Жизнь замечательных людей

Серия биографий

Основана в 1890 году Ф. Павленковым и продолжена в 1933 году М. Горьким

Малая серия выпуск 69

Вся жизнь Людвига ван Бетховена — насмешка над мнимо неопровержимыми законами генетики и наследственности. Сын буйного пьяницы-певчего и чахоточной матери, выросший рядом с умственно ограниченными и порой зловредными братьями, позднее переживший разочарование в горячо любимом племяннике, воспитывая которого он доходил до тирании, этот ранимый и непокорный человек мог вырваться из своей затхлой среды только одним способом: стать гением.

Гениальность пришлась очень кстати: романтизм, зародившийся в недрах эпохи Просвещения и французской революции, приспособил слово «гений» для собственного употребления. Что гений, что герой — всё едино. Бетховен очень быстро почувствовал, в чем его шанс. Человек ярких дарований и непоколебимой воли, он быстро уверовал в свою судьбу, как герои Шиллера или Гёте, как великие люди из «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха, откуда он почерпнет для себя образцы для подражания…

Он учился музыке в таких условиях, что мог бы навсегда проникнуться к ней отвращением; роль ученой обезьяны или вундеркинда, которую в подражание Моцарту хотел навязать ему отец, подрезала бы ему крылья, если бы он благодаря силе воли и счастливому стечению обстоятельств не сумел утвердить исключительность своей натуры и мощность личности, наполненной взрывной смесью грубости и меланхолии, чувствительной нежности и неумеренных амбиций.

Бетховен не может жить вне всепоглощающего желания творить, дарить людям, самому себе, своим идеалам свободы, возможно, даже своему собственному, очень личному представлению о Боге нечто ни на что не похожее, новое — то, что волнует и потрясает. Он принадлежит к редким артистам, которые доходят до самой сути своего искусства и оставляют его иным, не таким, как до них. В музыке есть «до» и «после» Бетховена, как в живописи — «до» и «после» Сезанна… Молодой композитор еще идет по стопам Моцарта и Гайдна, одного из своих духовных отцов. Зрелый человек уходит в сторону, создавая сочинения столь смелые и мощные, что они порой шокировали его современников и отдаляли его от слушателей, хотя это и не отражалось на его популярности. «Поздний» Бетховен оставил произведения-завещания поразительной, неисчерпаемой глубины, которые подготавливают, возвещают, указывают музыке путь на два века вперед. Ибо мы не расстались с Бетховеном — ни с его порой загадочной жизнью, ни с его творчеством — провидческим, пророческим и при этом столь близким нам.

Людвиг ван Бетховен родился в Бонне, в доме номер 515 по Боннгассе, 17 декабря 1770 года[1].

Бонн — столица кёльнских курфюрстов, исполняющих и церковную, и светскую должности. В те времена Германия была лишена политического единства и представляла собой россыпь небольших государств. Бонн находился в зависимости от Вены, столицы Священной Римской империи германской нации и резиденции Габсбургов. Это маленький городок на 12 тысяч жителей, расположенный на берегу Рейна. Никакой промышленности: ремесленники, чиновники, двор курфюрста — провинция, пленительная, замкнутая, окруженная гармонией природы, красота которой окажет свое влияние на Людвига. Управляет этим маленьким государством Максимилиан Фридрих, восприимчивый к идеям Просвещения. Как писал барон Иоганн Каспар Рисбек, «нынешнее правительство архиепископства Кёльнского и епископства Мюнстера, наверное, самое просвещенное и самое деятельное из всех церковных правительств в Германии. Состав правительства Боннского двора — один из лучших. Открывать отличные образовательные учреждения, поощрять сельское хозяйство и промышленность, искоренять монастыри всякого рода — вот самые замечательные деяния Боннского кабинета».

