Их эмоции, их сознания сливались в единое целое. Дышать становилось всё тяжелее. Наконец, Каракал подошел к степной рыси вплотную.

— Привет, милая, — хрипло поздоровался он.

Этого зверя он мог читать полностью. Даже если он будет сопротивляться. Даже если у него не будет на то желания. Хранитель знал, что теперь даже на огромном расстоянии услышит её боль или страх. Узнает, если она больна, поймёт, что у неё появились детки. И даже на расстоянии он сможет ей помочь, поделиться, если надо, энергией. Приободрить, даже если она не сможет понять, что это именно он ей помог в трудную минуту.

Он смог понять, что эта самочка только недавно рассталась с матерью и ей очень одиноко и грустно. Но она была должна, ведь так принято. Она обязана жить сама, сама постигая науку, даденную ей родительницей. Чтобы мать, освободившись от ответственности, смогла дать миру новую жизнь. А её благодарностью станет то, что юная дочь сможет перевести знания, что дали ей, в навыки, постигая хитрую науку жизни.

— Нет, малышка, — тепло улыбнулся Каракал, принимая ответственность, понимая, что только что безвозвратно изменил свою судьбу. — Я — твой покровитель.

Среброглавый лес был странным. Ничего подобного в их мире, пожалуй, было больше не найти.

Друзей, не сговариваясь, всегда мучил вопрос, а правда ли он имеет серебристый цвет? Оказалось — да. Всё дело в том, что первые творения Создателя имели немного странные листья. Небольшие, овальные, немного вытянутые и заострённые на конце. Их верхняя часть была матовой, светло-салатового цвета. А нижняя поверхность листьев действительно отличалась насыщенным, серебристым цветом.

Но не это было самым странным. Дело в том, что все деревья в этом лесу были одинаковыми.

Ну, конечно, не совсем. Но все они были приблизительно одинаковой высоты, нежно белого цвета стволы их были приблизительно одинакового охвата, кроны имели приблизительно одинаковую пышность. Даже расстояние между этими деревьями было приблизительно одинаковым. А ещё, казалось, все они стараются расти рядами.

В общем, гармония и процветание. Заблудиться в этой симметрии ночью было проще простого. Ведь днём с легкостью можно было сориентироваться по солнцу.

— Интересно, это Создатель так прикольнулся или его детишки пошалили? — хмыкнула Камомила, в первый раз обозрев это великолепие.

— Тьфу на тебя, — выразил свое негодование Ирис.

— И как мы во всём ЭТОМ найдём Древо Предтеч? — язвительно спросила Кама.

— Мы же даже ещё не вошли в него, — отозвался Бэлл.

— Ты думаешь, это что-то изменит? — усомнилась фея.

— В книгах, что я читала, написано, что все дороги в среброглавом лесу ведут к Древу Предтеч, — отозвалась Диази.

— И что бы это могло значить? — спросил Ирис.

— Главное, наконец, войти, — совсем для него не свойственно, пробурчал Бэлл.

Кама удивлённо приподняла брови, ведь её друг редко позволял себе подобные замечания.

— Он прав, — пожала плечами Ди.

А в следующий миг друзья ступили под своды среброглавого леса, земля которого была укрыта однотипной, идеального цвета и размера, травой.

— Бред какой-то, — возмутился Ирис, проведя носком сапога над идеально ровной травой.

— А цветы на свою территорию не допустили, — презрительно фыркнула Диази.

Друзья отправились дальше, всё глубже уходя на территорию священного леса. Они будто попали в новый, незнакомый им мир. Чувство раздражения от столь нелепой, по первому взгляду, симметрии стало уходить, растворяясь в спокойствии, что охватило их души. Казалось, здесь даже воздух был другим — более лёгким, более чистым, пьянящим, заряжающим неугасимой энергией. Немного глупо улыбаясь, они всё шли вперёд, не чувствуя усталость. Только когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, друзей придержал Бэлл.

— Вы что все, с ума по сходили? — изумился он. — Или так и собираетесь топать всю ночь?

— А? Уже вечер? — задумчиво спросила Кама.

— Угу, пора отдохнуть, — согласно кивнула Диази.

— Спать, — поддержал остальных Ирис.

Друзья побросали вещи, где стояли и стали одновременно доставать покрывала.

— А огонь? — растерянно спросил, застыв на месте Бэлл, пораженный таким послушанием.

— А, тепло же. И сушняка нет, — отмахнулась Кама, укутываясь в одеяло.

