— Давай споём! — вдруг сказал он. — Когда так хорошо — обязательно поют песни.
— Только надо пойти сесть в лодку, — сказал Медвежонок. — Когда такая луна, песню хорошо петь в лодке.
В тихой кувшинке, как в лодке, они медленно плыли по реке. Медвежонок то и дело подымал прутик, протыкивал небо, а Ёжик неотрывно глядел на с в о ю з в е з д у.
Они пели:
С песенкой, как с лесенкой до неба,
Реченькою тихою плывём.
Если фонаря с собою нету —
Сами в небе звёздочку зажжём.
То ли гром,
То ли град,
Сменишь небо —
Потом
Будешь сам не рад.
Праздник последнего солнышка
Когда облетели все листья и, может быть, в последний раз выглянуло солнце, Ёжик сказал Медвежонку:
— Сегодня — праздник!
— Какой? — спросил Медвежонок.
— Праздник последнего солнышка.
— А что мы будем делать?
— Петь и веселиться, — сказал Ёжик. — Но сперва пойдём на Большую поляну к худенькому пеньку.
— Пойдём, — согласился Медвежонок. — А зачем?
И они вышли на поляну.
Всё было залито солнцем.
И деревья стояли голенькие, но — торжественные.
Хмурились ёлки.
Шумели закинутыми высока головами сосны.
Но даже самые хмурые ели были в этот час сурово-торжественны.
— Никогда не видел такого леса, — сказал Медвежонок.
— Слушай, я встану на пенёк, — сказал Ёжик, — а ты иди с того конца поляны на этот.
— Зачем? — удивился Медвежонок.
— Так надо. — И Ёжик влез на пенёк.
Медвежонок отошёл в самый конец поляны и побежал мимо Ёжика.
— Погоди! — крикнул Ёжик. — Давай сначала! Ты не беги, а иди, понял?
Медвежонок вернулся и вразвалочку пошёл мимо Ёжика.
— Не так, — сказал Ёжик. — Голову держи прямо, плечи откинь назад и — топай лапами.
— Слушай, — сказал Медвежонок, — давай я влезу на пенёк, а ты покажи.
Ёжик слез с пенька и ушёл в самый конец поляны.
— Тебя уж и не видно! — крикнул с пенька Медвежонок.
— Ту-ту-ту-ту! — затрубил Ёжик и, высоко вскинув мордочку и весь откинувшись назад, протопал мимо Медвежонка.
— Теперь я! — крикнул Медвежонок. — Ту-ту-ту-ту! — затрубил он что было мочи и прошагал мимо Ёжика.
— Теперь я! — крикнул Ёжик.
И прошагал мимо Медвежонка так торжественно, что Медвежонок сказал:
— Давай вместе!
— А кто будет стоять на пеньке?
— Попросим Белку!
И они позвали Белку и вдвоём, высоко вскинув головы, прошли мимо пенька.
— Возьмите меня! Я тоже хочу! — крикнула Белка.
Тогда они посадили на пенёк Зайца и пошли все втроём.
— Не сбивайся, Белка, — проворчал Медвежонок, когда они проходили мимо пенька.
— Я тоже хочу! — завопил Заяц.
Но на пенёк поставить было некого, и они стали по очереди вставать на пенёк и по трое ходить по поляне.
— А что если на пеньке никого не будет? — спросила Белка. — Что если мы вчетвером просто будем ходить — и всё?
— Можно! — сказал Ёжик.
И они встали парами — Ёжик с Медвежонком, Белка с Зайцем — и до вечера ходили по поляне, пока не стемнело и Медвежонок не пригласил всех в дом и не напоил чаем с мёдом, морковкой, орехами, грибами и самым любимым Ёжикиным малиновым вареньем.
Утро
О чём думал Медвежонок, просыпаясь рано-рано утром на лесной опушке?
А он думал так: «Вот ещё немножко, я сладко зевну и совсем проснусь. Или нет — я совсем проснусь, а потом сладко зевну. Или нет — лучше я сладко зевну и посплю ещё немножко…»
Так он и сделал: приоткрыл глаза, сладко зевнул, прилёг у пенька и заснул снова.
А в деревне уже давно проснулся Петух. Он взлетел на забор, несколько раз беззвучно открыл клюв, как бы сам с собой пробуя, хорошо ли у него должно получиться, а потом вдруг закричал во всё горло: «Ке-ки-ку!..»
«Ки-ки-ку-у..» — хрипло донесло эхо.
