XXII. Пень О волшебство природы летней, — Леса под шумною фатой, И всё знойней, и всё приветней Улыбка прелести земной. Рукой заботливою няни Все пятна ветхие сняла И пень кривой на той поляне Как ризой брачной убрала. Смотри, теснятся в дружной неге И, хорошея с каждым днем, Со всех сторон в листах побеги Спешат сравняться с горбуном. 6 июня 1930 XXIII. «Есть в одинокой, ясной ночи…» Есть в одинокой, ясной ночи Такая грусть и пустота. Глядят луны немые очи На нелюдимые места. Что ж это? Жизнь иль отраженье Отживших дум в зерцале сна, И в высоте, как привиденье, Проходит мертвая луна? О, будь лучом моей ты ночи, Чтоб обезволенная мгла Познала свет, открыла очи И вновь дышала и жила. 7 июня 1930 XXIV. «Я поздно вышел. День счастливый…» Я поздно вышел. День счастливый Уж догорел в костре лучей, И затянул туман пугливый Виденье зноя и огней. И только там, где за мгновенье Великолепный храм царил, Чуть взору грезилось волненье Сотлевших без возврата крыл. 8 июня 1930 XXV. Ре мажор Не знаю сам я, оттого ли, Что сердцу воля дорога, Люблю я праздник дикой воли, Люблю речные берега, Когда их ломит ярый грохот Восставших вод, крушимых льдов, И тяжек пьяный зык и хохот Раскипятившихся борцов. 9 июня 1930 XXVI. «Здесь, под кущей винограда…» Здесь, под кущей винограда Я присяду. Мне тепло. Солнце – путнику награда, Солнце гроздьям винограда Даст прозрачное стекло. Отчего ж на сердце тени, И в груди, как ночь, темно? — Солнце, солнце, добрый гений, Разгони туман сомнений, Дай палящее вино! 11 июня 1930 XXVII. «Уже березы полуголы…» Уже березы полуголы, А воздух всё лучист и чист, И безмятежные глаголы Лепечет падающий лист. И в сердце нет сопротивленья, И будь благословенно ты, Хотя б последнее мгновенье, В закатном золоте мечты. 16 сентября 1930 XXVIII. Свое Как хорошо быть одиноким, От всех бойцов равно далеким, Любить свое, любить одно, В живую цепь ковать звено. Как хорошо по небывалым Бродить стезям, по снам грустя, Как хорошо бокалом малым Испить от полного ручья. 25 февраля 1931 XXIX. В сторонке В мое окно вся жизнь людская В разнообразии видна, И улиц суета дневная, Как вечный бег веретена. Но как милей на миг к сторонке С немою думой отступить И слушать зов свирели тонкий И грезы тающую нить. 11 марта 1931 XXX. Перед сном Как хорошо под вечерок, Едва погаснет дня волненье, Пойти сложить у милых ног Весь груз тревоги и сомненья. Смелей прижмись к моей груди Пред сном головкою усталой, И речи мирные веди О том, что было да бывало. 23 сентября 1931 XXXI. Зарницы Вчера, когда мы расставались, Сбиралась за морем гроза, И много высказать пытались Твои безмолвные глаза. Но мы и целая природа Свершали молча договор, И от востока до захода Мерцал зарниц безмолвный хор. 16 июня 1931 XXXII. Март Ты, предвесенняя, немая, Чуть мартом тронутая даль, И чаша неба голубая, Как незапятнанный хрусталь. И сердце бредит, сердце чует: Вот-вот не месяцы, но дни, И солнце знойно расколдует Цветы, и песни, и огни. 18 марта 1932 Из старых тетрадей I. «Нет, полно пламенно дрожать и тосковать…» Нет, полно пламенно дрожать и тосковать, Напрасно рваться вдаль безумною мечтою! Я знаю: прежних лет не пережить опять С их дерзкой силою и гордой чистотою. Зачем же плачет так забытая струна, В переболевшую опять вонзаясь душу? Ужель всё мертвое я разбужу от сна И завоеванный так трудно мир разрушу? Ужели вновь она вскипает и зовет, И взоры темные неутомимо хмуря, Сорвет мой бедный челн и грозно понесет В седую даль валов – таинственная буря? Что если призраком тревожным и родным Виденья чистые очей моих коснутся, Какая будет боль отдаться снам живым И безнадежному в немой тюрьме проснуться! 1899 |
