Где-то далеко, вне поля нашего зрения, закашлял заводящийся мотор. Сначала я подумал, что это генератор. Но кто мог включить его? Самолет. Мы видели, как он быстро поднимается в полумиле от нас. Маленький. С одним мотором. «Сессна». Он сделал крутой вираж, словно собирался упасть на землю, и направился на юг. Абу Зубаир даже не отреагировал на этот звук.

— Кто это, черт возьми? — спросил я.

Он ничего не ответил.

— Кто это, дьявол тебя раздери, Сала?

Опять ничего.

— Нуреддин, — сказал я, указывая на свой глаз, потом — на Абу Зубаира. Я убедился, что Нуреддин понял мое распоряжение — он должен следить за ним. — Пойду осмотрюсь, — сказал я, показывая на другие строения. Нуреддин кивнул.

Лишь теперь я увидел, что́ мы натворили и сколько людей было убито. На мгновение я позволил этому чувству овладеть собой, ощутить груз всех этих смертей; оно обрушилось на меня, как волна, у меня сдавило горло и перехватило дыхание. Потом я повернулся. Пора было подумать о живых. Обо всех живых. О Мириам. О Бетси. И о тех, кто погиб в Торговом центре.

От наполовину уничтоженного генератора к дому тянулись провода. Я был почти уверен, что один из них подключен к спутниковому телефону, а другой — к ноутбуку. Экран ноутбука ожил. На нем появился развевающийся флаг фирмы «Майкрософт», затем — табличка программы антивируса. Я отключил ее. Компьютер стал медленно загружаться. Файлы в «Моих документах» были закодированы. Но может быть, эти ребята допустили небрежность и мне удастся отыскать какую-нибудь информацию в других папках. «Временные интернет-файлы» и «История» показали, что работавшие на ноутбуке люди много ходили по Сети. Я просмотрел ввод данных. Упорядочил их по датам, по именам. Там было много религиозных сайтов, а также порносайтов.

— Интересно, что сказал бы об этом Усама? — спросил я вслух.

Еще были сайты турагентств, банков. Но при отключенном Интернете я не мог их открыть. Был и сайт судоходной компании. Но страница оказалась пустой.

Что здесь еще могло быть интересного? Программа «Мэпкуэст». Это маленькие компьютерные карты штатов и городов, где указано, как добраться до любого места в Америке. Во «Временных файлах» их было много. Среди них был и Уэстфилд, Канзас, 6970, Пекос-уэй. Я закрыл ноутбук и сунул его под мышку.

Солнце Сомали палило нещадно, но никто из уцелевших даже не пошевелился. Нуреддин сидел на корточках напротив Абу Зубаира и смотрел на него пристально, словно видел адское пламя, сжигающее покрытую оспинами кожу араба, и явно наслаждался этим зрелищем.

— Где они? — спросил я Абу Зубаира. Он не сказал ни слова. — Где мои жена и ребенок?

Абу Зубаир улыбнулся, и его высохшие губы порозовели. Я ударил его в окровавленное колено. Он издал сдавленный крик, но опять ничего не ответил.

— Кто забрал их? — крикнул я.

Я стал изо всех сил бить его по ребрам, пока он не начал ловить ртом воздух, но он по-прежнему молчал.

Нуреддин тронул меня за плечо, и я отошел в сторону. Он вытащил из ножен свой длинный нож. Нуреддин жестом показал, чтобы я не двигался, и минуту стоял над Абу Зубаиром, просто глядя на него.

— Не надо, — сказал я.

Нуреддин посмотрел на бойца «Аль-Каиды», затем на меня. Потом он повернулся к парализованному часовому и подтащил его так, чтобы Абу Зубаиру было видно. Ногой Нуреддин стал поворачивать голову этого человека, пока его глаза — сухие, красные и горящие — не уставились прямо на Абу Зубаира. Нуреддин поддел пальцами левой руки правую руку часового, поднял ее вверх и натянул, а потом резким взмахом отрубил ему руку по локоть. Кровь брызнула из артерии, как красные чернила из водяного пистолета, а культя упала на землю. Нуреддин разжал руку и бросил отрубленное предплечье в сторону, потом оторвал кусок одежды и сделал жгут вокруг кровоточащего бицепса. Он хотел, чтобы часовой прожил еще какое-то время. Горящие глаза мужчины дергались в агонии, казалось, что они вот-вот вылезут из орбит.

