Рупрехт Марта Рупрехт Сапожник-то придет уж ей на память. Адам Вот дьявол. Ганфрид! Эй, сюда, хожалый! Рупрехт Ну, ну, не стану, сударь мой. Авось Она для вас и нападет на след мой. Марта Слышь, девка, не срами меня на людях. Я сорок девять с честью прожила, С шестого мне десятка не меняться ж. Рожденье, знаешь, — третье февраля. А нынче первое. Мне спех. Кто был-то? Адам Так, Марта, так! Хвалю! Мои слова! Марта Отец сказал пред смертью: «Слушай, Марта, Девчонке мужа путного добудь, А зашалит да станет потаскушкой, Дай грош могильщику, пускай опять Положит на спину меня. Ох, чую, В гробу перевернуся, бог свидетель». Адам Марта А если хочешь, дочка, Почтить отца и матерь по четвертой По заповеди, так скажи: в светлицу Сапожника иль третьего кого, А все не жениха вечор впустила. Рупрехт Мне жаль ее. Да бросьте вы кувшин, Ужо снесу его вам в Утрехт. Лучше б И вправду я разбил его. Ева Стыдись! Бессовестный, зачем не скажешь: ладно, Кувшин-то я разбил. Стыдися, Рупрехт, Что веры не даешь мне в этом деле. Своей руки тебе не отдала ль я? Не молвила ли «да», как ты спросил: «Хошь, Ева, за меня пойти?» Стыдися! Ты думаешь, сапожника не стоишь? Да подгляди ты в дверь, что мы вдвоем Пьем с Лебрехтом из одного кувшина, Тебе б подумать: «Ева — девка с честью. И разрешится все во славу ей, Не на земле, так там, в загробном мире». Рупрехт Ей, Евушка, уж больно долго ждать. Как не поверить в то, что на ладони! Ева Положим, это б Лебрехт был; тогда — Разверзнись подо мной земля — подумай, Зачем во всем тебе б мне не открыться? Иная вещь, имей, положим, я Таиться пред соседями причину, Зачем и не сказать мне на тебя, По верности по нашей обоюдной, Коль надо так. Зачем, скажи, зачем? Рупрехт
Тьфу, пропасть! На меня вали, согласен, От скрипки б лишь избавило тебя. Ева Неблагодарный ты! Уж погожу я Ходить со скрипкой. Стоишь ты того, Чтоб я единым словом обелилась, Вовек тебе на пагубу. Вальтер Итак? И это слово? Не томи нас доле. Так, стало, это не был Рупрехт? Ева Нет! Нет, сударь мой, коль сам того он хочет, Его же ради я о том молчала. Не бил кувшина глиняного Рупрехт. И прав, как отпирался. Марта Ева, что ты? Не Рупрехт, значит? Ева Нет. А что вчера Сказала вам, все, маменька, неправда. Марта (ставя кувшин на пол) Ева Вальтер Адам Сюда, хожалый! Взашей Гоните эту ведьму! Разве спрос Лишь с Рупрехта во что бы то ни стало? Светили ль вы ему при этом, что ли? Девице, думается, лучше знать. И я не я, коль не был это Лебрехт. Марта Так это Лебрехт был? Выходит, Лебрехт? Адам Так, значит, Лебрехт, Евушка, красотка? Ева Бесстыжий греховодник! Вам ли думать На Лебрехта? Вальтер Что? Девушка, опомнись! Какая дерзость! Это ль уваженье, Которым ты должна платить судье? Ева Какой судья он! Самого б под суд. Подумаешь, — допрашивает тоже, А сам всех лучше знает, чья вина. (Обращаясь к судье.) Не вы ли Лебрехта вчера с бумагой Послали в город жеребий тянуть В комиссии? Тогда зачем же даром На Лебрехта клепать? Ведь вам известно, Что в Утрехте он. Адам Ну, так кто ж тогда? Коль то не Лебрехт, черт возьми, не Рупрехт, Не Лебрехт… Забываешься! Смотри! Рупрехт Сказать дозвольте, сударь мой, по правде: Насчет того вам девушка не врет. Вчерашний день в восьмом часу утра Я встретил Лебрехта дорогой в Утрехт, И на воз коль его не подсадили, Так к ночи десяти часам никак Не мог он, кривоногий, воротиться. Знать, третий кто. |
