Она подошла к двери и постучала, и через минуту Ральф ее выпустил. Потом он заглянул в комнату и решил оставить дверь открытой.

Вскоре Эбби вернулась с подносом, и, пока я ел, она одевалась. Удивительно, что я не проткнул себе щеку вилкой. Одевшись, она унесла поднос, вернулась в своей оранжевой шубке и сказала:

— Я иду на похороны. Наверное, это ужасно — прийти вот так одетой? Но это все, что у меня есть.

— Ты прекрасно выглядишь,— сказал я.

— Правда? Спасибо.

Она улыбнулась и сразу же нахмурилась.

— На похоронах не полагается прекрасно выглядеть.

— Не беспокойся — жаловаться никто не будет.

— Ты такие милые вещи говоришь,— сказала она.— Пока.

— Пока.

Она ушла. Вошел Ральф, чтобы помочь мне сходить в ванную. Он был угрюм и скучен, а когда уложил меня обратно в постель, спросил, играю ли я в кункен, с таким обреченным видом, как будто был уверен, что я отвечу «нет». Однако он тут же воспрянул духом, когда я сказал «да», принес колоду карт, карандаш и блокнот для записи очков, и мы начали.

Спустя час с четвертью — игра шла по одной десятой цента за очко,— я стал богаче на тринадцать долларов, а Ральф снова выглядел угрюмо, хотя, правда, не скучно. И тут мы услышали звук, который ни с чем не могли бы спутать: звук, который издает ключ, поворачиваемый в замке. Ральф вскочил на ноги. Откуда-то из-под его одежды магически возник пистолет и оказался в его руке.

Я было начал:

— Это Эб…

Он отчаянно махнул на меня пистолетом, чтобы я умолк, и прошептал:

— Я велел ей позвонить.

Мы услышали, как открылась дверь. Ральф указал на чулан, приложил палец к губам. Я кивнул. В мгновение ока он очутился в чулане и прикрыл за собой дверь, но не слишком плотно.

Карты были разложены на кункен. Я услышал, как закрылась дверь в холле, схватил карты и поднял их левой рукой, не отрывая взгляда от двери и держа колоду перед собой, как герои в фильмах про вампиров держат распятие.

Кто-то ходил по квартире. У меня зачесалась голова под повязкой.

На пороге появился детектив Голдерман. Секунду он еще продолжал смотреть назад, в гостиную. Потом заглянул в спальню, без всякого интереса, как будто был уверен, что она пуста. И тут его взгляд наткнулся на меня. Он вытащил руки из карманов, перешагнул через порог, сдвинул шляпу на затылок и произнес:

— Ты?

— Привет,— сказал я. И приветственно помахал колодой карт.

— Куда ни придешь, везде ты.

Он вошел в комнату, посмотрел в одну сторону, в другую. К чулану он внимания не проявил.

— Пожалуй, вы правы,— согласился я.

Я волновался, наверное, сильнее, чем в те минуты, пока думал, что, может быть, кто-то пришел убить меня. По крайней мере, убийца не стал бы мучить меня вопросами, а детектив Голдерман, похоже, собирался заняться именно этим.

Он сразу и начал, не теряя даром времени. Подошел к кровати, посмотрел на нее и спросил:

— Играешь в солитер на деньги?

Я тоже посмотрел. Смятые банкноты, стопки четвертаков, мелочь, разбросанная по одеялу.

— Угу,— сказал я.

Он сел на тот самый стул, с которого только что встал Ральф, и смотрел на меня, ожидая ответа.

Знает ли Ральф, кто это? Он может вообразить, что это один из людей Дробла, выйти и пристрелить его. Подумав, я сказал:

— Понимаете, детектив Голдерман, дело в том, что я играл в кункен с Эбби, до того как она ушла.

— Эбби?

— Эбби Маккей. Сестра Томми.

Он кивнул.

— Она на похоронах?

— Она вернется сюда,— пояснил я.— Это ее вы хотели видеть?

— Я просто осматриваюсь, Честер. Что случилось с твоей головой?

Я ждал этого вопроса, знал, что услышу его и очень хотел бы знать, что же я скажу в ответ. И вот этот вопрос прозвучал, и что же я сделал? Я переспросил с недоумением:

— Моя голова?

Как будто раньше я не сознавал, что она у меня есть. И потрогал повязку.

— Твоя голова,— подтвердил он и кивком указал на нее.

— Я упал,— объяснил я.— Я поскользнулся на льду на улице и упал.,

— Как нехорошо. Ты обращался к врачу?

