Его ласкали чьи-то нежные руки. Он поднял глаза и встретился взглядом с женщиной, это была Королева.

— Тебя будут звать Эльм, — прошептала она. — Эльм.

И она снова запела, а за окном шумел летний ветер и не смолкал смех.

Эльм заснул в солнечной комнате.

И там же проснулся.

Первое время он знал только эту комнату, окна которой смотрели на летний день.

Вокруг него было солнце, и воздух казался золотистым. Но и ночью в комнате было светло. На окне стояла лампа и не пускала в комнату ночную тьму.

Шли дни и недели.

Эльм спал, просыпался и засыпал снова.

Он плакал, если ему хотелось есть, и его кормили.

Если он был мокрый, его мыли, вытирали и переодевали в чистое.

Нежные руки прикасались к нему и тихонько качали. И он слышал песню. Всегда одну и ту же, одни и те же слова, которых не понимал.

В комнате всегда было тихо, ни один звук не долетал сюда из замка.

Но однажды Эльм услыхал незнакомый голос и дверь распахнулась:

— А я хочу увидеть своего брата! Пусти меня! Ведь он мой брат!..

Дверь захлопнулась, и голос умолк. Эльм долго помнил его, но потом решил, что ему это приснилось.

Однажды он проснулся среди ночи. Лампа на окне погасла, стены как будто исчезли. Было холодно. Эльм еще не знал, что такое ночь. Он испугался и заплакал.

В темноте кто-то ожил и склонился над ним. От страха Эльм замолчал.

— Тише, тише, мой мальчик! — произнес голос Королевы. — Не надо бояться!

Голос доносился как будто издалека. Эльму хотелось, чтобы Королева спела ему добрую песню, но Королева умолкла. Ему хотелось, чтобы она покачала его, но она лишь погладила его по щеке и, затворив за собой дверь, ушла. С тех пор он часто просыпался по ночам, но лампа на окне больше не гасла.

Эльм научился ходить.

Первые три шага он сделал по своей кроватке.

Это было так. Он проснулся ночью. Лампа опять погасла. Сначала он испугался, но вдруг обнаружил, что в комнате светло — занавески были задернуты неплотно, и комнату заливал лунный свет. Все было как бы присыпано серебристой пылью.

Эльм ухватился за перильца и встал. Ему хотелось потрогать эту серебристую пыль, но лунный луч медленно передвинулся от изголовья к ногам кровати.

Бессознательно Эльм сделал один шаг, потом другой. Серебристое сияние неудержимо влекло его к себе. Еще шаг, и Эльм уперся в спинку кровати.

Он стоял и смотрел, как лунный луч скользит по комнате. Вскоре он побледнел и вовсе исчез.

Тогда Эльм заплакал, но обнаружив, что стоит у задней спинки кровати, перестал плакать и пошел обратно.

С этого и началось.

Теперь Эльм ходил по кровати каждую ночь, и вдоль и поперек.

Днем он сидел в манеже с игрушками, там он тоже ходил от одной стенки к другой, но только в том случае, если в комнате никого не было. Стоило ему услышать в коридоре шаги Королевы, он тут же садился и занимался своими игрушками.

— С Эльмом что-то неладно, — сказала однажды Королева. — Все дети в его возрасте уже давно ходят.

— Да, ты права, — согласился Король.

Они поставили Эльма на пол. Королева опустилась на корточки недалеко от него и протянула к нему руки.

— Иди ко мне! — позвала она его. — Ну, иди же!

Но Эльм не тронулся с места.

— Иди сюда, Эльм!

Ее руки были совсем близко. Вот они коснулись его рук, приподняли его, однако у Эльма подогнулись колени.

Королева вздохнула.

Король сокрушенно покачал головой.

И они снова посадили Эльма в манеж.

Эльм долго слушал, как их шаги удаляются по коридору. А когда шаги затихли, он встал.

Король и Королева все реже и реже приходили к нему в солнечную комнату. Они его кормили, мыли, переодевали, укладывали спать и тотчас уходили. Еще несколько раз они пытались научить его ходить, но в конце концов отказались от этой мысли.

Однажды ночью Эльм проснулся оттого, что кто-то позвал его по имени:

— Эльм!.. Эльм!..

