Леса были прямо передо мной. Я карабкался вверх, к свежему воздуху, балансируя и хватаясь руками за балки. Взобравшись на высоту примерно футов пятнадцать, я посмотрел на ядовитое облако, которое стелилось внизу, как туман в горной долине. Мои глаза уже привыкли к темноте. Я видел все, что происходило внутри. На верхнем уровне лесов, рядом с дверью, кто-то зашевелился. Маленькая фигурка. Головастик. Бетси. Наверняка это была Бетси. На ней была газовая маска, и она лежала ничком. Перед ней была заряженная винтовка с оптическим прицелом. Но в руках у нее был «ругер». Она следила за тем, что происходило внизу, но не видела меня и Мириам. Вдруг леса слегка задрожали у меня под ногами. Здесь был кто-то еще.

— Мириам, милая, я спущу тебя вниз. Пожалуйста, пожалуйста, не снимай мешок с головы. Пожалуйста, малышка, оставайся здесь. Просто полежи здесь. Пожалуйста.

Ее красные от слез глаза были широко распахнуты, челюсти сжаты, а тело напряжено. Она смотрела на монстра в маске. На своего отца.

Я перебрался на следующий уровень лесов под самой крышей и вдруг увидел, что мексиканский снайпер целится в Бетси. Он вытирал глаза, чтобы лучше видеть, но в остальном полностью владел собой. Он замер. Через секунду он ее снимет.

Снаружи завыли сирены.

Моим единственным оружием был нож, спрятанный в ботинке, но я не мог остановиться, чтобы достать его. Я закричал, но маска заглушала мой голос. Снайпер снова вытер глаза, сосредоточился. Я на бегу сорвал маску, давая крику, полному гнева и страха, разнестись эхом под огромной металлической крышей, как вопль баньши. Снайпер прилип к оптическому прицелу и нажал на спусковой крючок. Я прыгнул на него, и мы оба едва не скатились с лесов. Он извивался и пытался освободиться, но я прижал его, навалившись всем телом, он размахивал руками, но не мог ухватиться за леса. Одним движением я выхватил нож и быстро полоснул им по сонной артерии. Струя почти черной в темноте крови брызнула вниз на серо-зеленое облако.

На улице прогремели выстрелы, и поток дневного света прорвался через туман. Пули проделали новые отверстия в фанере, еще больше звездочек появилось на металлических стенах и крыше здания.

Бетси сидела на лесах напротив меня. Она махнула рукой, указав на уровень подо мной, на Мириам. Я хватал ртом воздух, вдыхая яд. Тело лежавшего подо мной снайпера завибрировало. Потом затихло. Потом опять завибрировало. Телефон. Он был намного больше обычного, размером почти с кирпич. Я не стал отвечать, но аппарат забрал.

Бетси держала перед собой руку и смотрела на черные пятна у себя на пальцах. Она нагнулась, чтобы посмотреть, что происходит внизу, но у нее не осталось сил.

Стрельба на улице прекратилась. Через разбитую фанеру ворвался свет, затем в проеме появились силуэты людей, одетых в черное, в резиновых масках и вооруженные, как военные. Я пытался крикнуть им, но горло у меня горело от хлора и крови. Я оставил труп снайпера и спустился к Мириам. Внизу кто-то кричал мне через громкоговоритель. Но я не мог разобрать слов. Я не слышал их. Моя маленькая девочка лежала на платформе неподвижно, как мертвая. Она закрывала ручонками лицо. Она не сняла маску. Она сделала так, как ей сказал папа. А потом она перестала дышать.

За стеклом задней двери «скорой помощи» мелькало небо и городские виды: шпиль церкви, красные сигналы светофора, указатель перед «Канзас-инн» — последним мотелем на окраине города. Потом Уэстфилд стал удаляться, дома становились все меньше и меньше и наконец совсем исчезли.

Чья-то рука прижимала к моему лицу респиратор. Горло и легкие жгло, и каждый вдох казался мне последним.

— Моя дочь, — прохрипел я. — Моя жена…

— Они едут в Арк-Сити в машине, которая едет впереди нас, — ответил сопровождающий. — Бетси и ваша маленькая дочка, кажется, ее зовут Мириам, да?

