Но сказать «не допустить посадки» гораздо легче, чем сделать. Как не допустить? На каком основании? Чем это мотивировать? Над этими вопросами ломал себе голову дежурный. «Слава богу, хоть рейс задержался, может, успеет опергруппа!» — думал он, в надежде поглядывая на дорогу. Разумеется, он догадывался, что задержка рейса тоже связана с полученным приказом, но когда увидел вынырнувшие из-за поворота две желто-синие машины, почувствовал, как с души свалился камень.

Опытный Хмелевский с первого взгляда оценил поло­жение. Преступники, встревоженные присутствием мили­ции, инстинктивно сбились в тесную группу, стоящую не­сколько поодаль от основной массы пассажиров. Этот ин­тервал надо было использовать и действовать немедля. По приказу Хмелевского пятерка ребят, изображая запоз­давших пассажиров, отрезала группу Гнедых от толпы, и оперативники приступили непосредственно к операции.

—  

Осторожней, Саша! — на ходу предостерегал Анто­нова майор Хмелевский. — Не забывай, что у них, сам как его, есть оружие.

...Гнедых так заворожили стоявшие вдоль ограды молчаливые парни в милицейской форме и так ему хотелось верить в догадку Бутурлина о встрече «заморско­го принца», что он в глубине души уже в нее поверил. Поэтому появление майора Хмелевского, вышедшего из-за его спины и тихо, почти шепотом приказавшего : «Спокой­но, гражданин Гнедых! Вы арестованы», — он сначала даже не принял как реальность. И только ощутив, как в живот ему уперся ствол пистолета, он пришел в себя и неохотно поднял руки.

Орбелиани, напротив, воспринял возникшую перед ним фигуру Саши Антонова как совершеннейшую реальность. Он даже попытался изобразить дружескую улыбку и почему-то поздоровался:

—  

Здравствуйте, Саша!

—  

Привет! — удивленно буркнул Антонов. — Ну-ка, руки! — Он мгновенно защелкнул на запястьях Орбелиа­ни наручники.

Бутурлин раньше других заметил вышедших из дверей аэровокзала милиционеров. Ему удалось несколько ото­двинуться от группы своих сообщников. Прижавшись спиной к ограде, он видел, как уводят аккордеониста Дмитрова, Костю Строкатова, парней из киногруппы. Все это он принимал вяло, как во сне. И только увидев стальные зажимы на руках Гнедых, он с мгновенной ясностью осознал, что все кончено...

Эпилог

...Учитывая тяжесть совершенных ими преступлений и особую опасность самих преступников для общества, суд приговорил А. С. Гнедых и Г. Г. Орбелиани к расстре­лу. Остальные приговорены к различным срокам заключения в исправительной колонии строгого режима. Принимая во внимание чистосердечное раскаяние, искреннее осознание своей вины перед обществом, суд счел возможным смягчить М. Д. Чубарову меру наказания...

Присутствующие встретили приговор с большим удовлетворением.

Из га

з

ет

НИКОЛАЙ ЕЛИЗАРОВ.

СТО ДВАДЦАТЫЙ МАРШРУТ

«Тов. Стебунов В. Ф. принят на службу в милицию после увольнения из рядов Советской Армии в нояб­ре 1959 года. Зарекомендовал себя как исключительно добросовестный, исполнительный и дисциплинированный сотрудник...»

(Из служебной характеристики).

Маршрут, на котором работает старший сержант Стебу­нов, на карте оперативной обстановки обозначен циф­рой «120».

Василию Федоровичу сорок пять. Он — ветеран патрульно-постовой службы. Сразу как-то прикипел к ней более двадцати лет тому назад.

На сто двадцатом маршруте — сложная оперативная обстановка: много магазинов, ресторан, коктейль-бар, кафе, заводские общежития, оживленные безымянские транспортные линии. Словом, напряженный участок.

Целый день в раскаленном пыльном воздухе стоит мощный гул, помноженный на клубы голубоватого дыма из выхлопных труб машин. По улицам почти непрерывно движется поток «Икарусов», «Камазов», «Москвичей». Сот­ни людей на тротуарах. Столпотворение.

