9. Вечером На мрамор резной водоема, Звеня, набегает волна. Одни мы, далеко от дома, Нас нега сковала одна. Нам веет вечерними снами, Погасло мерцанье зари, И крупными небо звездами Усеяло ризы свои… О, друг мой! душа отдыхает, Сомнений в нет нет, ни тревог, И месяц лучами ласкает Задумчивый наш уголок. 1890 10. Вакханка В забытом уголке покинутого сада, Под свежим пологом поникнувших ветвей, Вздыхает и поет лукавая наяда; Звенит и плещется несякнущий ручей. И, лик пленительный над влагою склоняя, Всегда недвижная над вечным бегом вод, В сияньи мрамора вакханка молодая, Роняя тяжкий тирс, усталая, встает. В час полдня знойного, когда оцепененье И яркий сон царит на тихих берегах, Люблю ловить следы борьбы и опьяненья У девы каменной в загадочных очах… Уж взору чудится – дыхание живое Приподымает грудь и расторгает сон, И жду – вот с уст ее, пронзительный, как стон, Сорвется бранный клик: «Эван, эван – эвое!» 1898 11. У колодца С гулом в глубокий кувшин набегает струя ледяная… Милая дева, постой, – дай поглядеть на тебя! Темные стрелы ресниц упали на гордые очи, Темной змеею коса вьется на смуглом плече, Хмурится круглая бровь, – и с трепетом дерзкий пришелец Ждет… Ослепи же его молнией южных очей. 1895 12. «О друг мой! соловьи счастливее меня…» О, друг мой! соловьи счастливее меня: Не их ли звучный клич, волнуя и маня Еще неведомой, но сладостной любовью, Слетает на заре к девичью изголовью, И гонит чуткий сон и пламенной мольбой В неясной полумгле томится над тобой, И, опьяняя слух волшебными мечтами, Наполнит жаркий взор счастливыми слезами. 1898 13. «Прости, прости безумные упреки…» Прости, прости безумные упреки, Ревнивые угрозы мне прости, Далекий друг, любимый и далекий, Минутный луч, блеснувший одиноко И гаснущий на сумрачном пути! Унылая, пустынная дорога, Унылые, напрасные мечты, И там, вдали, у милого порога, Последних роз манящая тревога И осенью побитые листы. 1898 14. «Ты знаешь ли, как сладко одинокому…»
Ты знаешь ли, как сладко одинокому, В загадочной, беззвучной тишине, Лететь душой туда-туда, к далекому, Что только раз пригрезилося мне. То – колокол, в просторе душном тающий, Вздыхающий и тающий, как сон, Но за собой надолго оставляющий И жалобный, и требующий стон. О, где же ты, для сердца примирение? О, где же ты, забвенья сладкий плод? Один лишь миг, одной струны волнение — И снова всё мгновенное живет. Ты знаешь ли, как больно одинокому, В загадочной, беззвучной тишине, Лететь душой туда-туда, к далекому Что только раз пригрезилося мне. 1899 15. В толпе Много ли надо для счастья? Взманила весна молодая Снова на волю к себе шумную праздность толпы. Только из целой толпы слежу я внимательным взором, Даже не взором – душой, робко слежу за одной. Любо глядеть мне, как кудри сбегают широким потоком, Черным, как поздняя ночь… Вдруг под тяжелой их мглой Вспыхнут, как первые звезды, горячею нежностью взоры… Что бы я не дал, когда б мне улыбнулись они! С тихой тревогой гляжу… Дрожу я – не слишком ли дерзко Франт этот с узким лицом, встретясь, тебя оглядел?.. О, для толпы ль рождена твоя лучезарная юность? Им ли, слепцам, оценить чудное солнце мое? 1899 16. «Осень в сердце твоем, и в саду у тебя…» Осень в сердце твоем, и в саду у тебя Опадает листок за листком, И кровавая роза, дрожа и любя, На окне доцветает твоем. А любимый твой друг, убаюканный, спит Там в степи, где ни сел, ни дорог, И в смертельной красе на холме шелестит Иммортелей осенних венок. 1898 17. «У моря, у тихого моря…» У моря, у тихого моря, Одни мы бродили с тобой, Любуясь счастливою ночью, Любуясь безмолвной луной. У моря, у тихого моря, В тот светлый, таинственный час, Над нами любовь молодая На крыльях беззвучных неслась… То время далёко, далёко, И ты от меня далека… У моря, у тихого моря Задумчиво бродит тоска… Как призрак, задумчиво бродит, Как призрак, беззвучно поет У моря, у тихого моря, У бледного зеркала вод… 1895 |
