— Ветер, — тревожно позвал Ирис, когда понял, что все уже спят. Когда понял, что не может успокоиться. В его сознании то прокручивались картинки сегодняшнего видения. То болезненным эхом отзывалось слово друг, которое столь небрежно сегодня произнесла Диази. — Мне необходимо передать весть.

Невидимой, ласковой волной поднялся лёгкий ветерок, погладил его по светлым волосам.

— Я знаю. Ты молодец, малыш, — шепнул покровитель. — Я уже прочёл из твоего сознания всё, что необходимо. Я уже отправил просьбу к проказнику Дурману. И попытался отыскать слугу Хаоса, но он до сих пор таиться.

— Покровитель, — воззвал провидец, дрожа всем телом, ощущая, что на него вновь накатили непрошеные эмоции. — Я выполнил своё обещание. Прошу, подари моей душе покой. Хоть ненадолго. Хоть на сегодняшнюю ночь.

Запутавшись в траве, вызывая легкий шелест, ветер тяжело вздохнул, но всё же обнял прозрачным, тёплым покрывалом своего подопечного, погружая его сознание в глубокий сон.

Звук бурлящей воды от водопада разбавился искристым смехом и речью, что походила на журчание стремительного ручейка. Игривые русалки выплыли на поверхность, рассевшись на широкие камни, что густо покрывали берег. Они пришли понаблюдать рассвет, что именно здесь был по-особому дивным. Не зря ведь древнее озеро делило имя с драгоценным камнем, известным всем своими уникальными свойствами и красотой.

Рассветная мгла всё больше пронизывалась несмелыми лучами солнца, проступающими из-за горизонта. По левой стороне от озера, за кромкой леса, цепляя краем скалу, стало выплывать багровое с оранжевыми разводами солнце. Его лучи путались в струях воды от водопада, подсвечивая их сначала в розовый, потом малиновый цвет, что отливал кроваво-красными бликами. Стелящийся по поверхности озера туман искрился всеми оттенками багрового и оранжевого тонов.

Диази с замиранием сердца наблюдала за открывшимся видом, от всей души жалея, что пропустила вчерашний рассвет. Тихо, на цыпочках, она подбиралась поближе к русалкам, чья чешуя отсвечивала в лучах солнца серебристыми, золотыми и бронзовыми тонами. Она так желала, так жаждала, чтобы они спели свою песнь. Ведь говорили, что никто более не способен петь настолько прекрасные песни. Нет, она пробовала, даже выучила их язык. Но её попытки воссоздать тот образ, что она себе нафантазировала, были неудачны.

Позади неё внезапно раздался шорох. Она резко обернулась, встретившись глазами с Ирисом, и приложила палец к губам. У потухшего костра сидели остальные, задумчиво и напряженно глядя на фею. Прикрыв глаза, она вновь обернулась к озеру, делая ещё один несмелый шаг вперёд. Каким образом можно заставить их спеть? Как можно показать, что она и её друзья не враги? Что их не стоит бояться? Ответ был лишь один. Поджав губы, Диази гордо выпрямилась, набрала в легкие побольше воздуха и запела.

Над полем, над лесом, над озером и водопадом разнеслось чарующее эхо, похожее на отголоски ветра, запутавшегося в капельках воды. Казалось, пространство заискрилось от звуков. Русалки замолкли, удивлённо оглядываясь по сторонам. Стараясь понять, откуда доноситься песня и кто её поёт.

Взмахнув своими крыльями, фея поднялась ввысь, не прекращая петь. Прикрыв глаза, наслаждаясь мгновением, песней, её сутью, её духовной составляющей, она от всей души улыбнулась волшебным существам. Русалки радостно загомонили, переглянувшись между собой. Глядя, как юная хранительница зависла над озером, подсвеченная разноцветными бликами, укутанная искрящимся туманом. Один за другим волшебные существа стали подхватывать чудесную мелодию, вплетая в неё свои чудные голоса. Они сливались с шумом водопада, резонировали с миром, они будто стремились рассказать, поведать душам живых существ сказочную историю. Про их предков, что жили у моря. Про то, как прекрасны скалы, когда на них накатывают волны. Про солнце, что дарит тепло. Про ветер, что даёт чувство свободы. Про реки и озёра, которые они любят всей душой. И жителей водных глубин, что стали их семьёй и домом.

