Но и награда за то, что она позволила посадить себя на цепь, превышала все допустимые пределы фантазии.

Несколько дней он путешествовал по степи с кошечкой, наслаждаясь невероятным, невозможным чувством единения. Душевным теплом, чувством понимания и поддержки. Которое приносило общение с ней. Кошечка была способна заканчивать за ним фразы, дополнять его мысли. А он в ответ на её постоянные просьбы, безбоязненно рассказывал о себе, показывал ей картинки мира пещер, направляя их прямо в её сознание.

Он мог по одному взгляду понять, что месяц назад было очень голодно, ведь перевелась практически вся крупная дичь. Малышка чуть не умерла, ведь как охотник она в те времена была не очень. Но недавно вернулись сайгаки, и жизнь вновь потекла своим чередом.

Каракал узнал от кошечки больше, чем были способны рассказать ему волки льда, больше, чем могли на словах объяснить иные хранители. Он понял, для чего его род был создан, принял свою истинную сущность. Осознал, что великая сила налагает великую ответственность.

Но пока он просто наслаждался жизнью, разглядывая, впитывая в себя образ подопечной. Запоминая выражение её мордочки в разные моменты жизни. Она была такой маленькой и хрупкой по сравнению с ним. Её рост не доходил ему даже до середины передней лапы. Совсем юная, она любила его задирать, а он делал вид, что обижался. Тогда она умильно прижимала свои большие, чёрные ушки к спине и пристально смотрела на него виноватым взглядом. Они часто играли. Каракал пытался её учить тому, что может пригодиться в момент опасности или беды. Учил читать невидимые знаки.

Через некоторое время Каракал потянул за остальные связи, что хранились в её душе. Он отследил мать кошечки, её братьев и сестёр. Они вновь отправились дальше, и каждый их день был наполнен новыми эмоциями, новыми знакомствами и новыми встречами. Если бы не удушающая жара и жажда, возможно Каракал бы даже сумел полюбить степь. Его юной спутнице родные места нравились, она не ощущала никакого дискомфорта. Наоборот, она страшно удивлялась, почему все эти факторы так сильно мешают её гордому, сильному, все понимающему покровителю. Хорошо хоть, степная рысь прекрасно знала все места для водопоя и проблема жажды ни разу не стояла слишком уж остро.

Они всё глубже погружались в степь, отдаляясь от родных мест кошечки всё дальше и дальше. Малышка начинала переживать, пытаясь скрыть свои мысли от хранителя. В конце концов, покровитель улыбнулся тепло и немного грустно.

— Я всё знаю. Всё понимаю, — однажды поутру промолвил Каракал. — Тебе всё равно нельзя было идти со мной до конца. Тебе всё равно не суждено разделить со мной путь.

Кошечка посмотрела на хранителя с грустью и потёрлась о его лапу, выказывая печаль, желание никогда не расставаться.

— Ты всегда сможешь меня найти, всегда сможешь со мной поговорить. Будь на то твоя воля, будь на то твоё желание.

Чувство грусти стало поглощать его сознание, справиться с этой волной было нелегко. Хранитель прикрыл глаза, собираясь с силами. У него были и иные обязательства, у него были и иные задачи. Он не мог себе позволить терять время, он не мог отвлекаться на что-то иное.

— У меня будет просьба, — чуть хрипло сказал юноша. — Я хочу сделать тебя своим вестником.

И опять она поняла всё, лишь взглянув в его глаза. Он почуял сначала смятение от того, что ей доверяют столь важную задачу. Потом душу степной рыси охватила радость с оттенками благодарности.

— Я поставлю метку. Ни один хищник тебя не сможет тронуть, ни один собрат не обидит. Не ищи степных рысей умышлено, живи своей жизнью, наслаждайся свободой. Но если увидишь кого-то из собратьев не сбегай. Дотронься до них либо долгое время, пристально смотри в глаза. Так я смогу установить через тебя связь с остальными. Ты меня понимаешь?

Кошечка мурлыкнула и вновь потёрлась о его лапу. Они ещё долго играли, не в силах поставить точку в их встрече, не в силах расстаться. Но даже самые важные, самые нужные моменты в этой жизни всегда подходят к концу.