Этот настойчивый зов заставил Эльма осторожно спустить ноги с кровати. На мгновение он повис в воздухе, но потом нащупал ногами пол. Первый раз он стоял на полу, а не в кровати и не в манеже!

— Эльм!..

Дверь была прикрыта неплотно, и голос доносился откуда-то издалека. Эльм уже слышал этот голос, только во сне. Кто-то хотел зайти к нему в солнечную комнату.

Эльм заковылял к двери. До нее было так далеко! Он не отрывал глаз от щели, и она непостижимым образом помогала ему держаться на ногах. Правда, раза два он все-таки чуть не упал на мягкий ковер.

Вот и дверь. Эльм толкнул ее. Она открылась легко, без скрипа. Он вышел в коридор.

От волнения у Эльма сдавило горло. Коридор был длинный-длинный. Оба его конца скрывались в темноте. Эльма часто проносили здесь на руках, но днем в коридоре было светло и лестница была совсем рядом, а теперь он даже не видел ее.

Светильники на стенах прогоняли ночную тьму. Они были похожи на лампу, что горела у Эльма на окне. Это сходство придало ему храбрости, хотя в промежутках между светильниками царила ночь.

— Эльм!

Здесь голос звучал слышнее.

Эльму не было страшно. Голос не пугал его. Держась рукой за стену, он пошел на зов.

Он шел медленно и осторожно. Так далеко он еще никогда не ходил.

Вскоре он устал. У него начали подгибаться колени, глаза слипались, но ему очень хотелось найти этот голос.

В темноте Эльм споткнулся и упал. Это была лестница. Обычно Эльма носили по лестнице вниз, но эта вела наверх.

Мальчик начал карабкаться по ступеням и с большим трудом добрался до самого верха. Наверху он сел и перевел дух.

Здесь тоже был коридор, вдали мерцал одинокий светильник.

Эльм снова отправился в путь. Теперь он шел быстрее, ведь он знал: где-то там его ждет голос!

Нетерпение заставило его побежать.

Вот и дверь! Но она не открывалась, а ручка была слишком высоко. Эльм постучал, тихо-тихо.

— Эльм!..

Голос за дверью был такой грустный, в нем слышалось такое отчаяние.

— Эльм! — крикнул кто-то далеко внизу. — Где ты, Эльм?

Это была Королева. И с ней Король.

Эльм заколотил в дверь кулаками. Он колотил изо всех сил, но не слышал ни звука. Он заплакал.

— Эльм… Теперь голос за дверью был еле слышен, он как будто удалялся.

А Король с Королевой были уже на лестнице.

— Эльм, где ты?

Вот они уже бегут по коридору.

Надо, надо открыть дверь, пока они не нашли его. Эльм молча глотал слезы, чтобы не выдать своего присутствия.

И снова откуда-то из-за двери его позвал тот же голос:

— Где же ты, Эльм? — Теперь это был еле слышный шепот.

— Наконец-то мы нашли тебя!

Эльм сдался. Его подхватили на руки, трясли, тискали. Он заплакал.

— Как ты попал сюда? Что случилось? — волновались Король и Королева.

В темноте их лица казались белыми масками — сердитые провалы ртов, горящие щели глаз.

— Почему ты здесь? Что ты здесь делаешь?

Они засыпали его вопросами и совсем забыли, что он еще не может ответить им.

Наконец маски понесли его по коридору прочь от двери, от светлой щели под ней от голоса, который совсем затих, когда Король и Королева подбежали к Эльму.

Эльм вырывался, ему хотелось освободиться. Он сопротивлялся, как мог, пока его не ударили по щеке.

Он захлебнулся слезами и утонул в них.

Дверь осталась где-то в темноте. Светлая щель под ней исчезла. А коридору все не было конца.

Эльм покорился своей участи. Король и Королева отнесли его обратно в комнату, где на окне горела лампа, и уложили в постель.

Они были очень напуганы.

— Как это случилось? Неужели он сам слез с кровати?

Они пытались проникнуть в его мысли, но Эльм закрыл глаза и не пустил их в себя.

Король с Королевой ушли и заперли дверь. Теперь они запирали ее каждый вечер, пока не убедились, что он принял случившееся за сон.

Эльм накопил в голове много слов, прежде чем научился произносить их вслух.