Песнь всё набирала силы, становилась с каждым мгновением прекрасней, заставляя затихнуть даже птиц. В широко распахнутых, отдающих золотистым цветом глазах Диази, читалась искренняя, почти детская радость и счастье. В песнь прибавились бархатистые нотки, будто натянутые струны неведомого, магического инструмента. Она раскинула руки, ловя пальцами воздушные потоки. Запрокинула голову, заставив взметнуться пушистые волосы, в которых тут же запутались багровые лучики солнца. Её хрупкая фигурка будто растворялась в тумане, то истаивая, то вновь приобретая чёткость. Диази в эти мгновения походила на сказочную нимфу. Казалось, отведи взгляд, и видение истает, исчезнет, как этот красочный туман, как этот незабываемый рассвет. Вокруг неё радостно кружились русалки, вплетая свои голоса в её песнь. Счастливо глядя на покровительницу цветов. На представительницу народа фей, которых русалки очень любили.

На берегу столпились остальные, шокировано глядя на Ди, что настолько сильно преобразилась. Она выглядела такой яркой, такой утонченно свободной, что от взгляда на неё помимо воли замирало сердце.

Потрясённый Ирис стоял рядом с Каракалом, не замечая, что его правая рука, что всё это время спокойно лежала на передней лапе Дэйва, сжалась в кулак, вобрав в себя шерстинки хранителя зверей. Раль удивлённо посмотрела на Ириса, на его широко распахнутые глаза, на оттенки восхищенного неверия, что застыли на лице провидца.

Голова Ириса кружилась. Мир будто схлопнулся в одну точку. Взгляд прикипел к Диази, запоминая, вбирая в себя её образ. Непослушное сердце выбивало в груди барабанную дробь. Ощущая, как по телу растекается жидкий огонь, он попытался отвести взгляд от её силуэта, но замер каменной статуей, не в силах заставить себя даже пошевелиться.

Взяв последнюю искрящуюся светом и радостью, ноту, Ди затихла, продолжая смотреть ввысь. Всё никак не находя в себе сил, чтобы придти в себя. Но вот зашумели русалки, привлекая к себе внимания хранительницы. Тепло и искренне улыбнувшись, она опустилась на прибрежный камешек, разглядывая волшебных существ повнимательней. Обводя взглядом контуры утончённого рыбьего хвоста с широким гребнем, гибкие тела, покрытые чешуйками. Добродушные лица, отливающие матовым цветом. Маленькие глазки-пуговки и волосы, что напоминали то жидкое золото, то серебро.

— Я всегда мечтала с вами познакомиться, — смеясь, сказала фея, гладя по щеке доверчиво прильнувшую к ней русалку. Остальные плавали неподалеку или пытались привлечь к себе внимание, задавая вопросы.

— Ты полна сюрпризов, — сказал слышащий, не сумев, однако, до конца вытравить из своего голоса потрясение.

— Их песнь была прекрасной, скажи? — мягко улыбнулась Диази, проводя по влажным волосам серебряной русалки.

— Вы друг друга стоили, — не согласился Бэлл.

Всё утро хранители общались с волшебными существами, задавая вопросы и отвечая на них. Над водной гладью то и дело разносился весёлый смех. Не присоединились к остальным лишь Каракал с Ирисом. Дэйв наблюдал за феями с берега, добродушно улыбаясь. Он просто боялся спугнуть русалок, ведь один раз они его уже испугались. А Ирис углубился в лес, пытаясь взять свои чувства под контроль. Пытаясь успокоить гулко бьющееся в груди сердце. Затушить пожар, что разгорался в его теле. Что не давал спокойно дышать, спокойно думать. Но запечатлённый сегодняшним утром образ все никак не желал исчезать, истаивать. Он стоял у него перед глазами, будоража чувства и кружа голову.

Юная хранительница зависла над озером, подсвеченная разноцветными бликами, укутанная искрящимся туманом. В широко распахнутых, отдающих золотистым цветом глазах Диази, читалась искренняя, почти детская радость и счастье. Она раскинула руки, ловя пальцами воздушные потоки. Запрокинула голову, заставив взметнуться пушистые волосы, в которых тут же запутались багровые лучики солнца. Её хрупкая фигурка будто растворялась в тумане, то истаивая, то вновь приобретая чёткость. Диази в эти мгновения походила на сказочную нимфу. Казалось, отведи взгляд, и видение истает, исчезнет, как этот красочный туман, как этот незабываемый рассвет.