— Да. Эбби вызывала. Он пришел и наложил мне эту повязку. Он сказал, что несколько дней мне не стоит выходить, поэтому я все еще здесь.

— Это произошло не сегодня?

— Нет. В среду вечером.

— Ты, наверное, очень неудачно упал.

Почему меня всегда мучает ощущение, что детектив Голдерман мне не верит? Может быть, потому, что я всегда говорю ему неправду?

— Ну да,— подхватил я.— У меня что-то вроде пореза сбоку на голове.

Я сделал неопределенный жест рукой, в которой держал карты.

— Тебе повезло, что не пришлось отправиться в больницу.

— Ага. Пожалуй, да.

— Да что там. Повезло, что не насмерть,-сказал он.— Так ты старый друг Эбби Маккей?

— Нет… не совсем. Я познакомился с ней не так давно.

— Когда же?

— Э… в среду.

Он улыбнулся уголком рта.

— Можно сказать, что ты упал при виде ее, а?

— Хе-хе,— сказал я.

— Как мило с ее стороны, что она бросила свои дела, чтобы о тебе позаботиться,— продолжал он.— Все-таки вы только что познакомились, и вообще…

— Да, э… Да, мило.

Он снова оглядел комнату.

— Я так понимаю, миссис Маккей эти дни здесь не живет. Жена Томми Маккея.

— Нет. Нет, не живет.

Он взглянул на меня с той особенной небрежностью, которой я так не доверял.

— Где она сейчас, ты не знаешь?

— Нет, не знаю,— ответил я.— Я не видел ее с понедельника. С того дня, когда убили Томми.

— Другими словами, это не она сейчас в чулане,— заметил он.

— Э… в чулане?

— В чулане,— подтвердил он.— Если сестра Томми на похоронах, а его жену ты не видел с понедельника, значит, ни одна из них не может сейчас быть в чулане, разве не так?

— Э… Ну…

— Значит, там кто-то другой,— заключил он.— Разве не так, Честер?

— А…

Я сделал беспомощный жест колодой карт, и из чулана вышел Ральф. Он по-прежнему выглядел угрюмым.

Детектив Голдерман лениво повернул голову и нехотя взглянул на Ральфа.

— Я вас знаю?

— Нет,— сообщил ему Ральф.

— Вы там кого-нибудь ждали?

— Фотографии проявлял,— парировал Ральф.

— А…— сказал детектив Голдерман.— У вас не найдется какого-нибудь удостоверения личности?

— Ага.

Ральф достал свой бумажник, извлек из него водительские права и передал их детективу Голдерману.

Голдерман вынул из внутреннего кармана записную книжку и карандаш и переписал какие-то данные с прав Ральфа, потом вернул их ему и убрал записную книжку. Наконец он встал и сказал:

— Ральф, мне придется тебя обыскать, ты не возражаешь?

По лицу Ральфа было видно, что эта новость не осчастливила его, но он ответил только:

— Если вам так надо.

И поднял руки.

— Спасибо, Ральф! — сказал детектив Голдерман и тщательно всего его ощупал, но не нашел пистолет, который, как я знал, у Ральфа был.

Закончив, он взглянул на чулан и спросил:

— Я вот думаю, не стоит ли мне и в чулан зайти?

Ральф сделал чрезмерно галантный жест и сказал:

— Прошу вас.

Но смотрел он по-прежнему угрюмо, да и тон был не слишком приветливый.

— Ну, Бог с ним,— решил детектив Голдерман и снова посмотрел на меня.

Я знал, что рано или поздно он возобновит свои расспросы, хотя я этого отнюдь не желал.

— Честер,— сказал он,— ты рассказал мне не всю правду, так ведь?

— Э…— протянул я. Наверное, он думал, что это мое любимое слово.— Что вы имеете в виду?

— Ну, Ральфа, к примеру. Ты ведь не собирался представить его мне?

— Ну…— пробормотал я.— Мне казалось, что он сам должен решить, хочет он выходить или нет.

— И все-таки, Честер,— возразил он,— получается, что ты это от меня утаил.

— Да, сэр,— признал я.— Пожалуй, да.

— Это ведь было так просто, Честер,— продолжал он.— Когда я вошел, ты должен был только сказать: «Познакомьтесь, пожалуйста, с моим другом, Ральфом Корваччио, он находится в чулане». И тогда я бы по-прежнему считал, что ты — человек, которому я могу доверять. Человек, чьему слову я всегда могу верить.