К имаму, в дом его хозяина, пришел устаз Джемаль ад-Дин и просил его не вводить войска в Гази-Гумук. Имам ему ответил: «Мы повернули сюда по твоему указанию, согласно словам твоего посланца». — «Я его не посылал и ничего о нем не знаю», — сказал устаз. Имам вышел, и войска двинулись лавиной на город Гази-Гумук и после сражения вошли в него. Большинство пришедших из далеких сторон для помощи жителям Гази-Гумука разбежалось, остались только главы и знать Гази-Гумука осажденными в крепости этого города.

Войска имама рассеялись по городу. Они грабили имущество, разрушали жилища и осаждали совершеннейшим образом вплоть до утра находящихся в крепости.

Когда наступило утро, находившиеся в крепости сдались на суд имама. Там находились два начальника русских, Яхья, сын Будая Кривого, ал-Джанкоти с его товарищами, Кадий, сын кадия ас-Сугратли, и много других из глав и знати. Имам послал двух русских начальников в Дарго. Казнил около 13 человек мужчин, [141] среди которых были Яхья и его товарищи. Некоторых он освободил, среди них: Харун, сын Тахира, вали вилайета Карах, Кадий — сын кадия, который раньше стремился причинять зло имаму по мере своих сил. Имам когда-то о нем говорил: «Попадет его шея под наш топор». А сейчас он ему сказал: «Ей, Кадий, „скажет человек тогда — где мое убежище“»[83] и назначил его наибом над Сугратлем и прилежащими окрестностями. Некоторых послал заложниками, среди них Омар, брат Тахира, и два сына Тахира — Махмуд-хан и Джабраил. Сына Тахира Яхью назначил наибом над вилайетом Гази-Гумука. Имам прожил там неделю. Затем он услышал, что русские проникли в Хоцатль. Тогда он послал Кибида Мухаммеда ат-Тилики туда в тот же вечер, а сам вышел туда же на следующий день. Когда они пришли в Хоцатль, то застали там русских. Русские были биты и прогнаны туда, откуда пришли. Затем имам поднялся с теми, кто остался с ним, к Хунзаху: он — с одной стороны, а Хаджи Мурад — с другой. Однако ничего значительного там не произошло.

Когда имам уходил из Гази-Гумука, он приказал наибу Абд ар-Рахману ал-Карахи оказать помощь хаджи Яхье в установлении дел и управлении [Гази-Гумуком]. Он велел ему, кроме того, поставить своих муртазиков временно у хаджи Яхьи, присоединив к ним также и всадников Абд ар-Рахмана.

Однако, не было правильного порядка в тех вилайетах для отражения врага и борьбы с ним.

И вот пришли русские и расположились в Кибуде и его окрестностях. Наиб хаджи Яхья, те кто был с ним и люди Абд ар-Рахмана убежали. Имам был [142] запрошен о помощи. Говорят, что это [т. е. приход русских] было коварство и обман со стороны врагов, предпринятый для того, чтобы имам отправился туда, а тем временем русские проникли бы к семье имама в Дарго. Конец.

Имам собрал войско, выступил в поход, дошел до реки Хамчукута, перешел ее и вышел по направлению из Гур-Гергебиля. А в это время русские из своего лагеря обстреливали их из пушек. Имам послал к находившемуся с русскими Данияль-султану сказать: «Подлинно, тот, кто взялся за что-либо, должен держаться за это крепко обеими руками. Ты оставайся там с ними. А мы, если Аллах всевышний захочет, примерно через три дня водрузим наше знамя на краю крыши твоего дома в Элису».

Это была хитрость и обман со стороны имама с целью добиться ухода этих проклятых из этого места [из Кибуда]. Имам остановился в Гуль-хусраге, а русские пришли вслед за ним и остановились в стороне. Произошло сражение, в котором молодежь Сугратля понесла некоторые потери. В ту же ночь пришла к имаму весть о том, что русские ушли из Кибуда со своими пушками и палатками и не осталось там из них никого, кроме небольшого количества солдат в верхней крепости. Имам тогда дал разрешение выйти ночью и расположиться в Гази-Гумуке, укрепить его и совместно с жителями драться там с врагами. Когда войска пришли в движение, [собираясь] уходить, поднялся какой-то глашатай из жителей этого селения и закричал, что войска обратились в бегство. Его убил праводействующий Ахбирдиль Мухаммед. Выступившие уже войска тогда вернулись обратно. Большинство же ополченцев подумало, что это отступление.