— Ладно, — пожал плечами слышащий, доставая из сумки своё одеяло. — Может хоть во сне эти деревья меня доставать перестанут.

Ночь прошла просто прекрасно. Друзья одновременно проснулись на рассвете, ощущая себя бодрыми и отдохнувшими. Только Бэлл не проснулся вместе с остальными и его пришлось долго будить.

— Ты в порядке? — спросил Ирис с нелепой улыбкой на губах, глядя на хмурую физиономию друга.

— Не совсем, — качнул головой слышащий и поморщился, стараясь прогнать головную боль. — Давай найдём, наконец, это дерево. Я здесь долго не протяну.

— А, по-моему, здесь здорово, — радостно улыбаясь, сказала Камомила, мечтательно рассматривая отливающую серебром высь.

— Кому как, — недовольно шепнул Бэлл.

И опять был долгий путь сквозь симметричный лес. И опять друзья наслаждались чувством умиротворения и покоя. Только Бэлл с каждым часом становился всё более и более хмурым.

— Ааа, я так больше не могу! — наконец, взорвался он, взъерошив чёрные с фиолетовым отливом волосы, будто примеряясь, под каким углом их лучше всего будет рвать.

— Ты чего такой нервный? — удивлённо спросила Диази.

— Тут классно, — глупо улыбаясь, сказала Камомила.

— Что происходит? — более осмысленно спросил Ирис.

— В первую очередь, мне не нравиться, как ведёте себя вы! — закричал Бэлл. — Вы хоть помните, зачем мы здесь?

— Эээ, — насупилась Кама, стараясь понять, как же её сюда занесло.

— Мы ищем Древо Предтеч, — тут же ответила Диази. И сама удивилась собственному ответу.

— Ветер, в чём дело? — воззвал к небу Ирис.

Но услышал лишь истерический смех, мелькнувший на грани слышимости.

— Вот блин, — прошипел провидец.

— Это они, — кивнул головой Бэлл. — Они меня с ума сводят.

— Что происходит? — просипела Диази, чтобы очнуться прикусившая нижнюю губу.

— Дурочка, — простонал Ирис, глядя на то, как она морщиться от боли.

— Вы такие смешные, — глупо захихикала Камомила.

— Слушай, Бэлл, будь другом. Дай ей в ухо, — простонал Ирис, пытаясь справиться с внезапно навалившейся головной болью.

— Угу, чтобы словить в ответ огнешар? — хмуро заметил Бэлл.

— И почему я? — возмутился юный провидец.

— Ты, на секундочку, маг. Великий маг. Тебе не страшно, — сказал фей, отвернувшись.

— Иногда я тебя ненавижу, — тяжко вздохнул Ирис, подходя поближе к хихикающей подруге.

Несколько несмелых хлопков по щекам не помогли. Кама восприняла это как веселую игру. Хлопки усилились, превратившись в полноценные пощёчины. Последняя из которых возымела ответ. Возмущённая столь брутальным поведением, Камомила заехала коленом прямо ему между ног.

— Уй, ё, — согнулся пополам юный маг. На глазах от дикой боли выступили слёзы.

— Ты, это, — попыталась что-то сказать Кама, непонимающе хлопая глазами и ощупывая пылающие щеки.

— Ты как? — подбежала к другу Диази.

— Маг? Ничего не грозит? — сдавленно просипел Ирис. — Гад ты Бэлл.

— П-прости, — еле сдерживая смех, выдохнул слышащий, протягивая ему руку.

— Ой… ты… это… извини, — смущённо сказала Камомила, пришедшая, наконец, в себя.

Ирис поднялся на ноги, всё ещё морщась от боли.

— Ну, — суммировала результат Диази. — Осталось только разобраться, что здесь происходит.

Он постигал новую науку жизни. Он понимал, что ответственность теперь для него не просто пустой звук. Он знал, что за сохранность степных рысей теперь готов продать свою душу Хаосу.

Это было колдовство, которое никто, кроме хранителей не был способен понять. В те дни Каракал испытывал противоречивые чувства к Создателю. С одной стороны, искусственно навязывать ТАКИЕ эмоции, было подобно умению создавать тоненькую, невесомую, чуть заметную цепь, которой можно привязывать к месту свободолюбивую птицу. С одной стороны, крылатая могла продолжать летать в вышине, наслаждаясь любимым занятием когда сама того захочет. Но, как ни крути, эта птица навеки теряла свою свободу.