали Америку, что утверждение этого законопроекта явится смертельным ударом для свободы всего народа, особенно же рабочих и фермеров. Так как многие негритянские вожди в это время находились за границей или в подполье, спасаясь от террора, вызванного законом о беглых рабах, Дуглас вынужден был метаться по стране с митинга на митинг. Одновременно он редактировал свою газету и принимал активное участие в избирательных, кампаниях. О законопроекте «Канзас — Небраска» Дуглас писал:

«Идет борьба за власть. Рабовладельцы стремятся к безраздельному господству и хотят задушить свободу в нашей республике. Они изгонят из школы учителя и водворят на его место надсмотрщика за рабами, они сожгут школы и вкопают там, где они стояли, столбы для порки рабов. Они уничтожат систему свободного наемного труда и установят рабскую повинность из-под палки».

Негодование против сенатора Дугласа достигло огромного накала. Редко кого на Севере ненавидели такой жгучей ненавистью, как этого человека. В некоторых городах устроили даже «казнь»: повесили чучело Дугласа на людных площадях. В ряде штатов законодательные собрания проводили экстренные сессии и направляли протесты в конгресс.

Однако, несмотря на столь бурное выражение недовольства со всех сторон, конгресс принял проект «Канзас — Небраска» и сделал его законом для всей страны. Юг торжествовал победу. Но плантаторам этого было мало: теперь они обратили свой огонь против автора закона. «Полумера! — вопили они. — Нарушение священных принципов, на которых зиждятся права штатов!» Они не допустят, чтобы конгресс смел даже обсуждать вопросы, касающиеся рабовладения!

Закон «Канзас — Небраска» подорвал престиж Стефена Дугласа на Юге, поэтому провалилась его кандидатура в президенты от демократической партии во время избирательной кампании 1860 года.

Пятеро сыновей Джона Брауна отправились в Канзас. Они были из числа тех «маленьких людей», которые понимали, что если «внутреннее устройство» будет доверено населению новой территории, то противники рабства должны стать ее постоянными жителями. Общее имущество братьев состояло из одиннадцати голов породистого рогатого скота и трех лошадей. Понимая, как это ценно на новых землях, Оуэн, Фредерик и Сэмон повезли их по озерам в Чикаго, а оттуда в Меридозию, где оставили зимовать. С наступлением весны братья перегнали свой скот в Канзас и обосновались в восьми милях западнее города Осаватоми.