Матвей сам было сбавил шаг, сорвал горсть ягод, но, глянув на высоко поднявшееся в небо солнце, крепко сжал губы и начал сзывать ребят.

Двое подошли нехотя, медленно, губы в ягоде. Один не отозвался совсем.

Матвей забеспокоился: тайги не знает, потеряется еще.

Усадив ребят, он отправился на поиски.

Мальчик стоял у куста черной смородины. Матвей остановился и раздраженно спросил:

— Ты кто, Очир или Доржи?

Тот изумленно посмотрел на Матвея.

— Какой я Доржи? Что ты путаешь?

— Похожи вы как две капли воды!

— И вовсе не похожи. Доржи совсем тихоня. Очир сердито отвернулся к кусту.

— Вижу, что ты бойкий на язык. Только вот на деле не такой.

— Ты меня на деле еще не видел, — продолжая обрывать смородину, сказал Очир.

— Вижу, какой ты в деле, весь поход мне тормозишь. Что ты к ягодам так прилип, не видел их никогда?

— Столько не видел, — спокойно, как бы поддразнивая Матвея, ответил, не отрываясь от смородины, Очир. — В городе ягоды не растут. На базаре покупать — деньги нужны. Это вы только такие счастливые. У вас, как при коммунизме, и молока и ягод сколько хочешь, и денег платить не надо.

Матвей растерянно махнул рукой, не зная, что ответить. Подошел к кусту смородины, приподнял одну низко склонившуюся к земле ветку.

Прикрытые листьями ягоды не особенно бросались в глаза. А сейчас, открытые, они свисали такими тяжелыми кистями, что даже у Матвея дрогнуло сердце. Он забыл и упрямого Очира, и других ребят, которые ждали его впереди, на тропе, и даже само дело, ради которого Чимит послал его на ледяной остров.

Было жарко. Хотелось пить. А ягоды, хотя еще и не совсем зрелые, такие пахучие, вкусные, приятно холодили, чуть пощипывали язык.

Левой рукой он приподнял ветви, а правой быстро обирал гроздья смородины. Собирал прямо горстью и также горстью отправлял в рот.

— Хватит! Пойдем! — крикнул он Очиру, отскочив от куста.

— Подожди минутку! — попросил Очир, торопливо засовывая ягоды в карманы.

— А ты лучше совсем приезжай к нам. Все твои будут.

— Я, наверно, так и сделаю, — серьезно сказал Очир. — Я на лесничего буду учиться.

Такое признание понравилось Матвею. Он начал ломать ветви, сплошь усыпанные ягодами. Наломав охапку, передал Очиру.

— За это ругают нас. Для тебя только. На, неси. Ягоды обирай и кушай на ходу, а нас больше не задерживай.

Увидев Очира с охапкой смородины в руках, ребята тоже начали ломать ветки.

Матвей схватился за голову.

«Что я наделал! Лесник узнает, стыда не оберешься!»

Хотел прикрикнуть на ребят и осекся. Ведь он сам начал первым. Нужно было срочно что-то придумать для спасения смородины.

— Не разбредайся! — крикнул он громко. — Дальше пойдет мочажина. Там волки водятся.

Ребята стали отходить от кустов и собираться вместе.

— А разве у вас много волков? — почему-то шепотом спросил Очир.

— Есть! — многозначительно ответил Матвей и предложил:

— Давайте, ребята, петь. Под песню и идти легче, и любой зверь убежит.

И, не дожидаясь согласия ребят, он затянул:

Ребята охотно и дружно подтянули:

Забылись и ягоды и волки. Песня сблизила ребят. Ровней становился шаг. И бездорожье уже не мешало. В разбуженном лесу стало весело и по-домашнему уютно. В нем теперь казалось светлее и просторнее, будто деревья сами незаметно расступались на пути.

Песня кончилась. Матвей затянул вторую:

Ребята подравняли шаг и грянули во весь голос-Друзья шагают в ногу, Никто не отстает, И песню всю дорогу, Кто хочет, тот поет…

— Ну, вот и пришли, — сказал Матвей и показал рукой на знакомый остров.