Идеи Просвещения встретили в этом городке благосклонный прием; искусства, в особенности театр и опера, процветали. Несмотря на неблагоприятную обстановку в семье, всё детство Бетховена протекало в этой либеральной и просвещенной атмосфере; именно туда уходят корнями его эстетические и человеческие идеалы. Люди в большей степени дети своего времени, чем своих отцов.

Кстати, о семье. Дед Бетховена, тоже Людвиг, поселился в Бонне в 1734 году, приехав туда из Фландрии. Он учился музыке в Малине, пожил какое-то время в Лувене и Льеже, прежде чем оказаться при дворе курфюрста в Бонне и жениться на Марии Жозефе Полль. Фамилия «Бетховен», звучащая мрачно и грандиозно и навсегда связанная с одними из самых прекрасных музыкальных страниц в истории, на фламандском языке означает попросту «свекольное поле».

Бывает так, что талант передается во втором поколении. Людвиг-старший был замечательным человеком, в Бонне его все уважали. Он был душой музыкальной жизни города и с крепкой деловой хваткой заправлял небольшим винным погребком, приносившим ему неплохой дополнительный доход (должность придворного музыканта была не самой прибыльной). В браке с Марией Жозефой родились трое детей, из которых выжил только один — Иоганн, отец Людвига. Известно, что юный Людвиг свято хранил память о деде, который умер, когда ему было всего три года. Лучший друг Людвига и его первый достойный доверия биограф Франц Герхард Вегелер пишет:

«Первое полученное им впечатление по-прежнему жило в нем. Он охотно рассказывал друзьям детства о своем деде. ‹…› Дед был небольшого роста, коренастый, с очень подвижным взглядом. Его высоко ценили как артиста».

А Иоганн… Мало кто из отцов «великих» людей снискал себе столь отвратительную репутацию, как этот бездарный музыкант, родитель, которого часто выставляли чудовищем, и уж, во всяком случае, безответственный пьяница, что похоже на правду. Он пошел в мать, Марию Жозефу, — отпетую алкоголичку, которая умерла в Кёльнском приюте от белой горячки. Отец обучил его музыке, и Иоганн начал свою жизнь довольно сносно. В 1767 году, несмотря на яростные возражения Людвига-старшего, противника мезальянсов, он женился на Марии Магдалене Кеверих, дочери шеф-повара трирского курфюрста, в свои 20 лет она уже была вдовой камердинера того же курфюрста, за которого вышла замуж в 16 лет. Людвиг рвал и метал: дочь повара, какой позор! Иоганн уперся: наверное, это было одно из редких проявлений воли в его жизни, которая затем покатилась под откос в ритме пьянок по кабакам. Людвиг отказался присутствовать на свадьбе. Потом, будучи добрым по натуре, все-таки запоздало благословил молодых. Ведь Мария Магдалена была порядочной, мягкой, великодушной, терпеливой, глубоко несчастной. Впрочем, по другим свидетельствам, она могла и вспылить и имела довольно тяжелый характер. В ее речах было много горечи. В одном письме своей подруге Цецилии Фишер она ратует за безбрачие — источник спокойной, приятной и уютной жизни. И противопоставляет ему брак, который, на ее взгляд, приносит мало радости и много горя.

Разумеется, столь заурядное происхождение вызвало сомнения относительно того, кто в действительности был отцом Бетховена. «Яблоко от яблони недалеко падает», — гласит пословица. Возможно ли, чтобы гений происходил от столь посредственных родителей? Впоследствии, когда Бетховен прославился, пробежал слушок о том, что он, возможно, побочный сын прусского короля Фридриха II, который, как известно, увлекался музыкой. Интересно, каким чудом прусский король мог бы в один прекрасный день остановиться в Бонне, чтобы сблизиться со скромной и незаметной Марией Магдаленой; это всё легенды. Бетховен же всегда отвечал на такие намеки уклончиво, словно ему льстило, что ему приписывают королевское происхождение, хотя как демократ он и восставал против этого. За несколько месяцев до смерти, 7 октября 1826 года, он написал своему другу Вегелеру такие по меньшей мере двусмысленные строки: