Место, которое я отыскал в Интернете, находилось по дороге в Бирмингем, рядом с деревней под названием Литтл-Комптон. Если верить интернет-сайту, то там часто бывали туристы, но сейчас всем было не до туризма. Если я приеду туда пораньше, то смогу как следует осмотреться. Я доехал на поезде до Оксфорда, где забрался в большое такси в лондонском стиле и бросил рюкзак на пол.

— Роллрайт-Стоунз, — сказал я.

— Значит, в Котсуордс, рядом с Чиппи? — Водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Наверное, — согласился я. — Где-то рядом с Литтл-Комптоном.

— Точно. Вам это встанет около пятидесяти фунтов.

Все складывалось хорошо, и я предвкушал, как получу приличную сумму наличными. Пока мы ехали через город, я проверил маленький мобильный телефон, который купил в Лондоне за сто долларов. Отличная вещица — он принимал по всей Англии. Покупаешь скретч-карту и оплачиваешь разговор до того, как позвонишь. Никаких счетов, никаких отчетов, никакого удостоверения личности.

День выдался теплый — один из последних всплесков уходящего лета, — и стекла в такси были опущены. Мы ехали по сельской местности, причудливой, как в диснеевских фильмах, но реальной. Пахло сеном. На холмистых лугах, обнесенных изгородью, паслись овцы. Каменные коттеджи, окруженные большими старыми деревьями, выглядели так, будто им не менее пятисот лет. Здесь вполне могли жить эльфы.

Я подумал, что Бетси и Мириам понравилось бы это место. Мириам здесь почувствовала бы себя сказочной принцессой, а Бетси — настоящей леди. Пожалуй, какое-то время спустя можно будет показать им это место. Но потом меня поразила мысль, что «какое-то время спустя» меня уже может и не быть на этом свете, как и всех нас. Все, даже эта красота, может быть уничтожено.

— Что-то случилось, босс?

— Я просто вздохнул, — успокоил я таксиста.

Я рассказал Гриффину, как до меня добраться, проследив его маршрут по своей карте. Он доехал на машине до шоссе М40. Потом свернул на Банбери. Немного поплутав в Банбери, он поехал по шоссе А361 мимо Блоксхама. Я ждал его около выложенных кругом огромных камней, пролежавших здесь четыре тысячи лет.

Фары автомобиля Гриффина скользили по узкой дороге, пролегавшей через деревню, которая раскинулась внизу подо мной. Конусы белого света пробивались сквозь сгущавшиеся сумерки. Признаков другого транспорта поблизости не было. Я прислушался, ожидая услышать шум вертолета, но до меня доносилось лишь блеянье овец.

— Куда мне, черт возьми, ехать? — прокричал Гриффин в телефон.

— Ты почти на месте, — успокоил его я, занимая позицию и продолжая давать пояснения в микрофон, прикрепленный к моему телефону. — Когда увидишь небольшую поляну справа, съезжай на обочину.

— Понятно.

— Ты один?

— Да.

— Перешагни через веревку и иди по тропинке. Всего несколько футов.

— Где это, черт побери? — крикнул Гриффин в пустоту. Я слышал его уже без телефона, но он меня не видел. — Ты планируешь человеческое жертвоприношение? Поверь, я не лучшая кандидатура!

Его одинокий силуэт вырисовывался на фоне образующих круг камней. Он напомнил мне гладиатора в боевой стойке, не знающего, откуда ждать нападения.

Я продолжал тихо говорить в микрофон, стараясь, чтобы он слышал меня только по телефону.

— Положи мешок за большой камень. — Черное лицо Гриффина подсвечивалось зеленым светом телефона. — Повторяю, — сказал я, — положи сумку за самый большой камень в круге, слева от тебя.

— Сделал, — сообщил он то ли в телефон, то ли в пустоту ночи.

— Видишь три больших камня за пределами круга? — прошептал я.

— Какие именно?

— Слева от тебя. Тебе должны быть видны их очертания на фоне неба, они примерно в ста ярдах от тебя. Там в белом полиэтиленовом пакете лежит жесткий диск.