Но Стебунов настолько привычно и умело ориентирует­ся в этой разношерстной, гудящей, пестрой толпе, что, кажется, словно он вообще никогда не расстается со своим постом где-нибудь на Победе или Ново-Вокзальной.

Хотя, между прочим, эта гипербола не так уж и далека от истины...

На больших милицейских картах город поделен на опе­ративные квадраты, секторы, участки. В каждом из них, на определенных маршрутах и постах, несут свою нелегкую круглосуточную вахту сотрудники патрульной службы. Их посты дублируются ПМГ, ГАИ, подразделениями ноч­ной милиции и вневедомственной охраны. В считанные минуты, если того потребует обстановка, любой район будет надежно заблокирован. Разветвленная система оперативного милицейского розыска будет тотчас же при­ведена в действие и преступнику не удастся уйти.

Поэтому, если сравнивать штаб УВД и его аналитиче­ские подразделения с мозгом и сердцем, то патрульно- постовая служба милиции — это руки, глаза и уши, чуткие нервные окончания сложного милицейского организма. Своеобразный форпост борьбы с преступностью.

...Человек в испачканном грязью темном костюме при­валился плечом к разогретой солнцем стене. Было видно, что ему стоит известных усилий держаться на ногах.

Мы замедлили шаг. В последнюю минуту мужчина за­метил нас и инстинктивно подался было в сторону. Но Стебунов уже крепко держал его за локоть.

—  

Добрый день, откуда такой?

Мужчина бессмысленно смотрел на нас серыми, абсо­лютно пустыми глазами и молчал.

—  

Откуда вы?

—  

Я?.. С Севера...

—   

Так, уже кое-что проясняется, — усмехнулся Васи­лий Федорович. — А в Куйбышеве что делаете? Живете где?

—   

На Севере...

—  

К нам, значит, только пить приезжаете?

У мужчины, разумеется, не оказалось документов. На многие наши вопросы он вообще давал преднамеренно путаные ответы.

—   

Надо бы познакомиться с ним основательнее, — негромко сказал мне Стебунов.

В дежурной части Советского РОВД к задержанному отнеслись профессионально внимательно. Средних лет оперативный дежурный в форме капитана милиции раскрыл журнал регистрации.

—  

Имя, фамилия? Адрес? Так... Сядьте прямо.

Яркая вспышка блица. Снимок «на память».

—  

А теперь выньте все из карманов.

Мужчина откинулся на стуле и покосился на дверь. Помедлил, что-то соображая.

—  

Карманы, — повторил дежурный.

Мужчина полез в свой карман. Там что-то зашелесте­ло, и на стол легла увесистая пачка денег. Потом еще. Несколько двадцатипятирублевок упало на пол. А мужчи­на на наших глазах все вынимал и вынимал деньги. Купюры были крупные: в десять, двадцать пять, пятьдесят рублей. Через минуту он буквально завалил ими стол.

—   

Аккуратнее... Не спешите, куда уж теперь спешить, — негромко отозвался Василий Федорович. — Откуда деньги-то?

—   

Получку получил, — криво усмехнулся задер­жанный.

Капитан уже снял телефонную трубку, набрал номер и попросил спуститься вниз кого-то из отделения уголовного розыска. Теперь с неизвестным начнут работать, и сотруд­ники оперативной службы с точностью до минуты устано­вят происхождение всех этих денег. А наша миссия на этом закончилась. Покончив с формальностями — рапорта, объяснительные, протоколы задержания и осмотра, — мы выходим на улицу.

На следующий день мы узнали, что задержанный — опасный преступник. У него уже было несколько суди­мостей.

—   

Вот видите, — сказал мне тогда Стебунов, — все, оказывается, бывает очень буднично. Увидели, задержали.

—   

Но почему вы решили, что перед вами — преступник?

Стебунов помолчал, а потом сказал в раздумье:

—  

Трудно сразу объяснить. Что-то подсказало...