4. «Ночь зажгла свои лампады…» Ночь зажгла свои лампады В беспредельных высотах. Полон сад ночной прохлады. Росы искрятся в цветах. Звезды ночи, ночи нега, Ночи мрак и тишина… Лишь порой плеснет у брега Запоздавшая волна… Ветерка порой дыханье Песню издали домчит, И опять царит молчанье, И опять кругом все спит… 5. «Звук зародился в души глубине…» Звук зародился в души глубине. Слушаю, чуткое ухо склонив. Слышу – там бьется, растет поминутно прилив, Звук его резок, могуч и криклив. Это ль мне надо? Нет, это не надобно мне! Моет холодная влага песок Тише да тише… Смирилася буря совсем… Нету ни звука, и воздух весь нем. Что же, доволен? Нет, мой не настал еще срок! Вот над поверхностью моря зарделась луна, Вот и гондола помчалася птицей по тихой волне. Песнь разлилася, и чувства, и силы полна. Все встрепенулось, той песне внимая от сна. Звуки чудесные встречу несутся луне: Все в них – гармония, мера и строй, Огнь в них горит неземной… Миг наступил! Вот что надобно мне! 6. Чардаш Бойкий танец! Лишь раздался Призывной аккорд, В силах кто, тотчас помчался, И могуч, и горд. Кудри их по ветру вьются, Огнь горит в очах. Как они в сраженьях бьются, Если пляшут так? Бойкий танец! Ряд за рядом Мчится, все забыв. Так на брег к скалистым грядам Быстрый льет прилив. 7. «Мне песнь твоя звучит весенним чарованьем…» Мне песнь твоя звучит весенним чарованьем, И тихим шопотом прохладного ручья, И шумом темных рощ, и роз благоуханьем, И в чаще пением полночным соловья. Мне песнь твоя звучит любовью молодою, И чувства свежего разымчивой волной, И ясной зорькою, и ночью голубою, И в выси мчащейся безоблачной луной. От мира дольного в чертог благоуханный Сияющей мечты уносишь нас с собой. Благословен стократ талант, от Бога данный, Полвека сохранен, восторженный тобой! 6 февраля 1889 8. Вечерние огни (Посвящается А. А. Фету) Над землей, одетою туманом, Над уснувшей тихим сном землей Звезды идут ярким караваном По пустыне неба голубой. На огни приветно-золотые Сквозь тумана матовый покров От земли, как ленты огневые, Властно рвутся отблески костров. Только им дано одним так ярко, Поборов бесчувственность и сон, Поборов полночи сумрак жаркой, Освещать далекий небосклон, И, презрев землею полусонной, Высоко, за горы, за леса Средь безмолвья ночи благовонной Улетать в родные небеса. 9–10. Ночи
I. «Частым бисером мелкие звезды…» Частым бисером мелкие звезды В потемневшем рассыпались небе. Свежескошенным сеном сильнее Из-за речки пахнуло затихшей. И стоят великаны деревья, Облитые сиянием лунным, Словно древние старцы, раздумно Головами своими качая. В каждой ветке дух ночи таится, В каждом листике греза трепещет. Сердце думой нездешнею полно, Сердце мчится, оставив земное, Далеко за земные пределы, Выше, выше, туда направляясь, Где по тверди рассыпались темной Частым бисером мелкие звезды… II. «Улетели все дневные краски…» Улетели все дневные краски. Льет сиянье месяц-чародей. Как картина призрачная сказки, Полумгла рисуется аллей. Тишина и в воздухе, и долу, Притаилась словно вся земля, Будто внемлют тайному глаголу И леса, и нивы, и поля. Не найдешь торжественней мгновений! Льет сиянье месяц-чародей, И полки задумчивых видений В полумглу слетаются аллей. 11. «Не в Греции ль святого вдохновенья…» Не в Греции ль святого вдохновенья Зарделася прекрасная заря, Не в ней ли звук впервые песнопенья Подслушали лазурные моря; Подслушали и, радостию полны, Ласкаясь к очертаниям земли, В кипучие и пенистые волны Созвучия людей перенесли; И, гордая гармонией чудесной, Послав валов бушующую рать, Созвучья те по целой поднебесной Для всех людей заставили звучать, Всем тем звучать, что лучшего в сердечной Таится человека глубине, Чтоб от мирской тщеты недолговечной Дух к вечного возвысить вышине! 12. «Пред образом в ризе сверкающей…» Пред образом в ризе сверкающей Мерцает лампадка в ночи. Приди, утомленный, страдающий, Под эти святые лучи! Приди! Здесь замолкнут мучения, Иссякнут источники слез, Здесь оком любви и прощения Взирает Спаситель-Христос. Приди! Умиленье украдкою Твоей овладеет душой Под этою светлой лампадкою, Под этой ночной тишиной! |