Так они и расстались. Погруженный в глубокую, тщательно скрываемую тоску хранитель, что в первый раз познал всё величие единения с подопечным. Что, ещё не расставшись, уже скучал за этим чувством. Он понимал, что его жизнь во внешнем мире имеет слишком зыбкую, неустойчивую цену. Что погибнуть здесь проще простого. Он итак слишком часто ходил по кромке. Но Каракал искренне надеялся познать это чувство вновь. Даже если это будет последним, что произойдёт с ним в этой жизни.

Душа кошечки тоже была полна грусти, но её сильно воодушевляло задание покровителя. А ещё ей казалось, что даже на расстоянии она продолжает чувствовать направленные на себя заботу и поддержку.

Всегда такой спокойный Бэлл нервно расхаживал перед друзьями. Камомила то и дело трусила головой, прогоняя накатывающее чувство расслабленности и неги.

— Гипноз? — предположила Диази.

— Тогда почему на него не поддался ты? — спросил у друга Ирис.

— Наверное, потому что я постоянно слышу шепот этих чокнутых деревьев, — сквозь зубы процедил Бэлл. — Психи ненормальные! — закричал он, останавливаясь. — Всегда одно и тоже. Всё хорошо. Здесь нет никаких бед, — передразнил деревья фей. — Расслабься. Жизнь прекрасна.

— Похоже на ментальную установку, — нахмурилась Диази.

— Блин, это чувство ужасно отупляет, — вновь помотала головой Кама, которая поддавалась гипнозу больше всех остальных. — Давайте выбираться отсюда. Я не хочу лишиться разума.

— А как же Древо Предтеч? — тихо спросила Ди.

— Да заткнитесь, вы! — вновь сорвался Бэлл и со всей силы долбанул ногой по соседнему дереву. А в следующий момент взвыл, схватился за ушибленную ногу, непрестанно прыгая на здоровой.

Ирис постучал по стволу костяшками пальцев, прислушиваясь к создаваемому звуку.

— А они твёрже, чем выглядят, — заметил провидец.

— Да какая разница! — взревел Бэлл, болезненно кривясь.

— Да этот лес пострашнее Хаоса, — возмутилась Камомила.

— Ирис, — тронула друга за плечо Диази. — Спроси совета у ветра.

— Ты думаешь, я не пытался? — хмуро заметил юный маг. — Но этот гад в ответ только и делает, что ржет как ненормальный.

В конечном итоге, друзьям ничего не оставалось делать, кроме как идти дальше. Пережидая вспышки гнева Бэлла, что еле сдерживался, чтобы опять не наброситься на ближайшее дерево. Постоянно приводя в себя Камомилу, что однажды таки запустила в пространство огнешар. Благо, Ирис успел увернуться и он врезался в ближайшее дерево.

— Можешь повторить? — хищно ухмыльнулся Бэлл.

— Что, неужели действует? — радостно спросила Кама, с предвкушающим выражением лица оглядывая лес.

— Не стоит, — придержала её за руку Диази. — Усталость тебя только ослабит. Будет сложнее бороться с ментальными атаками.

— Жаль, — прорычала в ответ подруга, сцепив зубы и погасив огнешар.

А лес стелился перед ними всё теми же одинаковыми пейзажами. Он казался бесконечным порождением некоей глупой магии иллюзий. Камомила искусала губы в кровь, борясь с ментальными атаками. С каждым часом бороться с отупляющим чувством расслабленности становилось всё тяжелее. Солнце стало клониться к закату.

— Я боюсь спать, — сглотнула комок в горле Кама.

— Ты хоть можешь спать, — устало отозвался Бэлл.

— Ветер явно что-то знает, — грустно сказал Ирис. — Ведь после того, как мы поняли, что этот лес ментально нас атакует, чужое воздействие для меня пропало.

— Везёт некоторым, — тяжело вздохнула Ди. — Бэлл, только у тебя есть хоть какой-то шанс найти Древо Предтеч в этой неразберихе. Пожалуйста, подумай. Вдруг что-то, что происходило вокруг выходит за рамки обычного.

— Если всё вокруг вообще можно считать обычным, — пробурчал слышащий.

— Бэлл, — устало прикрыла глаза Диази. — Я думаю, ты меня понял.

Юный фей впал в глубокую задумчивость, старательно глядя по сторонам. С десяток минут вокруг стояла полнейшая тишина. За всё это время друзья не проронили ни звука, боясь сбить слышащего с мысли. Наконец, Бэлл наморщил лоб и промолвил.