Имам заботился и прилагал все старания к тому, чтобы разрушить Шавгарский мост сразу же после перехода через него его войск. Для этого он назначил [143] и послал людей. Но это сделать не удалось. Остановились в Гази-Гумуке. Затем услышали грохот пушек, идущих вслед за ними русских. Тогда войско убежало и рассеялось, подобно диким ослам. Там остались только те, кто спал. Среди тех, кто там остался, были: хаджи ученый Абд ар-Рахман ас-Сугратли, ученый Шахмандар ал-Чиркави, ученый Шухалав ал-Мафари. Они были взяты в плен, отосланы в Тифлис, где и находились в заключении некоторое время.

Вставка. Затем хаджи ученый Абд ар-Рахман ас-Сугратли послал имаму Шамилю письмо со стихами, из которых вот один стих:

О, если б мне знать — задержка Шамилем выкупа.

То ли это желание отвернуться от нас, то ли мешают ему враги.

Когда друзья Абд ар-Рахмана пришли с этим письмом к имаму, то он им сказал: «Подлинно некоторые люди говорят мне: „русские отдадут тебе твоего сына в обмен на этих двух начальников“, а другие говорят: „тебе за них дадут много денег“, но я люблю ученых за ум. Я не хочу взамен этих двух ни сына, ни денег. Однако же в отношении русских нам будет полезнее выказать сперва наше безразличие к нашим пленным [ученым]». Затем он послал известие об обмене.

Русские ответили, что они отдадут за этих двоих в обмен только одного кого-нибудь. Шамиль им ответил: «Нет для меня вещи наиболее желанной и любимой, чем убийство того, кто не верует. Пусть русские поступают с заключенными, как они хотят. Пусть варят их в котле». Враги склонились и согласились на обмен на тех условиях, которые предлагал Шамиль. И хвала тому, кто подчиняет своей власти кого хочет и в чем хочет. Конец.

Затем были обменены два русских начальника, взятые в плен в первом сражении. Конец. [144]

Имам, Ахбирдиль Мухаммед и товарищи их обоих со всеми припасами и снаряжением, пешие и конные, проходили через селение Ручи. С ними же находился Башир, сын Тахира.

Из селения открыли по ним ружейный огонь. Вдруг Башир заторопился вперед. Тогда имам приказал одному из своих товарищей, так чтобы слышал и Башир: «Скажи ему [Баширу] пусть идет спокойно, пусть присоединится к нашим товарищам и пехоте, иначе же я пущу ему пулю в середину спины». Башир этому подчинился. Немного спустя имам сказал ему: «Крикни тем стреляющим в нас воителям». Он закричал им на их языке. Они успокоились и прекратили стрельбу. Там остался отрезанный Ахбирдиль Мухаммед с его лошадью и солдатами.

Имам остановился в Ручи на горе и заявил жителям: «Мы воюем против врагов. Я не накажу вас и не уйду от вас, если бы даже остался один, при том условии, что вы прогоните врагов и окажете нам помощь в одолении их».

Затем к имаму пришел некто, сообщивший о битве в Кучулике и о том, что русские почти приблизились к Дарго. Тогда они повернули обратно и быстро достигли Дарго, но семьи их были уже в Анди.

Когда имам вышел для оказания этой помощи [наибу Гази-Гумука] и направил туда войска, то проклятый граф, начальник неверных, с многочисленным войском и обильным снаряжением отправился к семье имама в Дарго. Он шел со стороны Кучулика между двумя вилайетами храбреца Шуайба и Уллубия, наиба Ауха.

В это время известный храбрец шейх Мирза ад-Дилими направился к наибу Уллубию и нашел его [145] со склоненными рогами и опечаленного. Его привели в замешательство дела своей семьи и ее охрана. Затем шейх Мирза направился к Шуайбу. Его он нашел подобным льву, приготовившемуся к прыжку. Он уже устроил завалы поперек дороги, по которой направлялись русские, и решил преградить ее. Шейх Мирза спросил его: «Ну, как ты себя чувствуешь?» — «Я имею твердое намерение оказать сопротивление и не поворачивать вспять перед врагом», — ответил Шуайб. «А как твои войска?» — спросил Мирза. «Так как им надлежит быть, — ответил Шуайб. — Русские пройдут здесь через нас только тогда, когда убьют меня, выпустят по капле мою кровь и растопчут мой труп ногами».