Он рассмеялся мне в лицо.

— Скажите, какой специалист нашелся? Вы с матерью были образцовой парой, правда?

Бешенство захлестнуло меня. Я уже не беспокоился о том, что обязан ему помочь, подсказать.

— Ты обещаешь, что перестанешь с ней встречаться? — спросил я.

— Да. Если она пожелает этого. Но если она мне разрешит...

— Разрешит себя целовать? Да или нет? — Меня охватила ненависть к этой тихой, робкой девушке, которую мой сын сделал богиней правды и чистоты. Она не посчиталась с тем, что не прошло и месяца со дня свадьбы с человеком, который вырвал ее из нищеты и окружил роскошью, ее и всю ее свиту.— Не беспокойся. Такая девица разрешит тебе все что угодно.

Он смотрел на меня, будто не понимая, как это можно быть таким подлым.

— Я ухожу отсюда,— сказал он решительно.

— Отлично.

— Сейчас же. И больше никогда не вернусь.

— Думаю, ты отлично справишься и без моей помощи.

— Помощи? Без твоих паршивых пятидесяти долларов? Ты считаешь, что я так зависим от тебя? Не беспокойся, у меня есть друзья.

— Надеюсь, они будут просто счастливы содержать тебя.

Он стоял в двух шагах от меня со сжатыми кулаками.

— Ты...— прорычал он и вышел из комнаты. Парадная дверь глухо захлопнулась. Я постоял минуту, потом сел на диван с рюмкой в руках.

«Вот так девушка»,— думал я. Да, она была истинная дочь Лейгтона, не Норы, а именно Базйля Лейгтона с его абсолютным правом на все. Я позвонил на квартиру Ронни. Это надо было сделать сейчас, пока во мне не остыло бешенство. Жанна мгновенно взяла трубку.

— Жанна?

— Билл...

—- Нет, не Билл, а его отец. Я сейчас еду к тебе.

— Нет! Нет! Прошу вас, нет! — Она либо всхлипывала, либо делала вид, что всхлипывает.— Анни проснется, я прошу вас, не приходите!

— Не нужно?

— Не сердитесь, мы больше не увидимся. Мне так стыдно...

— Ну, если стыдно... Что ж, это очень хорошо с твоей стороны.

— Я очень прошу, поверьте мне! — В голосе ее были слезы. Мне стало ее жаль.

— Билл ушел из дому. Он поклялся, что придет к тебе.

— А мне все равно, что он сказал. Мы больше не увидимся. Я сама не знаю, как это случилось. Я вышла замуж за Ронни. Папа и Филлис говорили, что это прекрасно. И я так думала.

— Ты поспи хорошенько,— посоветовал я.

— Я его больше не увижу. Вы мне верите? Не увижу!

— Хорошо. Я тебе верю.

— А вы не скажете папе и маме? Их это убьет.

— Ничего не скажу. Покойной ночи!

— К черту! — в сердцах сказал я, ложась в постель. 

На следующее утро Леора ни словом не обмолвилась о новом уходе Билла. Я ожидал длинной тирады, но оказалось, что и Леора могла быть тактичной, когда видела, что я несчастлив.

Я отправился в издательство. Три дня я ходил на работу, возвращался к шести часам вечера и рано ложился спать. Наконец Матти заметила, что со мной что-то неладно. На четвертый день она пригласила меня на ужин.

Они с матерью обитали где-то у черта на куличках и поэтому никогда никого к себе не приглашали. Так что это предложение меня растрогало, и я решил обязательно туда пойти. Магги ушла с работы пораньше, чтобы приготовиться к моему визиту, а я около пяти направился домой, переоделся и пошел в гараж за машиной. Машины не было.

— Машину взял ваш сын,— сказал механик.— Часа два тому назад, где-то около трех. Вы об этом не знали?.

— Я забыл, что мы договаривались.

Я возвратился домой и позвонил Ронни.

— Да? — ответила Филлис Брент.

— Жанна дома?

— А кто говорит? .Мистер Дулитч?

— Да.

— Разве Жанна не с вами? Она ушла около трех и сказала, что куда-то идет с вами и вашим сыном.

— Я задержался в издательстве и еще не был дома.. Они, наверное, ждут меня, извините!

Я положил трубку. Гнев охватил меня. И я поверил этой негоднице!