«Ки-ки-ку…» — ответил ближайший лес.
«Ки-ку!» — пискнула какая-то птичка.
«Всё в порядке, — подумал Петух, — все услышали».
И спрыгнул с забора.
Козёл тоже проснулся. Он хмуро щипал траву и смотрел на невысокое солнце. Оно висело так низко, что ему казалось, мотни он головой, и он подденет солнышко рогами.
«Ещё забодаю», — подумал старый Козёл.
И отошёл в сторону.
Закуковала Кукушка. Её никто не видел в густой листве, и поэтому всем показалось — закуковало дерево.
«Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» — куковала старая осина.
Потом Кукушка перелетела, и теперь уже куковал исполинский дуб.
«Ку-ку!» — сказал дуб. И Зайцу сделалось так страшно, что он никуда не убежал.
«Вот, — подумал Заяц, переводя дух, — деревья закуковали. Может, мне попробовать?»
И он, встав на задние лапки, стал куковать, как умел.
«Шу-шу! Шу-шу!» — куковал Заяц. И от Заячьего шуршащего кукования проснулся Крот.
«Ну и ну! — подумал Крот. — Заяц кукует! Неужто я хуже?»
И, высунувшись из норы по пояс, зашелестел.
Как куковал Крот — никто не слышал, но все видели, что он куковал.
Накуковавшись, Крот снова залез в свою нору и пригласил Зайца пить чай.
«Шу-шу!» — в последний раз сказал Заяц. Присел у входа в Кротовую нору и достал морковку.
А у Медвежонка на опушке в носу защекотало.
«Мёд? — подумал во сне Медвежонок. — Да откуда ж ему теперь взяться!..» И не проснулся.
Но потом снова подумал во сне: «А что если всё-таки мёд?..»
И продолжал спать с открытыми глазами.
Потом прибежали муравьи. Они стали щекотать Медвежонка и щекотали его до тех пор, пока он не расхохотался, не подпрыгнул и не стукнул о землю лапами так, что закачался весь лес. И Петух в деревне и Козёл на лугу, и солнышко, и осина, и дуб, и Заяц, и Кукушка, и Крот — все ещё несколько минут качались, пока не проснулись совсем.
Щучья почта
С вечера Ёжик решил написать письмо Льву.
Мол, дорогой Лев, как вы поживаете, что делаете, не желаете ли написать нам письмо?
И уснул.
А утром было столько снега, столько солнца, такие тени ныряли в сугробах, что Ёжик подумал о Щуке. И не успел подумать, как дверь отворилась и вошла старая Щука с бородавкой на лбу.
— Доброе утро, бабушка! Я только о вас подумал, а вы — тут.
— Спасибо что позвал, Ёжик! Как вы тут с Медвежонком живёте?
— Хорошо. — И Ёжик налил Щуке чаю. — Вот грибки, вот яблоки — кушайте!
Щука захрумтела яблоком.
— Бабушка, вы слышали о голубиной почте?
— Как же — почтовые голуби!
— Ага! А нам с Медвежонком пришла мысль…
— Ну-ка!..
— Голубиная есть, а никаких других нету. Ни медвежьей, ни заячьей… Как будто одни голуби и могут письма носить.
— Чудная мысль! — Щука подцепила грибок.
— А что если открыть щучью почту?
— Щучью?.. А что? Голубь, он по небу летит. Упадёт, и всё. А щуки, мы — надёжные. И падать некуда: вода.
Ёжик принёс клюковки.
— До моря всегда доставим, а там уж с акулами разговаривать.
И кинула в пасть ягодку.
— Там — или с акулами, или с самим Китом, если письмо заморское.
— Бабушка! — сказал Ёжик. — Поговори с акулами! У нас письмо есть!
— Кому пишите?
— Льву.
— Здесь без Крокодила не обойтись. Я — Акуле, она — Крокодилу, он — по адресу: в Африке — крокодилы главные.
Пришёл Медвежонок, увидел две чашки:
— Ты с кем чай пьёшь?
— С бабушкой.
— С какой бабушкой?
— Как же ты меня не видишь, Медвежоночек? — Щука сморщилась. — Я же ваше письмо повезу!
— Извиняйся! — шепнул Ёжик.
— Реку переплыву, — щурилась Щука, — Акуле передам…
— Давай письмо, — сказал Ёжик.
— Какое письмо?
— Тогда пишите, — прошамкала Щука. — Напишете — несите к проруби. — И ушла, обидевшись.