Гриффин убрал телефон в карман и, дав глазам привыкнуть к темноте, стал уверенно взбираться на холм, а я тем временем, сделав несколько шагов, вышел из-под высоких елей, окружавших поляну, и взял пакет с деньгами. Это был нейлоновый мешок, затянутый веревкой, как я и просил. Я почувствовал запах потертых купюр — запах бумаги и пота — и вернулся в темноту.

Гриффин спускался с холма с жестким диском в руках. Дойдя до середины круга, он остановился и стал внимательно оглядывать ветви, кусты, камни. Теперь его глаза были частью ночи.

— Ты еще здесь? — крикнул он. Гриффин потряс завернутым диском, как трофеем. — Спасибо за это. Береги себя, сукин ты сын. И выметайся поскорее из Англии.

Той ночью я спал среди деревьев, завернувшись в синтетическое одеяло, которое захватил с собой. Я видел, как взошел серп луны, и пару раз заметил вертолет, круживший в небе над этим местом, но без прожекторов. Вертолет вполне мог найти меня благодаря тепловому излучению, однако одеяло не пропускало его. Вероятно, он искал вовсе и не меня. Все может быть.

На следующее утро, когда взошло солнце, я пересчитал деньги. Все, как договаривались, — фунты и доллары. Здесь было достаточно, чтобы отослать часть Бетси, а остального вполне хватит на осуществление моих планов. Я прошагал две мили до Чиппинг-Нортона без всяких происшествий и взял такси до аэропорта Бирмингема.

Жена человека, с которым я хотел встретиться в Гранаде, была закутана, как монашка, но оказалась намного миловиднее, чем я ожидал. Когда я пришел, она сидела в одиночестве за прилавком маленького оптового магазина, где торговали восточной едой и специями. Это была одна из жалких лавчонок, которые во множестве расположились на окраине города.

Едва переступив порог магазинчика тем душным днем, я почувствовал, что нахожусь на верном пути. В адресной книге Абу Сейфа находилось много интересных записей. Кое-кого из этих людей я знал, но они находились далеко — на Балканах и в Африке. У меня не осталось права на ошибку, и этот адрес «дружка» в Испании, человека, которого должны были звать Бассам Алшами, показался мне наилучшим вариантом. Внутренний голос подсказывал мне, что нужно ехать сюда, и теперь с деньгами управления я мог это осуществить. Если что-то пойдет не так, я быстро это пойму и отправлюсь в Африку, где, надеюсь, смогу найти одного хорошего знакомого.

— Le puedo ayudar?[7] — спросила женщина за прилавком.

Она была немногим моложе меня и более рослой, чем большинство моих знакомых женщин. Меня поразили ее волевое лицо и удивительно сильные руки. Это и все, что я мог разглядеть. На ней было платье с длинными рукавами, манжеты застегнуты на все пуговицы, и, разумеется, она носила серый платок-хиджаб — символ скромности и благочестия. Это было своего рода униформой жен и сестер членов мусульманского братства. Платок полностью скрывал волосы и был заколот булавкой под подбородком. Тем не менее он эффектно обрамлял высокие скулы и оттенял яркие, темно-карие глаза, которые она не отвела, встретившись со мной взглядом. Кондиционер в магазине отсутствовал, и ей, наверное, было душно в таком одеянии. Она осторожно переступила с ноги на ногу.

— Le puedo ayudar? — повторила она.

— Вы говорите по-английски? — спросил я.

— Да, немного.

— Отлично. — Я старался быть дружелюбнее. — Могу я увидеть мистера Алшами?

— Его нет, — ответила она. Над верхней губой у нее выступила капелька пота.

— Он вернется сегодня?

— Нет. Его нет в Испании.

Я сохранил дружелюбный тон. Наши взгляды встретились.

— Надеюсь, он скоро вернется. Я от его друга.

— У Бассама много друзей, — заметила она.

— Наверное.

Я осмотрел магазин и вдруг подумал, что он может служить отличным укрепленным пунктом — слишком много пеньковых мешков стояло у стен. Но здесь пахло специями, а не песком. Некоторые мешки были открыты, чтобы покупатели могли попробовать содержимое: фисташки, черный перец, зеленый, незнакомый мне порошок, красно-оранжевый порошок, название которого я забыл, кусочки смолы, похожей на карамель, но пахнувшей, как духи. Я взял один и понюхал.