Куда они могли поехать? Я вспомнил о летней вилле Фелиции на Файр-Айленд. Там мы проводили лето. После ее смерти вилла стояла пустая. Билл всегда очень любил этот дом, и я почти подарил ему его. Сейчас, в апреле, там никого не было. Это единственное место, где они могли остаться наедине со своей «огромной любовью».

В межсезонье катера не ходили к острову, где находилась вилла, но Билл с детских лет знал всех шкиперов. Ёму ничего не стоило попросить кого-нибудь перевезти их. Я не был вполне уверен, что они там, но ничего другого не приходило мне в голову. Я позвонил Магги.

— Мне очень неприятно, но обстоятельства мешают мне приехать к вам.

— Ну что ж, Жак, отложим визит до другого раза.

— Мне очень жаль!

— Знаю. А мы с Георгом не можем тебе помочь?

— Нет, спасибо! К сожалению...

Она очевидно догадалась, все дело в Билле.

— Не поддавайся, Жак!

— Постараюсь.

Я позвонил Питеру и попросил одолжить машину,

— Вилл взял мою, а мне необходимо ехать к автору в Чаппаго.

— Ты сегодня не развлекаешь жену Ронни? Странно! Хорошо. Если очень торопишься, возьми машину из гаража, я оставлю там ключи. Привет от Ирис!

Я взял машину Питера и через два часа добрался до Патоги. Моя машина стояла на стоянке на пристани. Капитана Рейли я нашел в баре за кружкой пива.

— Добрый день, капитан! Вы не видели Билла?— спросил я.

— Как где, я отвез их на остров. Он сказал, что вы все урегулируете. Верно?

-— Верно. А меня перевезете?

— А почему нет?

Штормило, и меня ежеминутно обдавало ледяными брызгами. Уже темнело, но звезды горели ярко. Файр-Айленд, похожий на длинный палец, был погружен во мрак. Я попросил капитана подождать и пошел по набережной. Моя вилла была последней со стороны океана. В одном окне пробивался тусклый свет керосиновой лампы. Я вошел через крыльцо и открыл дверь. Они были здесь. В камине горел огонь и отблески его падали на их сосредоточенные лица. Жанна накинула на плечи старый плед. Услышав мои шаги, они встали. Так мы и стояли, молча всматриваясь друг в друга.

Гнетущая тоска охватила меня. Впрочем, и этот дом, и эта комната всегда наполняли меня грустью: здесь каждая вещь напоминала о Фелиции.

Сейчас мой гнев был обращен к Жанне, ведь Билл не пытался меня обманывать.

— Теперь я буду знать, как тебе можно верить,— сказал я ей.

Она сжала губы и ничего не ответила.

— Ах, это ты! Ты гениален! Ты замечательный опекун! — запальчиво крикнул Билл.

Не обращая на него внимания, я продолжал, глядя на Жанну:

— Ты же дала слово больше не встречаться с ним?

Она стояла не шевелясь, опустив глаза. Потом резко повернулась к Биллу:

— Скажи ему, скажи! Ты можешь это сделать! Скорее говори, слышишь!

Билл снова сел в кресло, и оно заскрипело под тяжестью его тела.

Теперь я лучше рассмотрел его лицо. Оно было очень грустным.

— Что я должен ему сказать?

— Ты сам знаешь что — правду.

— У тебя что — заскок?

-— Билл!

— Ну, хорошо.— Он дико посмотрел на меня,— Возьми ее отсюда! Прижми к груди! Можешь называть ее королевой добродетели. Добродетель победила.

Жанна снова уселась в кресло и закрыла лицо руками. Билл со злостью смотрел на нее.

— Это я умолял ее встретиться со мной еще раз, умолял на коленях, жаль, что ты не видел меня, когда я звонил ей и разговаривал, стоя, на коленях. Она согласилась. Для этого потребовалось только тридцать шесть часов, чтобы ее убедить. Я пообещал ей, что буду пай мальчиком. Пообещал привезти ее на нашу виллу на побережье океана. У себя в Англии она никогда такого не видела. Я попросил капитана доставить нас сюда. Жанна думала, что он будет ждать нас, и она успеет к обеду. Когда же она увидела, что катер ушел, она бегала по набережной, как ненормальная; удивляюсь, как она не додумалась броситься вплавь. Возьми ее! Поскорее отвези этот оплот невинности в ее крепость.

Жанна сидела молча. И только сейчас я почувствовал, как они любят друг друга.

— Хорошо,— сказал я спокойно.— Можем отправляться, катер ждет.