Теперь я узнал Джека Уиттена — владельца ювелирного магазина «Уиттен», где я купил для Бетси кольцо. Это был старый спившийся холостяк, но несколько дней в неделю он вел жизнь настоящего праведника, целиком посвящая себя работе добровольца в Службе спасения.

— Они живы? — спросил я.

Джек помедлил минуту.

— Да, — сказал он. — Да. Только не разговаривай. Все будет хорошо.

Я попытался сесть, но он удержал меня. Он по-прежнему придерживал маску у меня на лице.

— Я слышал, что Мириам в реанимации. А Бетси… Курт, с Бетси все будет хорошо, но она ранена в плечо.

Над нами завыла сирена.

— Вы там такого натворили! — продолжил Джек.

Я открыл было рот, но тут же закрыл его — мучительная боль заставила меня замолчать.

— Кто бы мог подумать, что эти ублюдки приедут в Уэстфилд? И нападут на наших детей! Курт, одному Господу известно, что бы они сделали с этим газом, если бы ты не остановил их!

Он убедительно и с гордостью рассказывал эту наполовину выдуманную историю про «их» отравляющий газ. Возможно, ее попытаются выдать за правду.

— Знаешь, помощник шерифа Николс был зол как черт. Он сказал, что Бетси предупредила его и он позвонил в ФБР, и он считает, что это была самая большая ошибка, какую он когда-то сделал. Ему сказали ждать, пока они не приедут на место событий, и ничего не предпринимать. Представляешь? Черт, если бы Николс ждал, вы, возможно, были бы все еще там.

Я положил руку на голую грудь, собираясь нащупать карман джинсовой куртки, но ее на мне не было, везде были только резиновые трубочки.

— Что тебе нужно? — спросил Джек.

— Телефон.

— Подожди-ка. — Он убрал руку с моего лица, взял с лавки куртку и стал смотреть в карманах. — Давненько не видел таких больших телефонов, — сказал он. — «Иридиум». Что это за телефон?

— Спутниковый.

— Ух ты! Серьезная вещь. Как его выключить? Он может создать помехи в работе приборов.

Я взял телефон и прижал к себе. Мое сердце стучало, а мониторы в карете «скорой помощи» пищали, как автоматы в игровом зале.

— Что ты, черт возьми, делаешь, Курт?

Если его выключили, то скорее всего я больше не смогу его включить. Я нажал кнопку и вызвал меню.

— Прекрати, Курт.

Я прокручивал номера телефонов, просматривая последние звонки. Их было шесть, и все до единого с одного и того же номера — 212-555-3728. Я показал его Джеку:

— Пожалуйста, запиши это.

Свет в больничной палате был тусклым, и единственным доносившимся до меня звуком было шипение кислородного аппарата. Я попытался посмотреть на часы, но у меня на запястье был только пластиковый браслет с моим именем и штрихкодом.

— Прости меня, Курт. — Голос, доносившийся со стула, стоявшего рядом с моей кроватью, был мне знаком.

— Гриффин?

— Я очень извиняюсь.

— Где Бетси? Где Мириам?

— Я не должен был допустить, чтобы их впутали в эту историю.

— Где они, мать твою?

— На этом же этаже.

— Я хочу увидеть их.

— Ты увидишь их, как. только встанешь на ноги.

Я вытащил кислородную трубку из носа и, согнувшись, встал с кровати.

— Держись, — сказал Гриффин.

Кровь закапала на маленький больничный столик, на который я оперся.

— Пошли, — сказал я.

В палате, где лежали мои девочки, царил полумрак. Там было только две кровати. Кровать Мириам стояла ближе к двери. Бетси — на дальней. Мои девочки были в кислородных масках, а боль и страх стерли краску с их лиц. Мириам лежала с открытыми глаза и смотрела в потолок. Я хотел поцеловать и обнять ее, но боялся причинить ей страдания. Она увидела меня и заерзала на кровати. Я отошел. Она снова замерла, глядя на меня полными ужаса глазами.

— Она поправится, — попыталась успокоить Бетси.

— Ты — самая смелая женщина на свете, — сказал я.

— Женщина?

— Нет, ангел-спаситель.

Она улыбнулась, но улыбка быстро исчезла с ее лица.

— Ангел смерти, — сказала она.

— О, милая! — Я обнял ее, стараясь не отключить какой-нибудь из аппаратов. — Сегодня ты спасла столько жизней. Мою, Мириам и тысяч других людей, которых хотели убить эти засранцы.