Не знаю, о чем в этот момент думал Абу Зубаир; я сел в тени разбитой мечети, пытаясь подавить тошноту, поднимавшуюся к горлу. Мне надо было немного прийти в себя, прежде чем начать допрос. Я открыл ноутбук. Когда я коснулся клавиатуры, пальцы у меня слегка дрожали. Я сосредоточился на экране. На адресе в Уэстфилде. Я не поднял глаз, когда услышал свист лезвия Нуреддина, опускавшегося на сустав, но брызги крови попали мне на руки и на компьютер. Я вытер кровь как смог, однако на экране, клавишах и пальцах остались разводы.

— Сала, — начал я. — Не знаю, какую участь он тебе уготовил, и не уверен, что смогу остановить его, но попытаюсь, если ты мне немного поможешь.

— Ты слаб, — прошептал он.

— Да, — ответил я. — Наверное. — На экран села пчела, я махнул рукой, и она улетела. — Но знаешь что, Сала? Я устал убивать. Я настолько устал убивать, что сделаю что угодно, лишь бы остановить это. И все, что угодно, чтобы защитить своих. Что угодно. Давай начнем с пароля на закодированные системы.

— Америка слаба, — прошептал он.

— Все, что угодно, — повторил я.

— Америка… — Он осекся. Я поднял глаза. Нуреддин кастрировал часового.

— Ты не позволишь ему сделать это со мной, — сказал Абу Зубаир. — Ты слишком много хочешь от меня узнать.

— Все, что я хочу знать, находится здесь, — ответил я. — Но у нас мало времени. Батарейка заряжена только на пятьдесят семь процентов. Здесь написано, что она сядет примерно через час. Не знаю. Мой ноутбук отрубается очень быстро, когда остается меньше пятидесяти процентов заряда. И когда это случится с твоим ноутбуком, я отсюда уйду. Я заберу его с собой туда… где смогу на нем поработать. А Нуреддин останется с тобой.

Следующие несколько минут старый шифта продолжал делать краба из человека перед здоровым глазом Абу Зубаира. Кровь теперь не била фонтаном, а капала, и к тому моменту, когда Нуреддин отрубил голову, она уже совсем иссякла.

— Странный яд, — сказал я. — Он сохраняет жизнь, но полностью обездвиживает. Интересно, о чем думал этот бедный подонок, пока Нуреддин резал его на части?

Никакого ответа.

— Сала, я задам тебе всего один вопрос перед тем, как уйти. Где моя семья?

— Не знаю.

— Ты знаешь, они жили на Пекос-уэй, 6970.

— Я не знаю.

— А кто это знает?

Он покачал головой.

— Чушь! — сказал я.

— Я не знаю.

В ноутбуке, как в электронном будильнике, заработал предупредительный сигнал.

— Я ухожу, — напомнил я.

— Они умерли, Куртовик.

— Нет!

— Но ты всегда сможешь найти еще одну маленькую потаскуху.

Я выключил компьютер, аккуратно положил его на землю и вытащил из-за пояса нож.

Нуреддин увидел джипы издалека. Был уже конец дня, и они ехали к нам, обгоняя друг друга, подпрыгивая и объезжая грязные рытвины. Люди в черном держались за 50-миллиметровые пушки, как наездники на родео держатся за седла. Они не целились, просто жали на гашетку. Один снаряд попал в стену маленькой мечети и пробил ее в паре дюймов от моей головы. Но даже это не заставило меня сдвинуться с места. Я понял, что уже ничего не соображаю. У меня в голове крутилась только одна мысль: если мы сможем продержаться до ночи, то с нами все будет в порядке и мы вернемся назад через минное поле. Нам удастся это сделать. Уйти из этого места и от всего, что здесь случилось. Солнце висело низко. Еще один снаряд поразил мечеть, пробив ее насквозь. «Им надо было лучше строить этот храм, — подумал я. — Что подумает Господь?»

Нуреддин бродил по поселку. Он что-то искал. Нуреддин что-нибудь придумает. Он все время выручал нас. Нуреддин — мой друг. Мне стало интересно, что бы о нем подумала Бетси? Сказала бы, что у него очень забавное имя. Бетси. Это место совсем не подошло бы для Бетси. Мы были так далеко от Бетси и Мириам. Так далеко. Нет, Тотошка, это совсем не похоже на Канзас.

Нуреддин нашел гранатомет. Молодец, Нуреддин. Какой же ты умный, сукин сын. Как бы мне хотелось тоже что-нибудь сделать. Как мне хотелось помочь тебе. Но ты же знаешь, как я устал. Ты же видишь это? Прости, старик. У нас был очень долгий и трудный день. Я должен был уйти, когда собирался сделать это. Чему я научился за последние восемь часов? Все тянулось так медленно. Этот ублюдок оказался таким несговорчивым. Но потом он стал вежливым. Вежливость — это хорошо.