— Так скоро? — изумился Очир.

Перебраться на остров оказалось нелегко. Матвей поднял длинную сухую палку и стал измерять глубину протоки. У самого берега палка ушла в воду больше чем наполовину. Он вынул ее, примерил. Мокрая часть тычинины доставала до подбородка.

Матвей был самым рослым в группе.

— Это у берега. — Он озадаченно нахмурился. — А на середине с головкой. Что делать, Очир? — спросил Матвей.

Очир поглядел на остров, плывущий навстречу воде, прищурившись, глянул на солнце. Оно уже катилось за горы на отдых.

Очир взял у Матвея палку, тоже опустил в воду, только в другом месте. Палка еле достала дно.

— Придется переплывать, — сказал он и бросил палку в сторону.

— Переплывать? А на чем?.. Тарас лодку еще когда пригонит.

— Зачем же лодка? — удивился Очир. — Поплывем так.

— А как же топоры и лопаты? На шею их себе повесим? С ними, брат, не наплаваешь.

«Не пр-р-р-о-ехать, не пройти», — слышалось в переливе воды на камнях.

— Может, топоры и лопаты перебросить отсюда? — неуверенно предложил Очир.

Матвей спустился к воде, подобрал пару небольших обкатанных камней и вернулся на прежнее место.

На секунду примерился глазами и со всего размаха бросил камень. Камень достиг острова, но упал у самой воды.

— А теперь ты, — сказал Матвей и подал Очиру второй камень.

Тот взял, взвесил его на руке, отошел дальше от воды и с разбегу запустил вперед.

Камень на этот раз булькнул в воде в трех шагах от острова.

— Вот, видел? А топоры нам и до середины реки не добросить.

Очир спокойно уселся на траву. Похлопал по земле ладонью.

— Отдыхай, ребята. Будем ждать Тараса с лодкой.

Это не устраивало Матвея. Но он не стал спорить, в раздумье расхаживая по берегу.

На берегу пахло медом. Бабочки, похожие на цветы, кружились над полянкой. Но Матвей не замечал их, он то глядел на остров, то на протоку, глубина которой разрушала все планы.

У берега вода текла спокойно и блестела сталью. Но чуть дальше вода сверкала так, будто под ее тонким слоем рассыпаны осколки стекла.

Это заинтересовало Матвея. Он стал приглядываться. Полоса тянулась наискось до самого острова. И чем она уходила дальше, тем становилась шире.

— Мелкое место! — крикнул он и побежал вдоль берега. Остановился: здесь мель подошла почти к самому берегу. Матвей отважно шагнул в воду.

— Ура! Мелко.

По броду мальчики благополучно перешли протоку. Как только они ступили на остров, там поднялся переполох. Оказалось, что остров густо заселен птичьей мелкотой.

Ребята недоумевали, почему остров, представляющий собой крышу ледяного погреба, так понравился птицам, как будто в тайге нет для них подходящего теплого места.

Матвей объяснил, что птицам гнездиться на острове безопасней. Вода оберегает их от лисиц, горностаев и росомахи, которые любят поедать яйца и птенцов на Большой земле.

Над ребятами бойко порхала с сердитым писком славка-завирушка. Матвей знал, что ее гнездо трудно найти: оно или в кустарнике, или на молодой лиственнице, и за нее не беспокоился.

Но многие птицы вили гнезда прямо на земле. Ребята могли их нечаянно раздавить. Поэтому он решил поскорей увести всех к воде и начать заготовку льда.

Но увести ребят отсюда оказалось куда труднее, чем от сладких ягод. Они начали шарить по кустам.

Из-под ног Очира испуганно вспорхнула серенькая птица, побольше славки.

— Стой! — крикнул Матвей. — Не шевелись!

Он осторожно подошел к Очиру и стал медленно раздвигать перед ним траву. Под укрытием толстого дудника прямо на земле пряталось гнездо, а в нем хором пищали пятеро желторотых птенцов.